Земля надежды - Вирджиния Спайс

Когда Кива причалил к берегу, Энни разбудила крепко заснувшего Патрика. Здесь они тщательно спрятали пирогу в кустах и отправились пешком. Приходилось соблюдать осторожность, поэтому шли они медленно и только через день к вечеру подошли к городу, поблизости от которого простились со своим молчаливым, но доброжелательным проводником.

Как только путники вошли в городок и Патрик заметил доброжелательные взгляды, которыми их встретили обитатели городка, он понял, что не ошибся, когда решил привезти Энни в Веллингтон. Только разлука с Олавой омрачала его приподнятое настроение.

* * *

Прошло несколько недель… Колокол с колокольни местной церкви известил о том, что пробило восемь часов утра, а затем, отзвучав, постепенно затих. Одетая в бледно-желтое муслиновое платье с рукавами-пуфами, закрытым воротом и с завышенной талией, Энни плавно шла по длинному коридору, вдоль которого были расположены закрытые двери, ведущие в кельи монахинь. Наряд Энни дополняла теплая вязаная шаль, накинутая на плечи. Ее и Патрика приютил отец Доджсон, католический священник, пользующийся уважением в быстро растущей общине. Патрика приняли в городскую общину, и он стал одним из мастеров по изготовлению мебели и дверей, припомнив многое из того, чему учил его отец.

В прозрачном холодном воздухе чувствовалось уже приближение осени. Энни с нетерпением ждала наступающий день, чтобы вновь отправиться к городским воротам. Она привыкла долгие часы следить за прибывающими к стенам городка телегами, груженными мехами и яркими перьями, которые потом шли во все города Европы на наряды для модниц. Туземцы меняли их на съестные припасы и оружие, на лекарства. В глубине души она надеялась, что с одним из таких караванов прибудет и Джек. Просто увидеть его было бы уже огромным счастьем!

Энни все больше тосковала по любимому, к которому стремилось ее сердце. Жизнь научила ее выносить многие лишения, но не разлуку с Джеком! Энни утратила радость жизни, она двигалась, как во сне, силой заставляя себя заниматься повседневными делами. Джек забыл ее, забыл так, словно она умерла!

За ней пытался ухаживать Николас Питрайт, человек из окружения нового губернатора, умный молодой мужчина лет тридцати, с мягкими серо-зелеными глазами и красивыми каштановыми волосами. На улицах города он то и дело попадался ей, и каждый раз их недолгий разговор был исполнен доброты и взаимного интереса. Но Энни старалась обратить его внимание на хорошенькую Присциллу Мердок, дочь владельца самой крупной в городе пекарни, и внушить британцу интерес к этой девушке. Со стороны Энни было бы непорядочно подавать Николасу хоть какие-то надежды на ответные чувства. Все ее устремления, чаяния были связаны с неверным, прекрасным, недосягаемым Джеком!

Энни толкнула дверь, и та со скрипом отворилась. Девушка заглянула в комнату, которую отвели Патрику. У нее потеплело на душе, когда она увидела брата за чтением книги. Он сидел на своей большой кровати, над которой на четырех столбах висел полог из тонкой шерстяной материи. Лицо Патрика было чисто выбрито и, как всегда, пылало здоровым румянцем. Его аккуратно подстриженные густые рыжие волосы едва достигали уровня плеч. На Патрике была рабочая одежда, значит, скоро он отправится в мастерскую. Сейчас он углубился в чтение книги, страницы которой освещал свет зажженной свечи, стоявшей на прикроватном столике.

— Патрик! — шепотом окликнула его Энни, входя на цыпочках в комнату и стараясь не шуметь, чтобы не беспокоить монахинь в соседних комнатах. Она прикрыла дверь и улыбнулась, увидев, что Патрик тоже смотрит на нее с улыбкой. Наконец-то, у ее брата хорошее настроение! После разлуки с Олавой Патрик словно заболел тяжелой болезнью: он ходил бледный, постоянно о чем-то задумывался и будто превратился в свою собственную тень. Поэтому Энни так порадовала его сегодняшняя улыбка, свидетельствующая о начале выздоровления.

— Сестренка, — голосом, в котором слышалось осуждение, обратился он к ней, догадавшись по накинутой на плечи теплой шали, куда она направляется. — Ты опять берешься за старое. Когда ты успокоишься? Ты встала спозаранку для того, чтобы снова идти к городским воротам и следить за телегами, прибывающими сюда? Я не понимаю, как ты можешь хотеть, чтобы Джек Уиллоби приехал сюда?

Неужели ты не можешь понять, что он приедет не один, а со своей новой женой? Ты потеряла его, и с этим надо смириться, а не мучить себя напрасными надеждами и сожалениями. Ты думаешь, мне было легко справиться со своими чувствами к Олаве? Но я знаю, что вспоминать прошлое губительно для нас.

Патрик ничего не сказал о своих сновидениях, в которых он снова и снова переживает счастье от близости с любимой, — и как же всегда ужасно бывает его пробуждение! Порой он приходил в совершенное отчаяние. В такие минуты ему очень хотелось потерять способность мечтать и думать, и теперь он старался подавить в себе воспоминания, погружаясь в чтение. Забыть такую удивительную женщину так же трудно, как научиться питаться речным песком вместо обычной пищи, но у него нет другого выхода, как нет его и у Энни. А она с упорством разжигает в себе огонь страсти и рискует, в конце концов, сгореть в нем! А что если Джек действительно когда-нибудь появится в этом городе? Что будет с Энни: неужели она, забыв женскую гордость, будет бегать за ним, словно собачонка?

— У меня здесь мало развлечений, поэтому я хожу посмотреть на гостей города, а вовсе не жду Джека, — промолвила Энни, распахивая окно, чтобы Патрик мог подышать свежим осенним воздухом.

Приподняв подол платья, она подошла к брату и, наклонившись, поцеловала его в щеку. Затем она отошла на несколько шагов от кровати и снова посмотрела на Патрика, и сердце ее учащенно забилось от радости. Он уже почти совсем оправился от своей неудавшейся любви, такой сильной и такой яркой. Советы отца Доджсона и собственная решимость поставили его на ноги! Это похоже на чудо! Теперь лишь изредка его мучили воспоминания. В таких случаях он закрывал ладонями лицо и замирал до тех пор, пока тяжелые видения не покидали его. В скором времени они должны полностью изгладиться, поскольку у Патрика крепнет интерес к жизни, к людям, к работе.

Ах, если бы то же самое она могла сказать о себе!

— О, Патрик, ты даже не знаешь, как радуется мое сердце, когда я вижу тебя в полном здравии, таким жизнерадостным! — вздохнула Энни, переплетая пальцы рук перед собой. — Я так боялась, что…

— Ты боялась, что я до конца своей жизни буду тосковать об Олаве, замкнусь в себе? — спросил он, вставая с постели. Патрик обнял Энни.

— Со мной все в порядке, сестренка. Конечно, я не могу сказать, что мои чувства к Олаве ослабли, но я смирился с судьбой, и готов жить дальше, и радоваться каждому новому дню. А ты? О Господи, как меня беспокоит твоя безумная привязанность к Джеку! Он не приедет за тобой! Неужели ты не можешь забыть его? Не ходи сегодня к воротам, пожалей себя. Помоги лучше подготовить горожанам осенний бал. Из Николаса получился бы хороший муж. Скоро он будет одним из самых значимых людей в городе.

— Присцилла любит Николаса, — тихо сказала Энни, удивившись тому, как легко они сегодня обсуждают свои сердечные дела. — Я же его не люблю и никогда не полюблю.