Супербомба - Сергей Самаров

– Приезжай, – мрачно произнес Олег Юрьевич.

Я на его фразу только улыбнулся, довольный произведенным впечатлением.

– Сейчас, только чай попью, – ответил почти с издевкой.

– У нас есть несколько тем для разговора, – внезапно добавил он совсем другим тоном, который меня в тупик поставил.

– Еще есть темы? Это интересно. Может, подскажете, чтобы я морально подготовился? – Моя любезность была холодной, как шкура лягушки.

– Могу только вопрос задать. Хотя он не телефонный. Но один раз можно. За что тебе Джабраил заплатил пятьдесят тысяч баксов?

– Я еду.

– А чай? – Он соизволил издеваться.

Я не ответил, отключился от разговора и сразу встал. Лейтенант Щербаков встретился мне в дверях, когда держал на весу чайник, доверху залитый водой. Собирался включить.

– Куда? – поинтересовался он.

– По делам.

– А я? – Слава слишком привык везде со мной ездить.

– А ты чай попей. И отвечай на звонки. Их много будет.

* * *

Уже выехав со служебной стоянки, я остановился. В голову внезапно пришла мысль.

Не в интересах Джабраила говорить, что он заплатил мне за что-то пятьдесят тысяч баксов. Не в его интересах это говорить, потому что я, когда меня по-серьезному и в серьезном кабинете спросят, я ведь могу сказать, за что. Сам я лучше других знаю, что содействие следствию является обстоятельством, смягчающим вину, а для любого человека год или два, что могут скостить с предполагаемого срока, значат очень много, потому что год или два года жизни на свободе очень отличаются от этого же срока, проведенного за решеткой. При нашем разговоре и передаче мне Джабраилом банковской карточки, насколько я помню, присутствовали только он сам и Алиахмет Садоев. Если Олегу Юрьевичу сказал не Джабраил, значит, сказал Садоев – вывод здесь может быть только однозначным. Но вместе с тем правомерен и другой вопрос – зачем Садоеву говорить это? По большому счету, у него нет никаких оснований быть болтливым, как Джабраил. Садоеву нужен товар, и совсем не нужна шумиха вокруг ограбления склада. Любая шумиха помешает ему до товара добраться, если учесть, что товар еще в городе и не уехал куда-то на сторону, где должен был бы быть использован. С этим следует разобраться...

И решение этого вопроса сейчас, пожалуй, одна из главнейших моих задач. Это задача обеспечения моей личной безопасности, это задача поиска возможности разобраться и с Джабраилом, и с Алиахметом, это задача, разрешив которую я смогу противостоять и самому Олегу Юрьевичу, несмотря на то, что у него сейчас, как неожиданно для меня оказалось, на руках гораздо более сильные козыри, чем у меня. Я рассчитывал его «прижать», но оказалось, что он способен «прижать» меня. Но здесь следует еще подумать, прежде чем сдаться. Здесь есть над чем подумать.

Я вытащил трубку и набрал номер Алиахмета. Долго никто не отвечал. Похоже, Алиахмет больше моего любит поспать. Но это простительно. Я вообще человек бессонный и в состоянии долго бодрствовать и быстро высыпаться. Мне иногда получаса после суток работы хватает, чтобы снова за работу взяться. Организм такой...

– Слушаю. Ты уже выспался?.. – Алиахмет знал, оказывается, мой номер даже на память.

– Да, Алиахмет, и хочу задать тебе интересный вопрос. Надеюсь, ты тоже уже выспался достаточно, чтобы мне ответить.

Я прислушивался недолго. Как только стих вдали звук двигателя «Мицубиси Паджеро», я набрал номер капитана Рустаева. Естественно, не с трубки, привезенной отставным подполковником Сапожниковым. Запас других трубок пока не ограничивал мои возможности связи, и не возникало подозрения, что и их тоже могут контролировать.

– Вениамин, проверка состоялась?

– Состоялась, Сережа, состоялась. Все идет отлично. Сапожников прослушивал разговор из отъезжающей от тебя машины с помощью копии sim-карты, как мы и предполагали.

Значит, Владимир Викторович не обманул наши ожидания и поступает так, как и положено поступать разведчику, не желающему упустить свой шанс. Пусть даже этот разведчик отставной, он все равно разведчиком остается.

– Не постеснялся слушать при постороннем. Он в это время отвозил юриста Мамоны, – сообщил я дополнительную информацию. – И с этим юристом у Сапожникова отношения, мне показалось, не самые лучшие.

– Я не думаю, что Сапожников комментировал услышанное, – здраво рассудил Рустаев. – Просто послушал, и все. Мало ли кто мог звонить. Подозрений возникнуть не должно было. Теперь они предполагают, что взяли тебя под контроль. А мы, в свою очередь, знаем, что они желают вести свою игру, используя тебя. Ты в выигрышном положении. Это все нормально.

– У тебя что? Есть что-то ненормальное?

– Нет, тоже все нормально. Твой запрос признан существенным. Ждем «наружку» из Москвы, будут часа через четыре, через пять, а пока аккуратно работаем сами. Сейчас едем за твоим другом из ментовки. По следу. Держимся на дистанции. Одну машину на всякий случай выставили вперед. Он только недавно прибыл на работу, но пробыл там минут пятнадцать. Выехал, переговорил с кем-то из машины по мобильнику, причем звонил сам, мы видели, что он набирал номер. И поехал дальше. Очень нервно, я бы сказал, поехал... Должно быть, разговор вывел его из равновесия. Телефон Севастьянова взят на спутниковый контроль. Если был интересный разговор, мне скоро сообщат. По крайней мере, подполковник Ставров обещал это твердо. Что у тебя? Новости есть?

– Есть, и не просто интересные, а кардинально дающие нам направление поиска. Севастьянов достоин внимания.

Я стал выкладывать все, что узнал от подполковника Сапожникова. Закончить не успел, когда в трубке, прерывая разговор, раздались сдвоенные сигналы.

– Сережа, мне звонят. Возможно, это из больницы по поводу жены, возможно, по поводу разговоров Севастьянова. Я тебе перезвоню через минуту. Можно?

– Можно. Я один. Если кто-то приедет, я отключу трубку.

Мне торопиться было некуда. Я положил мобильник на стол перед собой и забрался в холодильник, чтобы поискать себе что-нибудь на завтрак. В холодильнике господствовали «белое безмолвие» и кромешная тишина – кроме чая в бутылке и двух бутылок пива я нашел только кусок колбасы такого сомнительного вида, что аппетит у меня пропал. Раздобывать завтрак предстояло самостоятельно, но это меня пока заботило мало, поскольку обходиться без пищи я мог еще долго, и это меня еще не истощало.

Звонок раздался через пару минут. Но не от капитана Рустаева. Прежде чем ответить, я посмотрел на определитель – номер был сотовый, незнакомый, московский. Я уже дважды отвечал на звонки по другим трубкам. Звонили их бывшим владельцам. Подумав, что и этот звонок из той же серии, я, вздохнув, все же ответил:

– Слушаю.