Забыть нельзя вспомнить - Агата Лель

Внутри боролись злость, обида, отчаяние. И вопреки здравому смыслу сердце сжималось, стоило только представить, что это всё, конец…

Я отчаянно влюбилась в него, снова, и гораздо сильнее, чем тогда, девятнадцать лет назад. И что делать теперь со своими чувствами я, увы, не знала.

— Мам, что с тобой? Ты какая-то не такая приехала, — Марго присела рядом и положила голову мне на плечо. Приобняла её, выдавив улыбку:

— Всё хорошо, просто не выспалась. Тётя Ника передает тебе привет, Игорь тоже, дети. Они очень расстроились, что ты не смогла приехать.

— А как отдохнула вообще? Чем занималась? — потянулась за диетическим печеньем дочь.

Вспомнила, чем я там занималась и немного покраснела… и сразу же в грудной клетке стало невыносимо тесно. Я безумно по нему скучала… Неизмеримо сильно.

— Да так… прогулки в парке, аттракционы… чем там ещё заниматься, это тебе не Москва. Кстати, тётя Ника снова ждёт ребёнка.

— Серьёзно? — появился в дверном проёме Тимур, и мне захотелось раствориться, лишь бы не видеть его сейчас и не слышать. Он был мне неприятен. Всё, абсолютно всё в нём отталкивало: походка, аккуратно зачёсанные волосы, застёгнутая на все пуговицы рубашка. — Ну даёт сестрица твоя. На что жить-то они будут?

— Живут, не жалуются, — буркнула, уставившись в чашку.

— Ладно, мне на учебу пора собираться, потом поболтаем, — чмокнула в щёку Марго и, прихватив пару печений, убежала из кухни.

Тимур сел на своё любимое место во главе стола, положил рядом аккуратно сложенную пополам газету, налил кофе.

— А ты вот не захотела больше рожать, — то ли с горечью, то ли с укоризной произнёс он.

— Ты же прекрасно знаешь, почему — мне было тяжело с Ритой, ты вечно пропадал на работе… — врала я не слишком убедительно.

Я не не хотела больше рожать, я не хотела больше рожать от него.

— Так и скажи, что не родила просто назло мне. Да что теперь об этом… Почему ты не брала вчера трубку? Я звонил весь вечер.

— Не слышала.

— А где чемодан?

— Забыла… в такси, — ляпнула первое, что пришло в голову. Тимур удивлённо поднял глаза. — Я уже связалась с водителем, сегодня заберу.

А вот это уже опрометчиво — своих вещей я долго ещё не увижу, а может, не увижу вообще. Первая я Яну звонить не буду, а если позвонит он — не возьму трубку! Не хочу ни видеть его, ни слышать. Предатель.

— Пройду в комнату, полежу немного… — оставила чашку с недопитым чаем на столе и покинула кухню. Тимур проводил меня тяжёлым взглядом.

— Что произошло там, у Вероники? Тебя словно подменили, — крикнул вдогонку, но я сделала вид, что не услышала.

Много чего произошло, столько, сколько не происходило за всю нашу семейную жизнь! Оставив его вопрос без ответа, закрылась в комнате, легла ничком на кровать. Из настежь раскрытого балкона долетали детские голоса с игровой площадки у дома, домофонные трели, шуршание шин, а я лежала и смотрела в одну точку. Я сдулась, словно лопнутый мыльный пузырь. Меня шокировал не столько тот факт, что он женат, а то, что он не сказал этого раньше. Он скрыл это! Поэтому он не хотел говорить о своей бывшей жене, которая и не бывшая вовсе… Зачем сохранил в тайне, почему?

Минаева Полина… добилась-таки своего. Выходит, она поехала тогда за ним в Москву? Или это он вернулся и забрал её? И где она была всё это время? У родителей, в командировке, отпуске? Впрочем, какая теперь разница. Он погряз во лжи и хотел потопить меня.

— Ты спишь? — заглянул в спальню Тимур.

Я притихла и закрыла глаза.

Не хочу его видеть. И жить с ним больше не смогу. Это всё из-за него. Из-за Яна!

Он появился в моей жизни и без сожаления пустил её под откос.

Полина

— Я же просила шампанское со льдом? И где лёд? Я вижу только лужу! — нахмурилась Полина, оттолкнув от себя металлическое ведёрко с запотевшей бутылкой.

Растерянный официант уставился на совсем слегка подтаявшие льдинки, но вежливо извинился и резво побежал за новым заказом.

Пятизвёздочная гостиница «ГолденХолл» дорожила своей блестящей репутацией — обслуживающий персонал выбирался дотошно, копали всю подноготную до пятого колена: конечно, ведь в их гостинице останавливались знаменитости, а порой даже мировые звёзды! Таких гостей как Полина у них было не мало: капризных, дотошных, одним словом — противных, но приходилось терпеть все их закидоны, ведь именно такие, как она, сорили деньгами направо и налево, принося гостинице баснословную прибыль.

Полина никогда не славилась покладистым характером, но сегодня с самого утра была хуже разъярённой фурии. И виной всему был её любимый муженёк. Набиев. Вот умеет же он испортить настроение!

Конечно, когда она заявилась к нему вчера без приглашения, то особо не рассчитывала на радушный приём — отношения у них всегда были мягко говоря натянутыми, но то, что она увидела, вернее кого, буквально повергло её в шок.

Их бывшая учительница, монашка со щенячьим взглядом. Яна Альбертовна! Сколько крови она перепортила Полине ещё тогда, девятнадцать лет назад. Соблазнила Яна, запудрила ему мозги, превратила в тюфяка! К счастью, ничего у них тогда не получилось — Яну хватило ума бросить её и уехать подальше. Правда, уехал он не только от училки, но и от неё самой.

Как мучилась она, ожидая окончания одиннадцатого класса, потом этот переезд в Москву, поступление в ВУЗ, и совсем не в тот, который планировала. И всё ради него, лишь бы только быть к нему ближе! Он словно её приворожил, и чем больше он её отталкивал своей недоступностью, тем сильнее она к нему тянулась и хотела заполучить. В конце концов она нашла способ его окольцевать, способ до безобразия простой и старый как мир — она забеременела, правда, потом сама всё испортила, чем оттолкнула мужа, и на этот раз уже навсегда.

Осознав ошибку, Полина первое время пыталась снова сблизиться: била посуду, плакала, каялась и даже ползала на коленях — всё бесполезно, Ян был непреклонен и требовал развод. Но, на её счастье, он тогда только-только открыл свою первую фирму, и Полина сразу же придумала новый способ манипуляции: заявила, что оставит его ни с чем, открыто намекая, что её мать, — к тому времени уже довольно известный столичный судья, — сделает всё, чтобы помочь расстроенной дочери. Она знала куда бить, знала, что эта фирма самое дорогое, что у него было. Она знала, сколько сил и денег он вложил, чтобы встать на рельсы и заработать имя. В довершении ко всему — уехала за границу зализывать раны, пригрозив, что если он попытается расторгнуть брак без её ведома, она обжалует решение в суде, и в конечном итоге всё обернется против него же. Уж мама постарается!

Яну было нечем крыть в то время — слишком мелкой сошкой он был, поэтому он, как человек гордый, просто послал её куда подальше, заявив, что плевать он хотел на штамп и что бегать за ней по городам и странам, вымаливая свободу — не будет. Живут же люди и не разводятся годами, и он будет жить. На том и порешили.