Богини судьбы - Юлиана Майбах

него-то чего ждать? Нельзя отрицать, что он оказывает на меня определенное воздействие. Но можно ли этому поддаваться? После всего случившегося? К тому же едва ли у Эйдена такие уж серьезные намерения по отношению ко мне. Опять же, еще есть эта Викки, и с ней он какой-то другой. Когда эти двое вместе… Просто видно, что их что-то связывает и что он обращается с ней совсем не так, как с остальными девушками – включая меня.

Так чего же я хочу?! Я яростно откидываюсь на подушку, надеясь, что эти мысли наконец прекратятся. Нужно куда-нибудь выйти. Я осторожно встаю. Лодыжка до сих пор болит, но уже терпимо. Так или иначе, я не собираюсь сидеть здесь, как пленница, и сходить с ума в четырех стенах.

Лучше проведаю маму. Это недалеко отсюда, и бо́льшую часть пути можно проехать на автобусе. Наверняка она уже поговорила с Хлоей. В любом случае прогулка поможет мне переключиться на другие мысли.

Подхватываю куртку и ухожу. Автобус приходит быстро, и скоро вдалеке показываются очертания больницы.

Я захожу внутрь, но мне приходится снизить темп, потому что ходить все-таки больнее, нежели я предполагала. Поднявшись на лифте к маминому отделению, я выхожу в коридор.

Обвожу взглядом этаж, однако, кроме молодой матери с ребенком на руках, никого не вижу. Поэтому я направляюсь в сестринскую, где нахожу двух женщин. Хлоя поднимает на меня голову, и у нее на губах появляется дружелюбная улыбка.

– Тереза, как я рада тебя видеть. Твоя мама сейчас на осмотре, ты можешь подождать ее.

– С удовольствием, – соглашаюсь я.

– Выпьешь чего-нибудь?

Я качаю головой и вдруг слышу детский плач. Наверно, малыш той женщины, которую я только что встретила в коридоре.

И точно – вскоре после этого она показывается на пороге сестринской.

– Не могли бы вы еще раз мне помочь?

– Конечно, – говорит коллега Хлои и следует за женщиной в ее палату.

– Как твои дела? – интересуется у меня мамина подруга.

Я киваю:

– Да ничего. А у тебя?

– Полно работы, как всегда. Мы с твоей мамой уже давно собирались снова встретиться, но теперь такая нагрузка… – Она пожимает плечами. – Поболтать за кофе было бы очень здорово. Но у нас либо не совпадают смены, либо мы так выматываемся, что не можем и двух слов связать.

– О, тогда она, наверно, не успела еще спросить тебя о Фриде?

– Фриде? – Похоже, Хлоя действительно не знает.

– Фриде Харпер, – отвечаю я. – Мне стало известно, что она лежала здесь в онкологии и, вероятно, тут же умерла. Мама сказала, что ты раньше часто работала в том отделении и есть шанс, что ты могла ее знать. Ты ее не помнишь?

– Фрида, – в полной растерянности шепчет Хлоя. – Фрида была в этой больнице?!

Вот теперь я ни слова не понимаю.

– Ты ее знала? И она не лежала здесь? Это как минимум объясняло бы, почему открытка до нее не дошла.

Хлоя прищуривается и бросает на меня подозрительный взгляд. Она поднимается из-за стола и упирает руки в бока.

– Почему ты задаешь такие вопросы? Ты что, была знакома с Фридой?

– Она… она моя двоюродная бабушка, – в недоумении откликаюсь я.

От лица Хлои мгновенно отливает вся краска. Она смертельно бледнеет и бормочет:

– Этого не может быть. Ты… ты ее родственница. – Уставившись на меня, женщина будто ищет что-то на моем лице, а потом вздрагивает и, запинаясь, произносит: – Я… у меня нет времени. Мне пора идти. – Хотя Хлоя явно старается подавить порыв убежать, у нее плохо получается, и она выскакивает из сестринской так быстро, как только возможно.

– Хлоя, подожди! – кричу я ей вслед и пытаюсь догнать. Однако та чертовски быстра и скрывается на лестнице. С опухшей щиколоткой у меня нет ни единого шанса броситься за ней, так что пока я просто стою возле двери и пытаюсь собраться с мыслями. Что это было? Не понимаю. Впрочем, одно ясно: Хлоя знала Фриду. А то, что мы с Фридой родственницы, кажется, ее весьма встревожило.

– Тереза? – раздается позади меня удивленный голос. – А ты что здесь делаешь?

Я поворачиваюсь к маме, которая только что вышла из чьей-то палаты и теперь с радостной улыбкой смотрит на меня.

– Хотела тебя проведать, – отвечаю я и еще раз оглядываюсь на дверь, за которой исчезла Хлоя.

– Это здорово. – Мама подходит и обнимает меня. – Все нормально?

– У меня… у меня сейчас состоялся очень странный разговор с Хлоей. Я спросила у нее про Фриду.

– Точно, я еще не успела. И как? Что сказала Хлоя? Она работала тогда в отделении?

– Кажется, она по меньшей мере ее знала. Вот только я не поняла откуда. Потому что Хлоя сказала, что Фрида никогда не лежала в этой больнице.

Мама хмурится:

– Ты уверена?

Я пожимаю плечами:

– Ну, буквально она этого не говорила, но я так поняла.

– Значит, вы, наверное, друг друга не поняли, – рассуждает мама. – Лучше поговори с ней еще раз, или давай я спрошу. – Сделав глубокий вздох, она на секунду задумывается. – Может, они познакомились где-то в другом месте. Это, конечно, было бы слишком большим совпадением, но тоже вполне возможно.

– А почему тогда Хлоя утверждает, что Фрида никогда не лежала здесь?

Теперь уже мама беспомощно пожимает плечами.

– Она могла пробыть здесь совсем недолго, и Хлоя об этом не знала. Все-таки поговори с ней еще раз. А где она вообще?

Звучит абсолютно логично, и я знаю, что это наиболее вероятное объяснение. Однако реакция Хлои поразила меня гораздо больше, чем ее слова.

– Не знаю.

Мысли путаются, я снова и снова прокручиваю в памяти беседу, но все это просто бессмыслица какая-то. И еще я уверена, что Хлоя не станет больше со мной разговаривать. А если все же станет, мне, по крайней мере, нужно знать, что я хочу ей сказать, и задавать правильные вопросы.

– А завтра Хлоя работает?

Мама кивает.

– В утреннюю смену. Послезавтра у нее выходной, а дальше опять ночная смена. Мы как раз накануне обсуждали расписание, потому что собираемся как-нибудь снова повидаться.

Прикусив губу, я ненадолго задумываюсь. Но мне действительно нужно поговорить с ней как можно скорее. Тогда другого пути, видимо, нет, и завтра утром мне придется прогулять занятия. Я с улыбкой киваю:

– Значит, в ближайшие несколько дней попробую еще раз. – Я обнимаю маму на прощание и ухожу, изо всех сил стараясь, чтобы она не заметила, как я хромаю. «Какой странный день», – раз за разом проносится у меня в голове.

Это неприятное ощущение, тянущее