Легион. Кн. 2. Неопознанная - Ками Гарсия

Я судорожно подскакиваю, просыпаюсь и не сразу осознаю, что это был сон. Смутно вижу Бира: пес устроился на кровати Алары, хотя ее самой нет, и хватаю телефон.

Одно новое сообщение.

Я открываю свое последнее послание Аларе.

Ты нашла???

И читаю ответ на него.

Нет.

И в одно мгновение последняя капля надежды, за которую я цеплялась, исчезает.

Я дождалась утра, прежде чем снова отправиться к Джареду.

Наступил Новый год, и мысль о том, что я увижу Джареда в цепях, убивала меня. Но я не могла оставить его в одиночестве на весь день.

Хотя он, пожалуй, сейчас не отличает один день от другого.

Он ведь не видит смены суток в подвале.

И к тому же пора сказать ему правду об Орудии: что именно в нем таится ключ к спасению, но мы понятия не имеем, где его искать.

Если Андрас знал, что случилось с Орудием, может, и Джареду это известно. Конечно, последнее, что бы мне хотелось увидеть, – это ужасающее слияние двух умов. Но у Джареда почти не оставалось времени.

В конце подвала перегорела лампочка, и часть клетки с Джаредом погрузилась в тень. Но даже в темноте он выглядел сломленным, я и себя ощутила такой же.

Он не заслужил всего этого.

Нас разделяли только железные решетки.

Джаред сидел на полу, прислонившись к стене, одетый лишь в джинсы, и даже не поднял головы. Я посмотрела на цепи, что сковывали его руки. Сейчас, с опущенной головой, Джаред казался прежним.

Но прежним он не был.

Я обхватила пальцами влажные прутья решетки и с трудом подавила желание отпереть замок и выпустить Джареда.

– Я же говорил, не спускайся больше сюда. – Он не шевельнулся, но я знала, ему не нужно на меня смотреть, чтобы ощутить мое присутствие. – Никто не должен сюда приходить.

Он имел в виду Лукаса, Приста и Алару.

– Все стараются найти способ. Они не знают, что делать… – Слова застряли в горле.

– Со мной. – Джаред встал и пошел ко мне – к разделяющей нас решетке.

Пока он приближался, я пересчитывала звенья цепи между его запястьями. Лишь бы не смотреть ему в глаза. Но вместо того, чтобы отступить, я крепче сжала прутья.

Джаред протянул руку и схватился за прут над моей ладонью. Близко, но не прикасаясь ко мне.

– Не надо!

Над прутьями из железа холодной ковки поднялся пар, святая вода испарялась, обжигая и без того сожженную кожу. Джаред слишком долго держался за прут, намеренно причиняя себе боль.

– Ты не должна сюда приходить, – прошептал он. – Это опасно.

Горячие слезы полились по моим щекам. Все решения, что нам пришлось принять, в этот миг казались ошибочными: цепи, соединявшие запястья Джареда, клетка, наполненная святой водой, решетки, за которыми Джаред сидел, как дикий зверь.

– Я знаю, ты никогда не причинишь мне зла, – проговорила я.

Слова едва успели сорваться с губ, а Джаред уже бросился к решетке. Он попытался схватить меня за горло, я отпрыгнула, и его холодные пальцы лишь скользнули по моей коже. В одно мгновение я очутилась в безопасности.

– Ошибаешься, милая голубка. – Теперь голос Джареда звучал совсем по-другому, грубо и бездушно.

Резкий смех раскатился по подвалу, отражаясь от стен, и я похолодела. Я осознала то, что все давно уже поняли.

Юноша, которого я знала, исчез.

В клетке передо мной сидело чудовище.

И именно я должна его убить.

Если не найду возможности спасти.

Алара и Димитрий вернулись на следующий день – разочарованные, измученные, не слишком разговорчивые. Димитрий проигнорировал наши взгляды и скрылся в своей комнате с новым блоком сигарет. Выслушав выговор Габриэля, Алара рассказала нам о тщательных поисках Орудия. Но я уже знала, чем закончится история, и слушать не хотела, потому что положение Джареда становилось еще безнадежнее.

Я ушла в библиотеку с книгой Фэйт, стараясь не думать о руке Джареда, скользнувшей по моей шее. Я понимала, что совсем не Джаред хотел меня задушить, но именно его голос звучал и звучал в моей голове.

Я погрузилась в чтение, изучая самые старые и наиболее поврежденные записи, пока не добралась до страниц, заполненных рукой самой Фэйт. В глаза бросились слова «ночные кошмары».

Кошмары становятся все хуже. Иногда не сплю несколько ночей подряд, надеясь одолеть их. Но когда наконец закрываю глаза, они меня уже поджидают. И я начала рисовать их. Как только заканчиваю картину, кошмар отступает. Но начинается новый. Мне все кажется, однажды я нарисую что-то – и ужасы закончатся. Я засну в ту ночь и вообще ничего не увижу.

Я перевернула несколько страниц, нашла еще одну запись.

Сегодня папа объяснил, в чем моя специализация. Он увидел одну мою картину: маленький мальчик в шортах хаки и красном блейзере, мальчик мертв, лежит на улице. На его лбу вырезан символ, а над ним нависла смутная фигура. Во сне я знала, что это демон.

И даже знала его имя.

Азазел.

Я вздрогнула.

Азазел.

Имя, данное Габриэлем хлысту.

Папу поразил мой рисунок. Но при этом он выглядел таким гордым, будто я нарисовала не мертвого ребенка, а «Мону Лизу». Потом он показал мне фотографию в газете. На ней было то же самое, что на моем рисунке, кроме туманной фигуры.

Судя по всему, моя специализация – вызов духов и предвидение.

Папа сказал, что может научить меня начитывать заклинания, но я не хочу вызывать демонов или ангелов и управлять ими. И те и другие кажутся мне в равной мере чужими, у меня нет желания встречаться с ними. Но предвидение пугает еще сильнее. Папа говорит, это дар. А значит, научиться такому нельзя. Если ты из тех, кому «повезло», как говорит папа, образы сами придут к тебе. Образы будущего. Если бы он сам их видел, то знал бы: никакого везения в этом нет.

Я попыталась представить, каково это – предвидеть смерть ребенка до того, как она случится, а потом увидеть на фотографии то, что уже нарисовала. Чудо, что Фэйт не лишилась рассудка и не стала совсем сумасшедшей, неся такое бремя. Я вспомнила, как Лукас, Джаред, Прист и Алара сообщили мне, что моя специализация – заклинания.

Когда думали, что я одна из них.

У нас с Фэйт было так много общего. Способность вызывать, а возможно, и управлять ангелами и демонами. Только теперь она не казалась мне «специализацией».