Принц снов - Курт Бенджамин

— В чем дело?

— Вместо тебя с отрядом поедем мы. — Льюка показал на Бал ара, а потом ткнул пальцем себе в грудь. — А ты останешься в тылу под охраной вооруженного телохранителя. Освободив императора и отдав его на попечение ополченцев, мы сможем привезти сюда Адара и Шокара. Тогда уже все вместе решим, что делать дальше.

— А если я откажусь повиноваться, вы снова долбанете меня по голове, а потом привяжете к опоре палатки?

— Ты седьмой сын, Льешо. — Льюка вытянул руку, словно держал на ладони всю империю Фибии и хотел предложить ее брату в качестве дара. — Ты нужен Богине живым, чтобы сражаться за Кунгол. А если погибнешь, защищая Шан, то не сможешь этого сделать.

— Но ты не можешь оградить меня от моего же собственного испытания, Льюка. — Покачав головой, Льешо отверг притязания брата. — Больше того, ты не знаешь и не можешь знать, чего ожидает от меня Богиня.

Принц мог бы добавить, что на самом деле Богиня ожидает от него многого, даже слишком многого, но ему не хотелось отступать с занятой в споре с братьями позиции.

— Если катастрофа Акенбада хотя бы чему-нибудь нас научила, то мы должны понимать, что единственный путь к безопасности — пройти тяжелый путь испытания до самого конца.

— Но что случится со страной, империей, королевством, если истинный правитель будет распоряжаться собственной жизнью подобно последнему солдату?

— У меня нет королевства, так что терять мне совершенно нечего. Где же вы были, когда напали гарны? — Льешо смерил брата долгим взглядом, вспоминая кровавую резню во дворце Солнца. — Однако существует королевство, которое мне предстоит завоевать. А сделать это, прячась в палатке посреди пустыни Гансау, попросту невозможно.

— Льешо прав, — неожиданно поддержал младшего брата Балар.

До этой минуты братья выступали единым фронтом — не столько против самого Льешо, сколько против того, что ему предстояло сделать. Да, именно до этой минуты.

— Доставить Льешо в Акенбад было необходимо ради поддержания равновесия между небесами и землей. Нам предстояло изучить его дар, и получилось так, что толкователи снов погибли за обретенное нами знание. Однако Динха знает, в чем именно заключается долг принца; знаем это и мы.

Льешо чувствовал, что брат даже не очень хорошо понимает, зачем он раскрывает собственные сокровенные мысли; и все же он не сдался и не отступил даже под пристальным взглядом юноши. Нет, он, подобно Льюке, вытянул руку, но пальцы его оказались согнутыми таким образом, словно держали что-то очень ценное и хрупкое.

— Многое зависит именно от баланса, равновесия…

За разговором братьев внимательно следил Хабиба. Увидев, что Льюка склонил голову, обдумывая приведенный аргумент, волшебник с облегчением вздохнул. Льешо тоже приветствовал уступку брата — удовлетворенно кивнув, он вышел из палатки вслед за воинами.

И Бикси, и Каду, и Харлол уже находились в своих отрядах; отозвав их в сторону, принц устроил небольшой совет.

— Прежде чем мы выйдем в путь, — заговорил он, — мне хотелось бы узнать, чьими конкретно вассалами вы являетесь. — Здесь Льешо прямо взглянул на Бикси и Каду. — Мы уже не тот отряд, который госпожа Сьен Ма отправила в Шан. А потому скажите мне честно, кому именно вы присягали.

Все поняли, что имеет в виду принц: в какой мере он может полагаться на товарищей? Не придется ли ему во время битвы задумываться о том, что ветер способен перемениться при первой же неудобной команде, и тогда друзья превратятся во врагов? Воинов же беспокоило, что именно думает их повелитель, почему подобные мысли приходят ему на ум.

— Мне нельзя было отставать. — Бикси снял медные латы и протянул их Льешо, вся тяготившая его сердце вина выразилась в страдальческом выражении, появившемся на закаленном ветрами лице. — Я думал лишь о себе. Наш отряд оказался разбит, а Шу попал в руки врага. Подумать только! Мы могли потерять вас обоих!

Напоминание о том, что император Шу попал в руки гарнов, разбередило рану, однако Льешо не хотел принимать ни жалоб, ни тем более доспехов. Никакое раскаяние не спасет Шу и его товарищей по несчастью, напротив, оно лишь разрушит с огромным трудом завоеванное согласие, позволившее отряду действовать. Льешо так хотелось вернуть товарищей! Хотелось снова ощутить дружеское похлопывание по спине, услышать шутки, которыми они встретили его в пустыне, — все это существовало по другую сторону черты, еще до того, как принц рассказал, что император Шу попал в плен к гарнам. Сейчас все изменилось — прошлое уже не вернуть. Зато Хабиба внимательно наблюдает за происходящим, пытаясь решить, что делать дальше. Еще один проклятый экзамен.

— Мне казалось, что эта армия чего-нибудь да стоит. Льешо кивнул в направлении собирающихся в путь всадников.

— Они прекрасные бойцы.

В голосе Бикси прозвучал вызов.

— Но чьи, кому принадлежат душой? Кому отдали клятву?

— Лично я клялась госпоже Сьен Ма, которая и послала меня служить тебе. — Каду заговорила первой, как и полагается наставнику и предводителю. — Императорское ополчение служит своему императору. К сожалению, из имперской столицы пришло меньше народу, чем хотелось бы, однако все эти люди готовы умереть за свободу Шу. Ну а если уж они выживут, то продолжат стоять за него. Так что до победы ты вполне можешь полагаться на всех нас, а на меня и после победы — независимо от того, какое решение примет император.

Бикси дождался, пока Каду закончит, и взял слово.

— Те из жителей Фибии, которые помнят нападение гар-нов на Кунгол, поклялись отдать жизнь за своего короля. Меня волнует вовсе не то, что во время атаки они могут запаниковать, — нет, скорее их безрассудство: они могут, не думая, пожертвовать жизнью, но ни за что не отступят. Что касается меня лично, то я иду вместе с наемными воинами в память о мастере Яксе. Нам предстоит восстановить утраченную при падении Кунгола честь его клана. Мы с тобой — до самого дворца Солнца. А если потребуется, дойдем и до Небесных Врат.

— Надеюсь, последнее утверждение — не просто пустая похвальба. — Льешо вздохнул, словно чувствуя, как ложатся в руки поводья боевой колесницы, а вместе с ними приходит и ответственность. — Нашей помощи ждет Великая Богиня.

Бикси слегка вздрогнул, однако все уже давно привыкли, что путешествия сопровождаются чудесами.

Выслушивать признания Харлола необходимости не было. Кагар, новая Динха, отдала Льешо жизни пустынников — мог распоряжаться ими по своему усмотрению. И он прекрасно знал, что делать.

— Отведи своих людей домой, — обратился Льешо к своему похитителю, который теперь стал верным другом. — Ташеки и так понесли слишком тяжелые потери. Мертвых надо с честью похоронить, а живым вернуть братьев.

Принц и пустынник внимательно посмотрели друг другу в глаза — да, их действительно разделяла пропасть разных культур. Лицо Льешо отразило непреклонную решимость. Он готов был, словно остро отточенным фибским клинком, отсечь любые возражения.