Если ты такой умный, почему несчастный - Радж Рагунатан

Но что, если желание найти осмысленную и увлекательную работу сделает нашу рабочую силу ленивой и непродуктивной?

Такой результат возникает из имплицитного допущения, которое делают многие из нас: что люди по природе ленивы и единственный способ мотивировать их – это стимулировать путем внешних вознаграждений, таких как деньги. Подозреваю, что важная причина нашей убежденности в этом – то, что мы не считаем свою нынешнюю работу увлекательной или осмысленной. В результате, поскольку мы сами и минуты не задерживались бы на работе, если бы нам не платили за это дополнительно, мы делаем допущение, что и все остальные, должно быть, в одной лодке с нами. Однако, как неоднократно показывали исследования внутренней мотивации, люди, наслаждающиеся своим делом, не только работают усерднее, они работают еще и умнее, чем когда их мотивируют только внешние вознаграждения. Это означает, что мнение о том, что поиски смысла и увлеченности в работе приведут к лени и непродуктивности, ошибочно.

Это, естественно, не значит, что те, кто стремится к смыслу и увлеченности в работе, будут готовы усердно трудиться на любом рабочем месте; они по определению не станут «вкалывать» на работе, которую считают бессмысленной. Поэтому те, кто ищет смысла и увлеченности в работе, менее готовы делать определенные вещи (например, работать в табачной компании или сети ресторанов фастфуда), которые, по их убеждению, несут миру больше вреда, чем пользы. Они могут также быть не готовы становиться частью системы, которая загрязняет реки или угрожает животным. Это, в свою очередь, может снижать продуктивность определенных типов индустрии. Но это было бы не так уж плохо. Как отмечает значительное число социологов, самые серьезные опасности, с которыми мы коллективно сталкиваемся сегодня – от изменения климата и истребления видов до имущественного неравенства и нехватки питьевой воды, – вряд ли можно разрешить, продолжая идти по пути «ведения бизнеса как обычно», пути разорительной гиперпродуктивности. Мы дадим себе лучший шанс избежать, а может быть, даже полностью решить вопрос с этими опасностями, если снизим активность тех предприятий, которые приносят больше вреда, чем пользы.

Так что, если критическая масса людей воспримет рецепты, приведенные в этой книге, наши общества, вероятно, будут развиваться в ином, предположительно лучшем направлении. Возможно, мы будем производить меньше «штучек», так сказать. Например, сети быстрого питания будут распространяться чуть медленнее, а следующего iPad придется ждать чуть дольше. Но те «штучки», которые мы будем продолжать производить, станут более осмысленными и будут производиться в более экологичной манере. В результате наша экономическая активность будет служить не только горстке держателей акций, но и тем, кто находится за пределами интересов рынка: животным, малоимущим и будущим поколениям.

Четырехсторонний выигрыш

Похоже, рецепт счастливой и приносящей удовлетворение жизни на самом деле дает даже не трехсторонний, а четырехсторонний выигрыш. Помимо повышения уровня счастья, шансов на успех и альтруизма на личном уровне, он, вероятно, повысит значимую продуктивность на социальном уровне.

Тем, кто верит, что «жизнь – это игра в одни ворота», а «люди ленивы по природе», будет трудно примириться с мыслью о том, что в рецепте счастья якобы нет ловушки. Они могут спросить: «Если рецепт счастья дает такой выигрыш, то почему об этом никто не знает? Почему этот рецепт не распространяется? Почему люди продолжают лихорадочно гнаться за богатством, властью и славой? Почему мы не видим больше свидетельств альтруизма и щедрости?»

Это правомерный вопрос – я сам задавался им годами. Со временем у меня сложился трехчастный ответ на него. Первая часть такова: хотя вопрос о том, что делает нас счастливыми и удовлетворенными, почти так же стар, как само человечество, лишь недавно мы начали прикладывать слаженные усилия к созданию систематического, научного подхода к ответу на него. То есть прежде у идеи о том, что рецепт счастья дает четырехсторонний выигрыш, у нас не было достаточной научной поддержки. С появлением новой «науки о счастье» – позитивной психологии – положение меняется.

Вторая часть моего ответа связана, пожалуй, с самым важным мегатрендом, который характеризовал эволюцию людей в последние пару десятилетий. Вероятно, благодаря слиянию ряда факторов – в том числе беспрецедентного уровня мирной жизни, невероятных технологических достижений и растущего доступа к информации – средний человек, живущий в развитых странах, наслаждается намного лучшими стандартами жизни, чем те, которые могли позволить себе даже короли и королевы прошлого. Как отмечает Соня Любомирски в «Психологии счастья», можно привести убедительные доказательства в пользу того, что уровень материального комфорта, который вы ощущаете сегодня, эквивалентен тому, который полстолетия назад был всего у 5 % высших слоев населения. В результате с каждым годом все возрастающее число людей в мире узнает на собственном опыте, что большее богатство не переводится автоматически в большее счастье. Естественное последствие этого тренда – рост неподдельного интереса к детерминантам счастья и удовлетворенности. В результате, я рассчитываю, будущие поколения будут меньше ориентированы на недостаточность и больше – на изобилие.

Третья часть моего ответа тоже связана с мегатрендом, но уже таким, который имеет место на уровне фирм и компаний, а не отдельного человека. Этот мегатренд связан с эволюцией в сторону «сознательных» бизнес-методов, как выразились Джон Макки и Радж Сисодиа в своем бестселлере «Сознательный капитализм» (Conscious Capitalism). Еще пару десятилетий назад типичное деловое предприятие в большей степени опиралось на идеологию «игры в одни ворота», чем на принцип «на свете есть место для развития каждого». В результате фирмы демонстрировали такие типы поведения, которые ассоциируются с ориентацией на недостаточность – гиперконкурентность, отсутствие доверия, макиавеллизм. Хотя такие фирмы имели больше шансов на выживание в условиях прежней экономики, похоже, что компании, более ориентированные на изобилие, имеют больше шансов процветать в зарождающейся новой экономике. Сисодиа и его соавторы считают, например, что в период между 1992 и 2012 годами фирмы, которые демонстрировали методы сознательного бизнеса (например, принятие точки зрения «множества держателей акций», которая способствует благополучию каждого, а не только прибыли компании), добивались на 110 % больше прибыли, чем те, кому эти методы оставались чужды!

Почему фирмы становятся сознательнее? Тому есть множество причин, включая растущий спрос на более значимую работу, растущее понимание того, что бессознательные бизнес-методы разрушительны для самих же компаний, и возникновение явления, которое Джереми Рифкин, профессор менеджмента в Уортоне, называет биосферным сознанием, растущим из осознания, что все мы глубоко взаимосвязаны и взаимозависимы. Каковы бы ни были причины, ясно то, что происходит сдвиг в бизнес-культуре в сторону большего сознания и этот сдвиг делает все большее число людей восприимчивыми к рекомендациям, изложенным в этой книге.

Четырехсторонний выигрыш рецепта счастья – одна из его наиболее важных черт, и чем скорее мы это осознаем, тем лучше для нас. Или наоборот, чем дольше мы будем скептически относиться к благотворному воздействию этого рецепта на успехи, альтруизм и значимую продуктивность, тем больше уйдет у нас времени, чтобы его усвоить. Если мы – со всеми своими благами – не можем заставить себя считать приоритетом счастье и удовлетворенность, то маловероятно, что это смогут сделать те из нас, кому повезло меньше. И потому я полагаю, что на УиУ лежит обязанность сделать счастье и удовлетворенность своим приоритетом, чтобы остальное человечество могло следовать их примеру.