История Египта c древнейших времен до персидского завоевания - Джеймс Брэстед

В настоящее время трудно определить, как далеко на запад проникали финикийские моряки, но вполне возможно, что их испанские и карфагенские колонии уже существовали. Цивилизация, найденная ими в северной части Средиземного моря, относится к Микенской эпохе, и финикийские торговые пути послужили соединительным звеном между Египтом и микенской цивилизацией на севере. Народ, появляющийся в эту эпоху с микенскими сосудами в виде дани фараону, называется на египетских памятниках «кефтиу», и сношение с ним финикийских кораблей было настолько правильным, что последние были известны под названием «кефтиуских судов». Невозможно с точностью установить местонахождение «кефтиу», но, по-видимому, они были рассеяны от южных берегов Малой Азии до Крита на западе. Вся северная область была известна египтянам под названием Морских островов, ибо, не будучи знакомы с центральными областями Малой Азии, они предполагали, что то были берега островов, подобных Эгейским. В Северной Сирии, в верховьях Евфрата, мир, по воззрению египтян, кончался в болотах, откуда брал свое начало Евфрат и которые, в свою очередь, были окружены «Великим кругом», Океаном, конечным рубежом всего.

Семитский мир Сирии-Палестины, подчиненный Египту, мог научить его многому, тем не менее в нем самом влияние египетского искусства и ремесел было чрезвычайно значительно. На могущественное царство Нильской долины, более высокоорганизованное, нежели соседние народности Азии, взирали с незапамятных пор со страхом и уважением. Что же касается его более зрелой цивилизации, то одно ее присутствие на пороге Передней Азии оказывало могущественное влияние на ее политически слабые государства. Существовало очень мало или же не было вовсе туземных искусств среди народов западного семитского мира, но эти последние были способными подражателями, готовыми принять и приспособить к своим нуждам все, что могло подвинуть вперед их ремесла и торговлю. Вследствие этого продукты, которые доставлялись их кораблями на ярмарки всей восточной части Средиземного моря, несли на себе сильную египетскую печать, и египетские товары, которые они привозили в Европу и в Эгейский архипелаг, вводили там чисто египетское искусство. При посредстве финикийских галер цивилизация Востока постепенно распространялась по Южной Европе и по Западу. Вавилонские влияния, не столь заметные в искусстве Сирии-Палестины, тем не менее могущественно привились там. Со времени недолговечной империи Саргона из Агаде, приблизительно середины третьего тысячелетия до н. э., Вавилон достиг на Западе коммерческого преобладания, благодаря которому туда постепенно проникла клинопись. Последняя вполне подходила к семитским диалектам, преобладавшим в Сирии-Палестине, и привилась им благодаря процессу, подобному тому, который в эпоху коммерческого преобладания Финикии обусловил появление финикийского алфавита в Греции. Она была даже принята несемитическими хиттитами, а также и другой несемитической нацией той же области – царством Митанни. Таким образом, Сирия-Палестина стала той ареной, где культурные силы, притекавшие с Нила и Евфрата, взаимно сливались, первоначально мирным образом, а затем на поле брани. Историческое значение этой области обнаруживается из той неизбежной борьбы за обладание ей между царством Нильской долины, с одной стороны, и царствами долины Тигра и Евфрата и Передней Азии – с другой. Как раз среди этой борьбы окончилась еврейская национальная история, и среди ее неослабевавшего течения пали еврейские монархи.

