Мятежная красавица - Бренда Хайатт

Что ж, собака помогла сделать последний визит Ангела Севен-Дайалс громким и заметным, с усмешкой подумал он, сворачивая за угол.

* * *

Куинн велела принести ей завтрак в комнату. Ей не хотелось встречаться с Маркусом до того, как она решит, спрашивать его, где он провел вчерашнюю ночь или нет. По-видимому, ее первоначальный план был самым оптимальным: она понаблюдает за реакцией мужа на то, что лорд Фернуорт получит ее записку, и уже в зависимости от этого будет строить свое дальнейшее поведение.

Решив эту проблему, Куинн задумалась над другой – как сделать так, чтобы не встречаться с Маркусом до бала. Окидывая взглядом комнату, она в очередной раз натолкнулась на ужасную картину, висевшую на стене. Конечно же! Следует заняться переделкой комнаты, и муж не сможет ничего заподозрить.

Куинн переоделась и уехала из дома к драпировщику, оставив Маркусу записку, в которой объясняла свои планы. Все утро пришлось потратить на выбор тканей, остановившись на нежных оттенках кремового и лилового. В полдень она вернулась домой в компании декоратора и обойщика. К вечеру все приготовления были закончены, а основные работы назначены на понедельник. Картину со сценой охоты сняли со стены и отправили Энтони.

Днем Маркус лишь однажды заглянул в комнату жены, но как только она спросила его, какой из двух образцов штор ему больше нравится, он тут же ретировался. Хотя она хотела быть подальше от него, но, заканчивая одинокий ужин в своей комнате, не могла не испытать тоску.

Как странно, думала Куинн, она стала зависеть от него после какой-то недели замужества. Она всегда презирала женщин, цепляющихся за своих мужей и не имеющих собственной жизни. Ее мать, имевшая интересы и дела, не связанные с отцом, была для нее образцом и объектом восхищения.

Не в силах больше предаваться меланхолии, Куинн встала и позвала Монетт. К чему эти глупые мысли, думала она, ведь у нее есть и собственные интересы, и дело, которым можно гордиться. Именно ради этого дела она сейчас отправится на бал.

Несмотря на желание держаться от Маркуса подальше, Куинн не могла не испытать удовольствия, увидев восхищение в его глазах, когда она спускалась по лестнице, одетая в роскошное бальное платье. Так как это был ее первый бал в Лондоне, она постаралась выглядеть как можно лучше, и, судя по реакции мужа, ей это удалось.

– Дорогая, ты прекрасна. Я хотел было обидеться на твое долгое отсутствие, но теперь вижу, что ты потратила время не напрасно. – Он взял ее руку и осторожно поцеловал запястье.

– Ты тоже очень красив сегодня, – с улыбкой ответила она, и это было правдой: темно-синий костюм, серебристая жилетка и белый шелковый галстук очень шли Маркусу.

– А ты говорила мне, что тебе не известно искусство флирта.

– Кажется, ты говорил о себе то же самое, – парировала она, улыбаясь против своей воли. И как ему удается разбить ее оборону при помощи нескольких слов? – Экипаж готов?

– Должно быть, уже ждет у дверей. Ты выбрала цвет для штор? Кажется, лиловый идет тебе больше остальных. – Он оглядел ее с ног до головы, задержавшись на мгновение на выступающих из корсета округлых грудях.

– Спасибо. Лиловый – мой любимый цвет, поэтому именно его я выбрала и для штор, и для полога над кроватью.

– Полог над кроватью? – Маркус приподнял одну бровь. – Звучит заманчиво.

– Посмотрим, – сказала она, стараясь не замечать двусмысленности его слов. – Все будет готово уже в четверг.

– Мне не терпится увидеть результат твоих усилий. Но ты же не сможешь спать в своей комнате, пока там будут вестись работы. Так что я приглашаю тебя разделить мою спальню.

– Ты очень добр, – пробормотала она, чувствуя, как убыстряется пульс. Нет, она не может разрешить ему соблазнить ее, только не сейчас. – Но рабочие начнут только в понедельник.

– Мое приглашение действительно в любое время, – пожал плечами Маркус. – А вот и наш экипаж.

В большом доме Уиттингтонов весь первый этаж был превращен в бальный зал. Поздоровавшись с хозяевами, Куинн с интересом отметила, что передвижные стены в обычное время делили первый этаж на несколько комнат. Она нашла это очень удобным и решила непременно сделать нечто подобное в их доме на Гроувнер-стрит.

– Маркус, дружище! Как я рад снова видеть тебя. – Голос лорда Фернуорта вывел Куинн из задумчивости; она тут же вспомнила о своей истинной цели приезда на бал.

– Что-то рано, Ферни, – сказал Маркус, похлопав друга по плечу. – Неужели вчера ты ушел из игорного дома так рано, что успел выспаться до сегодняшнего вечера?

Неужели Маркус был вместе с ним, подумала Куинн. Лорд Фернуорт усмехнулся и пожал плечами:

– У Уиттингтона отличный винный погреб, и я твердо намерен этим воспользоваться. – Он повернулся к Куинн: – Леди Маркус, могу я надеяться на один или два танца с вами?

У нее не было никакого желания танцевать с этим мужчиной, но тут она поняла, что во время танца получит прекрасную возможность незаметно подложить записку ему в карман.

– Мы только что приехали, милорд, так что пока ни один танец не занят, – ответила она с любезной улыбкой.

– Дорогая, я настаиваю, чтобы ты оставила для меня несколько вальсов, – вступил в разговор Маркус. – И если можно, самый первый танец.

Почему он с таким любопытством смотрит на нее?

– Конечно, милорд. – Неужели он подозревает, что...

– Тогда второй танец за мной. – Лорд Фернуорт отвесил изящный поклон.

– Хорошо, милорд, – слегка поклонилась в ответ Куинн. Как только Фернуорт ушел, Маркус повернулся к жене и озабоченно сказал:

– До сего момента мне не приходило в голову спросить тебя, умеешь ли ты танцевать. Извини за мою беспечность.

Так вот что его интересовало! Куинн рассмеялась:

– Не сомневайся, люди танцуют даже в Балтиморе. Будь уверен, я умею вальсировать не хуже тебя.

– Правда? Тогда давай заключим пари, кто из нас лучше танцует. Если я проиграю, то ты будешь спать в моей постели, а если проиграешь ты, я перебираюсь в твою.

Она шутливо стукнула его по руке.

– Милорд, вы невыносимы! Это нельзя назвать честным пари.

– Очень жаль, – ответил Маркус, но тут заиграла музыка, и он, взяв жену под руку, повел ее танцевать менуэт.

Куинн с облегчением отметила, что на самом деле не разучилась танцевать. В последний раз она была на балу год назад, еще до смерти матери. В конце танца Маркус поклонился и сказал:

– Прости, что сомневался в тебе. Теперь я вижу, ты преуспела в танцах, как и во всем остальном.

Легкое движение бровей, которым он сопроводил эти слова, вогнало ее в краску.

– Милорд, вы мне льстите.

– Я прилагаю к этому все мои усилия.

В этот момент к ним подошел лорд Фернуорт и пригласил Куинн на следующий танец. Подавив в себе отвращение, она прошла с ним в центр зала. Во время следующего танца, польки, было трудно получить доступ к карманам партнера.