Солнце ночи - Карина Тихонова

Мне показалось, что Палянский немного покраснел. Но ответил на вопрос не он, а Олег Андреевич.

— Да, конечно. Но факт шантажа еще нужно доказать.

— Это легко сделать, — ответила Ольга. Ее глаза по-прежнему держали Палянского под прицелом. — Нужно проверить мои счета. Последние два года я снимала крупные суммы, которые не шли в дело. Не шли они в дело потому, что я отдавала их… шантажисту.

Мне стало понятно, почему она не назвала шантажиста по имени. Понятно, почему она не отрываясь смотрела в лицо Палянскому. Похоже, это дошло и до режиссера. Он молча уставился на свои руки. Руки заметно дрожали.

— Значит, Макаров вас шантажировал, — произнес Олег Андреевич. — Чем? Хотя понятно. Он пообещал рассказать вашей дочери, кто ее мать.

— Да, — подтвердила Ольга. — Я платила до тех пор, пока не лопнуло терпение. В тот вечер он снова приходил ко мне. Требовал денег. Я пообещала. А потом пошла следом и ударила его по голове.

— Чем? — спросил следователь, но в голосе его звучала безнадежность. Похоже, он не сомневался, что получит правильный ответ.

Ольга улыбнулась. Это была улыбка, полная скрытого торжества.

— Я ударила его гантелью. Знаете, в номера по просьбе гостей иногда приносят гантели. Я попросила две килограммовые, мне принесли. Вот эту гантель я и использовала.

— И где она теперь? — спросил Олег Андреевич усталым голосом. Похоже, он смирился с поражением.

— Она лежит на клумбе под кустом сирени, — объяснила Ольга. — Вы можете достать ее прямо сейчас, я покажу, под каким кустом.

Она приподнялась с кресла, но следователь остановил ее жестом:

— Позже. Я не сомневаюсь, что она действительно там лежит. Идите в номер, соберите вещи. Вы поедете со мной.

Ольга поднялась с кресла. В одну минуту она стала необыкновенно красивой. Ее стройную фигуру словно окружило призрачное мерцающее сияние. Ольга обвела нас медленным взглядом, на секунду задержала его на одном человеке… Потом снова ослепительно улыбнулась, повернулась и пошла вверх по лестнице. Мне показалось, что она плывет над ступенями.

После ее ухода воцарилась недолгая пауза. Олег Андреевич поднял голову и спросил:

— Никто не желает высказаться?

Я дернулась вперед, но Глеб перехватил мой локоть и сильно сжал. Я прикусила губу.

— Кто-нибудь желает высказаться? — настойчиво повторил следователь. Его взгляд упирался в стройную хрупкую фигуру Анечки.

Анечка поднялась с дивана, подошла к Олегу Андреевичу и спросила:

— Значит, мне теперь можно ехать?

У следователя расширились глаза. Минуту он рассматривал Анечку долгим оценивающим взглядом, затем молча наклонил голову.

Анечка подхватила чемодан, вышла на террасу, сбежала по ступенькам. Шофер перехватил чемодан, уложил его в салон. Открыл дверцу перед дамой, Анечка уселась, и машина тронулась с места.

— Я готова, — сказала Ольга откуда-то сверху.

Я обернулась. Ольга стояла на лестничной площадке с небольшой сумкой в руках.

— Я собрала необходимое, — сказала она. — А то, что осталось… Не знаю, что теперь делать с этим шмотьем. Раздайте бедным, что ли.

— Я отправлю вещи назад в Москву, — пообещала Светлана.

Светящаяся Ольга послала ей улыбку.

— Благодарю. Олег Андреевич, я в вашем распоряжении…

Она недоговорила, пробежала глазами по людям, оставшимся в холле. Улыбка медленно сползла с ее губ, глаза расширились и стали тревожными.

— Госпожа Палянская нас покинула, — сказал Олег Андреевич, отвечая на незаданный вопрос. — Она уехала в аэропорт.

Ольга опустила ресницы. Потом снова подняла глаза, подарила следователю благодарную улыбку, тихо произнесла:

— Спасибо.

Следователь почтительно распахнул перед ней стеклянную дверь. Ольга вышла на террасу, Олег Андреевич догнал ее, взял под руку, как добрую знакомую. Они прошли по двору к неприметной «девятке», ожидавшей за оградой. Ольга уселась на заднее сиденье, следователь сел рядом с ней. Хлопнула дверца, заворчал разбуженный двигатель. Машина тронулась с места и скрылась из глаз.

Еще одну минуту в холле царило молчание. Потом Светлана откашлялась и негромко сказала:

— М-да…

Все задвигались, разом заговорили, словно вышли из транса. А я подняла руки и вытерла мокрые щеки. Не знаю, почему, но слезы текли по лицу без остановки.

Мы сидели во дворе больницы и обсуждали с Игорем последние новости.

— Вот гадина! — бушевал Игорь. — Шарахнула мужика по башке гантелью, ограбила и слиняла в Москву!

— Да, — согласилась я. — Далеко пойдет девочка. — Посмотрела на Глеба и сердито спросила: — Какого черта ты не дал мне сказать?

— А что бы ты сказала? — Я невнятно замычала, подбирая нужные слова. — Вот именно, — припечатал Глеб. — Что ты могла рассказать? О подслушанном разговоре между Ольгой и Анютой? Ну и что в нем криминального?

— Аня сказала, что убила бы мать, как отца! Тогда я подумала, что она выражается фигурально, а теперь-то знаю, о чем шла речь! И Ольга об этом догадалась! И не просто догадалась: заранее расспросила свое чадо обо всех подробностях, вроде гантели! И даже знала, где эта гантель спрятана! Уверена, на ней окажутся отпечатки одного человека: Ольги!..

— Катя, она сама выбрала свое наказание, — оборвал меня Глеб. — Остановить Ольгу могла только Аня.

Но она приняла жертву. Я не знаю, хорошо это или плохо, но вспомни Ольгино лицо! Она светилась от радости! Она хотела доказать своей дочери, что любит ее! Она хотела как-то исправить зло, которое ей причинила!

— Все равно она не имела права принимать от матери такую жертву!

— А это уже дело ее совести.

— Совести! — воскликнул Игорь. — Да какая там совесть, Глеб, очнись! Нет у этой девицы такого органа! Атрофирован! Вспомни, говорил я тебе: эта тихушница себя еще покажет! Не помнишь? Она мне никогда не нравилась!

Глеб издал стон, поднялся со скамейки, пошел в глубину двора, но вскоре вернулся обратно. Ткнул Игоря под лопатку и спросил:

— Ты мне ответить, почему тебя до сих пор не выписали?

— Фиг его знает, — беспечно отозвался Игорь. — Лично мне кажется, у меня появились какие-то уникальные способности и врачи боятся выпустить из рук сенсационный материал.

Игорь захихикал. Я стукнула его кулаком в плечо:

— Брехун несчастный!

— Нет, он не брехун, — вступился Глеб. — Врачи ждут, когда у него отрастет новый орган: длинный хвост. И начнется обратный процесс: превращение человека в обезьяну.

Я обидно захохотала. Игорь запрокинул голову, посмотрел на Глеба снизу вверх прищуренными злыми глазами.