На северном горизонте Египта стали появляться и другие несемитические народности. Отряд воителей из Ирана, впервые появляющихся в то время в истории, проник в 1500 г. до н. э. на запад, до Верхнего Евфрата. Следовательно, в момент возвышения Египетской империи иранцы уже занимали область на восток от Евфрата, внутри огромной излучины, где река отклоняется в сторону от Средиземного моря, и основали там царство Митанни. То был наиболее древний и наиболее западный аванпост арийской расы, известный нам в настоящее время. По-видимому, переселенцы пришли из колыбели арийской расы, лежащей за северо-восточными горами у истоков Окса и Яксарта. Влияние и язык Митанни распространились на запад до Тунипа, в долине Оронта, и на восток до Ниневии. Они составляли могущественное и культурное государство, которое, будучи расположено на пути, идущем из Вавилона на запад вдоль Евфрата, фактически отделяло его от доходных западных рынков и, без сомнения, весьма способствовало упадку Вавилона, управляемого в то время чужеземной Касситской династией. Ассирия была пока новым и незначительным городом-государством, и ее последующая борьба с Вавилоном явилась лишним предлогом для фараонов вмешаться с востока, осуществляя свой план завоеваний в Азии. Таким образом, все благоприятствовало прочности египетского господства в Передней Азии.

При таких условиях Тутмос I задумал усмирить непрерывные восстания в Сирии и так же окончательно подчинить ее себе, как Нубию. Ни один из его отчетов о походе не сохранился, но оба Яхмоса из Эль-Каба все еще служили в экспедиционной армии и в своих биографиях кратко говорят об этой войне. Кадеш был, по-видимому, усмирен на время Аменхотепом I, ибо, поскольку мы знаем, он не оказал Тутмосу никакого сопротивления, которое казалось бы обоим Яхмосам достойным упоминания. После того фараон достиг Нахарины, или Страны Рек, простиравшейся от Оронта до Евфрата и далее вглубь Малой Азии. Здесь восстание, естественно, было наиболее серьезным, вследствие отдаленности его района от Египта. Битва свелась к большому избиению азиатов и захвату массы пленных. «В то время, – говорит Яхмос, сын Эбаны, – я стоял во главе наших войск и его величество видел мою храбрость. Я привел колесницу с лошадьми и с бывшим на ней, взяв его живым, и я доставил их его величеству. Они (фараон) пожаловали мне золота в двойном количестве». Его тезка из Эль-Каба, более молодой и более отважный, действовал еще успешнее: он добыл не менее 21 руки, отрезанной у убитых, не считая лошади и колесницы. Оба эти человека являются типичными сподвижниками фараона той эпохи. И ясно, что царь умел ставить их благополучие в зависимость от успехов своего оружия. К несчастью для нашего знакомства с дальнейшей историей походов Тутмоса I, если таковые были, первая из этих биографий, а следовательно, также и военная карьера, о которой она повествует, заканчивается этой кампанией, что же касается младшего Яхмоса, то он сопровождал в походах Тутмоса II и жил, окруженный милостями и богатством, вплоть до царствования Тутмоса III.

Два фараона видели теперь Евфрат, сирийские царьки находились всецело под впечатлением могущества Египта, и их дань вместе с той, которую платили бедуины и другие жители Палестины, стала регулярно притекать в египетскую сокровищницу. Вследствие этого Тутмос I мог начать восстановление храмов, находившихся в пренебрежении со времен гиксосов. Скромный древний храм монархов Среднего царства в Фивах не соответствовал больше возраставшему богатству и достоинству фараона. Его главному архитектору Инени было поэтому поручено воздвигнуть против древнего храма Амона два массивных пилона, или двое ворот с башнями, и между ними крытый зал, потолок которого поддерживался массивными кедровыми колоннами, доставленными, разумеется, как и роскошные, окованные сплавом золота и серебра кедровые мачты для флагов у храмовых врат, из новых владений в Ливане. Огромная дверь с изображением бога была из бронзы, также азиатской, выложенной золотом. Равным образом он восстановил почитаемый храм Осириса в Абидосе и пожертвовал в него богатые принадлежности и обстановку для культа из золота и серебра и великолепные изображения богов, без сомнения, такие же, как те, которые храм потерял в дни гиксосов. Ввиду своего преклонного возраста он также обеспечил вкладом в тот же храм заупокойные приношения себе и дал жрецам наставления относительно сохранения своего имени и памяти.