Музыка двух сердец. Самые романтичные истории любви для девочек - Мария Северская

В ожидании ответа Лара снова прошлась по комнате, подошла к шкафу и распахнула его створки.

Что бы одеть на свидание, ведь эту встречу можно назвать свиданием? Джинсовые шорты и топик? Бриджи и рубашку с отрезанными рукавами?

Здесь в основном хранились старые вещи, которые по той или иной причине уже не годились для города. Хоть Лара и привезла с собой самое необходимое, но все нарядное осталось в Москве. Как-то не предполагаешь, что на даче возникнет необходимость в чем-то нарядном.

Ларин взгляд выхватил из стопки сложенной одежды желтый сарафанчик в синюю клеточку. Года два назад она очень его любила, но потом немного поправилась, и сарафанчик стал слишком сильно обтягивать бедра.

– Ну-ка, посмотрим, – произнесла девушка, вытягивая сарафан из стопки. – Ты как думаешь, Веник? – Она встряхнула сарафан, расправляя. – Я в него влезу?

Веник, лежавший под столом, прокряхтел что-то невразумительное.

– Хватит ворчать, соня! – Отложив сарафан, Лара нагнулась к псу и вытянула его из-под стола. С трудом подняла на руки. – Ну ты и отъелся! Хорошо тебя бабушка кормит!

Пес недовольно покосился на девушку, мол, что за странные инсинуации, совсем я даже не толстый, просто так кажется, потому что пушистый, и не тяжелый совсем, это ты хилая.

Лара посадила его в кресло.

– Сейчас устрою тебе показ моделей. Смотри внимательно. Ты – главный судья. И не вздумай снова заснуть!

Сначала она примерила пресловутый сарафан. Теперь он сидел как надо, выгодно подчеркивая преимущества фигуры. Лара про себя удивилась, когда она успела похудеть. Вторым номером программы были короткие шорты с разнообразными топиками, затем бриджи с теми же топиками. Вариант с рубашкой она отмела сразу же.

Веник за всеми ее переодеваниями наблюдал со скучающим выражением на морде.

– Ну, что думаешь? – спросила в конце концов Лара.

Пес коротко тявкнул.

– Вот и мне кажется, что бриджи отпадают. – Она задумалась. – Остается решить вопрос: сарафан или шорты. Сарафан, конечно, наряднее, но в шортах как-то удобней.

Веник заворчал и завозился в кресле, устраиваясь.

– Решено. Пусть будет сарафан, – произнесла девушка. – В конце концов, свидание все-таки.

Она подошла к компьютеру и проверила почту.

Дрозд уже ответил.

«Отлично. В 14.45 в субботу я буду на твоей станции, – писал он. – Как я тебя узнаю?»

Лара задумчиво почесала нос.

Можно было бы послать Дрозду свою фотку, у нее, кажется, была пара приличных на ноуте.

Она отыскала обе и прикрепила к письму. На одной фотографии Лара запечатлена в полный рост. Она в пол-оборота стояла на мосту, глядя на воду. На горизонте садилось солнце, и его последние лучи окрашивали ее волосы в золото. На второй фотке Лара широко улыбалась в объектив, так, что были хорошо видны и веселые веснушки на носу, и искорки в серых глазах.

«Вот тебе фотки, по ним ты меня точно узнаешь. А если даже нет, то я буду в коротком желтом в синюю клеточку сарафане и босоножках. А как мне тебя узнать?» – написала Лара.

«Интересно, как он выглядит?» – думала она. У нее даже примерного представления не было. Дрозд мог одинаково оказаться и пухленьким низкорослым блондином, и длинным худым брюнетом.

Ответ пришел как всегда быстро.

«Ты настоящая красавица. Я такой тебя себе и представлял.

А у меня сейчас нет под рукой фоток, так что послать их тебе в ответ не могу, извини. Придется тебе целиком и полностью положиться на то, что я тебя узнаю. А вообще не бойся, я уверен, что ни с кем тебя не перепутаю».

– Ну вот, – расстроилась Лара. – Никаких фоток он не прислал. – Она закрыла письмо Дрозда и выключила компьютер. – Ну и ладно. Так даже интересней, – подбодрила она себя. – Пойдем, Веник, молочка попьем, – позвала Лара собаку и вышла из комнаты.

На поселок уже опустилась ночь. Фонари на улице не горели, поэтому Лара, никогда не любившая яркий свет, зажгла на террасе ночник.

Молоко было холодным. Девушка плеснула немного в миску Венику, себе налила полную чашку.

– Печенье будешь? – спросила она у пса. Тот сел перед ней, метя хвостом пол и умильно заглядывая ей в глаза. – Понятно, будешь, – констатировала Лара. – Когда это ты отказывался!

Она разломила напополам «Юбилейное» печенье, одну половинку протянула псу, другую оставила себе.

Стояла тишина, было слышно только, как поют сверчки и как Веник, причавкивая, лакает молоко.

– Эх ты, свинтус! Половину, как всегда, разлил! – Лара потрепала пса по загривку, принесла из кухни тряпку и принялась вытирать молочную лужу вокруг миски.

Допив молоко, девушка с ногами устроилась на тахте.

Пес прыгнул к ней, положил на колени голову и передние лапы. Девушка принялась перебирать шерсть у него на спине, теребить мягкие плюшевые уши.

Она думала про Данилу и про Дрозда. Теперь, уже постфактум, согласившись встретиться, она не знала, правильно ли поступила. Лара испытывала непонятное, ничем не объяснимое чувство вины по отношению к обоим. К Дрозду – потому что не сможет ответить на его чувства, к Даниле – потому что встречается с другим. И хотя она точно знала, что Данила влюблен в какую-то неведомую ей девушку, почему-то она воспринимала его своим парнем. Виной ли тому были их доверительно-дружеские отношения или сегодняшние хождения за руку, Лара не знала. До сих пор при воспоминании о прикосновении его руки ее охватывала истома. Она замирала, ей хотелось снова и снова, вспоминая, переживать эти минуты, когда они шли с пляжа домой.

Лара грезила наяву. Ей казалось, она плывет в лодке по огромной теплой реке и рядом с ней Данила. Она смотрит в его удивительные глаза, улыбается ему, переплетает свои пальцы с его…

От грез девушку пробудил Веник. Он завозился у нее на коленях, свернулся в клубок, засопел.

– Пойдем спать, зверюга, – произнесла Лара. Ее взгляд упал на висящие на стене часы, стрелки на них показывали два. – Что-то мы с тобой сегодня засиделись, завтра опять будем дрыхнуть до одиннадцати.

И поставив на пол пса, она погасила ночник и отправилась к себе. Сонный Веник нехотя побрел за ней.

На автобус, едущий до райцентра, Лара едва не опоздала. Успела в последний момент, впрыгнула, когда водитель уже готовился закрыть двери.

«Видимо, опаздывать на автобусы – моя тяжелая карма, – подумала девушка. – Одно хорошо, сегодня она не сработала, я все-таки успела».

Заплатив за проезд, Лара уселась у окна. Ветерок приятно обдувал разгоряченное лицо.

Девушка не могла припомнить другого такого жаркого лета; в основном, подмосковное лето – это пара-тройка умеренно теплых недель, а все остальное время дожди. А нынешнее выдалось прямо-таки южным, чему Лара, не скрывая, радовалась. Жару она любила и переносила ее легко.