Сыщик - Роман Буревой

– Так то Нерония! – пожал плечами Друз. Этот возглас, кажется, все объяснял: ни один из миров не вызывал такой ненависти и не был так притягателен для колонистов, как Нерония.

– Что с таможенным досмотром нашей яхты? Он долго продлится? – вернулся к насущным делам трибун Флакк.

– На осмотр яхты понадобятся примерно сутки. Ты же знаешь: биологический контроль – прежде всего.

– Все это чушь. Извини, Назон, но это абсурд, чепуха, ерунда, примитив. Биопараметры контролирует искин корабля. Достаточно их проверить, и яхта может двигаться дальше. А что касается намеренной диверсии, то зонд-автомат может занести любые бактерии и вирусы на планету, не обращая внимания на ваших пятерых таможенников.

Назон беспомощно развел руками:

– Таковы правила. Не я их устанавливал.

– Что же делать нам? – спросил Марк. Задержка на сутки его раздражала.

– Вы можете отдохнуть с дороги. Все помещения базы в вашем распоряжении, – радушно улыбнулся префект. – Жду вас к обеду. Поболтаем.

* * *

Сектор Психеи – космический пустырь. Звезда Купидон, и вокруг нее десяток безжизненных планет. Все, кроме одной.

Психея. Душа.

Огромный океан. Четыре материка. Самый большой – Северный, прекрасно подходящий для жизни людей. Примитивные формы жизни и следы великих катастроф.

Психея. Душа. Тупик.

Тревога…

Сигнал тревоги…

В чем дело?

Корабль по курсу. Вышел не из нуль-портала. Во всяком случае, не из портала, принадлежащего Лацию.

Услышав зуммер тревоги, Флакк, Друз и Марк бросились из своих кают в рубку станции. На обзорном экране уже без труда можно было различить звездолет: он напоминал огромное блюдце с бесконечными надстройками, антеннами, огневыми башнями.

– Что можешь сказать об этом чудище? – спросил трибун Флакк Друза.

– Это наш корабль класса «Антей». Модели уже более ста лет. Перестроен. Но нетрудно идентифицировать характерные для таких кораблей огневые башни и плоский нос корабля. Звездолет космического базирования. Судя по траектории, искин корабля погиб или сильно поврежден, – тут же дал свой комментарий центурион инженерных войск. – Экипаж либо погиб, либо блокирован. – Друз бросил взгляд на голограмму компьютера. – Сканер говорит, что не находит внешних повреждений на корпусе.

– Аварийные системы передали идентификационный код двухгодичной давности, – добавил Назон. – Возможно, кто-то уцелел и находится в анабиозе… К несчастью, у меня под рукой нет спасателей. – Префект выжидательно поглядел на гостей.

– А ваша таможня? – спросил Флакк. – Им наверняка не терпится проверить биокарту корабля.

Повисла неловкая пауза.

– Это аварийная ситуация… Таможенники туда не пойдут, – заявил Назон.

– И правильно сделают, – хмыкнул Друз, – Там наверняка нет ни одной живой души.

– В первый раз встречаю таких робких таможенников, – заметил Флакк.

– Мы можем проверить корабль, – сказал Друз. – У вас есть скафандры?

– Да сколько угодно! На любой вкус! – засуетился Назон. – Сейчас силовое поле станции захватит звездолет и отведет на последний, десятый причал.

– Ну что ж… – Флакк задумался. – Вы определили по коду корабля его экипаж и дату вылета с базы?

Назон поглядел на голограмму искина.

– Они покинули базу три года назад. Два года с ними не было связи. Экипаж – десять человек… Задача – исследование спутников пятой планеты на предмет колонизации.

– Значит, они все-таки вернулись, – покачал головой Флакк. – Возможно, кто-то в самом деле жив.

* * *

– Тебе не нравится эта затея? – спросил Друз у Флакка. – Но ведь кто-то должен обследовать корыто. Вдруг люди в анабиозе? Кроме нас, никто не пойдет. Если есть хотя бы один шанс из тысячи, мы должны идти.

– По-моему, должны идти служащие станции, – заметил Флакк. – Мы здесь случайно.

– Я связался с таможенниками, так они велели убираться мне в Тартар и даже дальше.

– Дальше – это куда? – спросил Флакк.

Он уже облачился в скафандр для открытого космоса, только шлем еще держал в руках. Марк, смутно помнивший, как обращались со скафандром его отец и дед, первым делом проверил запас воздуха и работу заплечного ранца.

– Не бери этот скафандр, он слишком неудобный, – буркнул Друз, бросив мимоходом взгляд на «доспехи» Марка. – У него повышенная защита. Ты выдохнешься через пять минут после того как в него залезешь.

– Ты рассуждаешь, как плебей… – вдруг сказал Марк.

Он и сам не ожидал от себя подобного ответа. Но выбор свой изменять не стал. Опыт отца и деда подсказал ему взять именно этот скафандр. Спору нет, за Друзом новейшие знания, но в генетической памяти Марка есть нечто куда более важное, чем передовые технологии, наблюдательность и знание теории.

– Ну что ж, залезай в этот утиль, – уступил Друз. – Только учти, я тебя назад на себе не потащу, будешь сам добираться. Где биодатчики? Каждому пристегнуть к поясу пневмопистолет. Прихватите бластеры. Может, за два года экипаж спятил, и они откроют огонь, едва мы вскроем люки.

Друз изображал из себя крутого космического волка. Флакк не препятствовал. Марк тем более решил молчать.

* * *

До дальнего, десятого причала они ехали в капсуле наружного лифта – хрупкая скорлупка, висящая на длиннющей консоли над причалом. Тонкие стенки, внутри четыре сиденья, снаружи слабосильный движок. Пока звездолет наплывал, заслоняя обзор, друзья молчали, разглядывая подозрительную махину. Вот вмятина на обшивке. Но это может быть след, оставленный мелким метеоритом, пробившим силовое поле корабля. На первый взгляд обшивка не повреждена. А вон там бронеплиты из белых сделались грязно-рыжими. Что это? Воздействие какой среды? Все иллюминаторы корабля задраены. И потому кажется, что чудовище дремлет. Закрытые иллюминаторы – тоже симптом.

– Как тебе скафандр? – услышал в наушниках Марк насмешливый голос Друза. – В принципе, ты, может быть, прав. Это отличный скафандр – его непросто пробить даже лазером. А ведь еще неизвестно, с чем мы столкнемся на корабле, о котором не было ни слуху ни духу два года.

– Что ты сказал? – раздался теперь в наушниках голос Флакка.

– Сказал, что два года…

– Два года! – воскликнул Флакк. – Почему я вспомнил об этом только сейчас!

Флакк нажал кнопку и остановил скорлупку лифта. Несколько мгновений они смотрели на неподвижную тушу звездолета. Закрытые веки иллюминаторов. Повернутые в одну сторону антенны. Эта космическая тварь почему-то напомнила Марку песчаного тигра, изготовившегося к прыжку.

– Корыто как корыто… – пробормотал Друз.