Тайна вечной жизни - Сергей Б. Морозов

* * *

Культура духовная задает ориентиры национального развития – отдаленные цели, отвечает за системы ценностей и через это отвечает на вопрос, что именно является идеалом успеха. У очень многих народов системы ценностей оторваны от культуры биологической, что приводит или к оставанию этих народов, или к вырождению.

Животный идеал успеха (можно заметить, что слово «успех» проходит сквозь все культурные этажи) – это максимальное в количественном отношении число потомков. У человека это число традиционно ограничивается во избежание последующего перекрещивания линий и обычно не превышает десяти. Кроме того, у человека к животному идеалу добавляется качественная составляющая – т.е. не просто много детей, но много умных и красивых детей. На этом пути люди пережили множество перегибов. Например, у турецких султанов успех ассоциировался с большим количеством жен. Но поскольку всех детей, кроме одного, убивали во избежание последующий конкуренции за престол, никакого большого потомства не получалось. Т.е. вроде бы высшая степень успеха с плане социальном не имела значения успеха в плане биологическом. В современном обществе чаще стоит обратная проблема – успех личности в плане биологическом, в плане обладания положительными природными задатками, не приводит к успеху этой личности в плане социальном.

Национальный идеал — это не цель, хотя именно цель он провозглашает; это направление развития. Он определяет, как одному человеку идти к идеалу и как всем идти к идеалу. Идеал недостижим, поскольку идеал – это будущий мир, в котором нация будет жить. Часто он принимает форму мечты — Американская мечта, Русская мечта, Китайская мечта.

У разных народов — разные ценности. При том, что основные ценности одинаковы, поскольку в их основе лежит та же «вечная жизнь», субъект вечной жизни у них различен. У каждого народа субъект «вечной жизни» — собственная нация. (Если развить вопрос «академически», это не совсем верно — близкородственные нации тоже необходимы для гетерозисных экспериментов).

Идеал в силу своей природы является абстрактным понятием. Культура духовная часто оперирует абстракциями – во избежание объяснения особо сложных элементов. Иногда вспомогательные абстракции начинают жить своей жизнью, подменяют собой прежний идеал и сами определяют ценности народов.

В Китае с древних времен существовали экзамены, сдавший которые становился императорским чиновником. Чем выше ступень экзамена – тем выше чин. На протяжении столетий как идеал человека «успешного» преподносился крестьянин, сдавший все экзамены и провалившийся на последнем в столице. Он вышел на лестницу университета, объявил, что смысл его жизни утрачен, и покончил с собой. Такая получается система: смысл жизни – получение должности, ценность – общественное положение. Все остальное, в том числе и сама жизнь – это средства для достижения цели; если цель не достигнута, то и средства не нужны. Это типичный пример системы абстрактных ценностей, абстрактных в смысле не связанных с биологическими параметрами человека.

Современный западный мир вообще плохо представляет собственную иерархию ценностей; в этом вопросе он необозримо отстал даже от древних государств Востока, не говоря уже про именуемые дикими народы. Все декларируемые современные ценности являются абстрактными понятиями. Например, понятие «свобода» требует определения и целой системы правил и ограничений. Все время возникают вопросы — свобода «чего» и свобода «от чего». В поисках определений так или иначе приходится прибегать к абстракциям. Рано или поздно эти абстракции упираются в то же слово «свобода». И каждый человек волен трактовать свободу на свой лад, так, как ему выгодно. Результат — двойной стандарт в отношениях между различными странами.

Нация существует ради существования; конечно, хорошо, когда нация это понимает, но нация вовсе не обязана понимать, для чего она существует. Ценность для нации представляет сама нация; ценностями второго порядка для нее являются жизненное пространство, ценные национальные экземпляры, качество нации, количество нации – т.е. то, без чего она существовать не может.

И самый простой ценностный подход: можно пожертвовать личностью ради нации; но можно ли принести нацию в жертву личности? Любой папуас ответит в пользу сохранения нации, или племени, если нации у него нет. А вот современные идеологи все чаще и чаще не могут вообще ответить на этот вопрос.

Системы ценностей примитивных народов отличаются логической завершенностью. Смысл жизни и человека, и нации – это продолжение кровной родовой линии, «вечная жизнь». Именно для этого ценны здоровые, а не какие попало дети. Ценность представляет нация, поскольку без здоровой нации даже здоровые дети будут впоследствии обречены на вырождение, оставшись в биологической пустоте. Смысл жизни нации – удержаться на этой планете, не превратившись в историю.

Смысл жизни – вечная преемственность поколений. Чтобы линия преемственности не прервалась, нужно обеспечить высокое качество представителей нации. Для этого по отвлеченным признакам, дабы прямые недоступны, подбираются люди для «будущей» нации из состава «настоящей» нации. Кто не подходит – в зависимости от мышления или от них абстрагироваться, или их уничтожать.

Те линии, человеческие или нет, которые нарушали эти правила, вымерли. У животных все точно так, но вместо наций различные родовые группы. Инстинкт животных не нуждается в самозознании. У животных инстинкт не работает — линия особи прекращается. У человека сначала инстинкт не работает, потом делается ошибка, потом линия прекращается. Человек действительно сложнее, и ему самому сложнее соблюдать природные правила.

Все встает с ног на голову при отсутствии первого пункта, «вечной жизни». Если продолжения кровной родовой линии нет, то выбор ценностей представляется сам по себе абстракцией, и сами ценности будут абстрактными. В редком случае сами пришедшие в голову, а чаще – наиболее повторяемые в окружающем обществе. В древних обществах это были ценности статусные. В современном ценностью является потребление, для которого в том числе необходим и статус. В средневековом Китае – статус на первом месте, а потребление – славы и богатства – на втором.

В современном обществе заменителем биополноценности является целый институт демонстрации уровня потребления. Но количество потребляемого не говорит о биополноценности потребителя. Не говорит оно ни о его интеллекте, ни о его физических параметрах. Говорит только о уровне потребления и статусе как компоненте уровня потребления. Появлется, в качестве бунта, и институт непотребления (хиппи, к примеру). Тоже о человеке ничего не говорящий, по сути — иная сторона той же медали.

«Вечная жизнь», будучи собранием универсальных элементов культуры разных народов, имеет общую границу с культурой социальной. Системы ценностей могут сосуществовать не только в одном обществе, но и в одном человеке. Социальность может демонстрироваться, если «так положено» в обществе — но биополноценный человек всегда помнит, что она явлется не целью, а средством его личной реализации.

* * *

К сожалению, нет слова, характеризующего политику, экономику и юриспруденцию как одно культурное единство – поскольку им и назывался бы высший в иерархии культурный уровень. Поскольку слова нет – все это культурное единство далее будет называться политической культурой. Под политической культурой часто понимаются взаимоотношения населения и власти. Но политическая культура в первую очередь определяет правила игры по достижению успеха в обществе.