Свидание в Самарре - Джон О'Хара

— Что? — отозвалась она.

— Тебе известно что-нибудь про самоубийство Инглиша? Может, ты слышала какие-нибудь разговоры по этому поводу?

— Нет, — ответила она.

— А ты интересовалась? — спросил он.

— Нет, — повторила она и добавила: — Я слышала, босс не велел вам много распространяться на эту тему.

— Вот видишь? — спросил он, укоризненно покачав головой. — В этом-то и есть твоя беда, Элис. Хороший репортер знает в десять раз больше, чем печатается в газете. А такой материал тебе следовало бы знать. Подробности, девочка, подробности. Не для газеты. Ты должна быть в курсе всех подробностей такого крупного события, даже если не будешь о нем писать. Глядишь, может, такой материал и пригодится. Понятно, о чем я говорю?

Гарри Райли вернулся в гостиницу освежиться перед завтраком с одним нужным человеком. Ему передали, что его просила позвонить миссис Горман. Поднявшись к себе в номер, он заказал разговор с Гиббсвиллом, штат Пенсильвания, один, один, один, восемь.

— Алло!

— Алло!

— Алло! Алло, это ты, Гарри?

— Да. В чем дело?

— Послушай, Гарри, вчера вечером Джулиан Инглиш покончил с собой.

— Что?

— Инглиш покончил с собой. Каким-то газом у себя в гараже. Углекислым, что ли.

— Ты хочешь сказать, угарным?

— Именно. Это ведь отрава. Он принял отраву.

— Еще бы не отрава! Только он не принял ее, угарный газ вырабатывает мотор.

— Вот как? А я и не знала. Я слышала только про какой-то газ и что он был в гараже.

— Когда? Кто тебе сказал?

— Вчера вечером. Весь город говорит. Я слышала от четырех-пяти людей, а я все утро и с крыльца-то не сходила. Пошла к семичасовой мессе и больше…

— Откуда известно, что это самоубийство? Кто сказал? Такое может с любым случиться. Он был пьян?

— Да.

— Тогда он мог заснуть или еще что-нибудь.

— И вовсе нет. Он вошел в гараж и закрыл дверь. И я слышала, что у него была с собой бутылка виски. Кэролайн, говорят, хотела от него уйти. Она была у матери.

— А!

— Поэтому я и позвонила тебе, Гарри. Ты к этому никакого отношения не имеешь, правда?

— Господи, нет, конечно.

— Ты же знаешь, какие бывают люди.

— Я знаю, какая ты.

— Нашел время для оскорблений, когда я стараюсь ради него. Ты прекрасно знаешь, что будут говорить люди. Они скажут, что ты имеешь прямое к этому отношение, потому что Инглиш плеснул тебе виски в лицо позавчера. Они сложат два и два и получат пять.

— О чем ты говоришь?

— Ты не соображаешь, что ли? Скажут, что он разозлился на тебя, потому что ты влюблен в Кэролайн.

— О господи, о чем ты говоришь, женщина? Инглиш был у меня в конторе вчера. Пришел меня повидать. Двадцать четыре часа назад он был у меня в конторе, и мы с ним разговаривали.

— О чем вы говорили?

— Долго разговаривать у меня не было времени. Я спешил на поезд в Нью-Йорк. Даже если нет беды, ты ее накличешь. Это все, что ты хотела сообщить?

— А разве не достаточно? Тебе что, не интересно было услышать про Инглиша?

— Только чтобы пойти и заказать цветы, вот и все. Мне нравился Инглиш, и я, должно быть, нравился ему, иначе он не одолжил бы у меня деньги. Он не взял бы у меня и пятака, если бы я был ему не по душе. Успокойся, дорогая, не волнуйся по пустякам. В этом твоя беда. Тебе нечего делать, сидишь дома и волнуешься. Что тебе привезти из Нью-Йорка?

— Мне ничего не нужно. Но если ты будешь на Барклей-стрит, купи монсеньору шапочку. Я заметила сегодня утром, что ему нужна новая, и пусть это будет сюрпризом для него, но помни, монсеньору нужна пурпурная.

— Что я, не знаю, что ли? Ладно, куплю и пошлю от твоего имени. Еще что? Я спешу на завтрак.

— Больше ничего.

— Все остальное в порядке? — спросил он.

— Да, все в порядке. Поэтому я, пожалуй, повешу трубку. До свиданья, Гарри.

— До свиданья. — Он медленно положил трубку на рычаг. — Инглиш был настоящим джентльменом. Ума не приложу, из-за чего он это сделал? — Потом снова снял трубку. — Я хочу заказать цветы, — объяснил он.

Женщина стояла в ожидании, пока мужчина сдавал на вешалку пальто и шляпу. Она была высокой, светловолосой. Мужчина тоже был высокий, чуть сутулый, в превосходно сшитом костюме. Он взял ее за локоть и повел к крошечному столику напротив стойки бара. Они сели.

Чем-то занятый молодой человек прервал свои занятия, чтобы поздороваться.

— Здравствуй, Мэк, — ответил мужчина. — Мэри, это — Мэк. Мэк, познакомься с мисс Мэннерс.

Они улыбнулись друг другу, затем Мэк удалился, а мужчина повернулся к Мэри, объяснил ей, что Мэк — брат одного из владельцев ресторана, и спросил, что она будет пить.

— Мартини, лучше сухое, — ответила она.

— Два, — сказал мужчина, и официант ушел.

Они закурили.

— Ну, — сказал мужчина, — нравится вам здесь?

— Ничего, — улыбнулась она.

— Вот умница, — сказал он. — Откуда вы родом?

— Я родилась в Пенсильвании, — ответила она.

— Правда? И я тоже. Где? Я в Скрантоне.

— В Скрантоне? Нет, я не из тех мест, — сказала она. — Я выросла в городке, о котором вы и не слыхали.

— В какой части штата? Рядом с чем?

— Вы когда-нибудь слышали про Гиббсвилл?

— Конечно, слышал. И часто бывал там. Вы из Гиббсвилла?

— Нет, но поблизости. Из городка под названием Риджвилл.

— Я там бывал. Но лишь проездом. Кого вы знаете в Гиббсвилле? Вы знаете Кэролайн Уокер? Хотя она замужем. Она вышла замуж за Джулиана Инглиша. Вы их знаете?

— Я знаю его, — ответила она.

— А Кэролайн?

— Нет, я с ней не знакома. Я была знакома только с Джулианом.

— А я его мало знаю. И не видел их обоих уже давно. Так значит, вы из Пенсильвании?

— Ага.

— Мэри Мэннерс, — сказал он, — вы самая красивая на свете женщина.

— «Благодарю вас, мой добрый господин, — сказала она», — пошутила женщина. — Вы и сами мужчина что надо. Росс Кэмпбелл.

— Правильно. И буду, если вы поедете со мной сегодня.

— Сегодня не могу.

— Но на следующей неделе у меня не будет машины Эда.