Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - Энтони Бивор

Голландский офицер, прикомандированный к штабу Хакетта, был зол на то, что британские солдаты давали сигареты иным эсэсовцам из голландцев, которых охраняли, – «сплошь предателям»[554]. Польского офицера-связиста это также сильно раздражало. Когда один из пленных начал громко на что-то жаловаться, он подошел и мгновенно заставил его умолкнуть.

Командир наводчиков авиации Боб Уилсон, немолодой, но очень крепкий майор, рассказал, как его бойцы слышали крики немцев из окрестного леса: те призывали сдаться. «Мои кричали в ответ: мы слишком боимся, идите, возьмите нас сами. Шестьдесят немцев вышли и с полутора сотен ярдов скосили два “Брэна”. Умирали с воплями». Подъехал немецкий фургон с репродуктором, сперва была музыка, потом голос начал заливать: мол, сюда идет танковая дивизия, командующий генерал в плену, сдавайтесь, с вами все будет хорошо… Кто-то сумел заткнуть его с помощью гранатомета»[555].

Были мгновения и посветлее. Майор Джон Уодди рассказал, как сразу после приземления они схватили солдата в немецкой форме. «Мы допрашивали его на ломаном школьном немецком, и через пять минут он на прекрасном английском спросил: “Вы говорите по-английски?” Оказалось, поляк»[556].

Полковник Маккензи, начальник штаба Уркварта, нашел Хакетта в зоне приземления и прямо сказал ему, что Хикс принял командование. «Эй, Чарльз, – ответил Хакетт. – Я выше по званию, мне и командовать»[557].

«Я вполне понимаю, сэр, – ответил Маккензи. – Но генерал сам сообщил мне иерархию, а кроме того, бригадир Хикс здесь уже сутки и гораздо лучше знаком с ситуацией». Отказ Уркварта сообщить бригадирам о назначенном заместителе до вылета из Англии теперь все осложнил. Он отдал приоритет Хиксу, более опытному в управлении пехотными батальонами, нежели Хакетт, лихой юный кавалерист.

Хакетт был недоволен и тем, что ему заранее не сообщили о передаче 11-го батальона, но, похоже, согласился. Маккензи отправился в отель «Хартенстейн» и поднялся наверх, немного отдохнуть. Через полчаса его попросили спуститься, поскольку «между двумя бригадирами, Хиксом и Хакеттом, разгорелся скандал»[558]. Маккензи, готовый полностью поддержать Хикса, обнаружил, что буря миновала. Хакетт выплеснул свое раздражение и согласился с новым порядком.

11-й парашютно-десантный батальон, который должен был идти к Арнему вдоль Амстердамсвег, несколько промедлил с выдвижением. Врача батальона Стюарта Моусона вызвали к майору Ричарду Лонсдейлу, заместителю командира и суровому воину. Но Лонсдейл, тяжело раненный в руку еще в самолете, больше интересовался картой. Моусон предупредил его, что тот может потерять руку, если ее не лечить, но Лонсдейл сказал: «Хватит кудахтать, как мокрая квочка» – и оставил слова врача без внимания. «Убеждать его посмотреть на рану глазами врача, – писал Моусон, – было так же бесполезно, как разносить бутылку молока в сержантской столовой»[559].

По словам майора Блэквуда, 11-й батальон двинулся к Арнему лишь на закате, «подбирая по дороге нашу технику и противотанковые пушки, которые очень успешно приземлились на планере. Противники встречались нечасто, разве что снайперы, а еще мы оценили голых девчонок Варгаса: какой-то веселый идиот парой штыков приколол к дереву Esquire»[560]. Другие источники указывают более раннее время выхода, примерно в пять часов вечера, однако и это уже почти через три часа после приземления.

Остальная бригада Хакетта – 156 и 10-й батальоны – выдвигалась столь же медленно, отчасти из-за суматохи при высадке на пустошах Ренкюма, где было очень трудно вытащить джипы из разбитых планеров. Пострадавшим требовалось лечение, и медчасть перевозила их на восток. Моусон отметил, что раненые «больше удивлялись ранам, чем страдали от них»[561]. Хакетт сообщил, что в полете и при высадке потерял 200 бойцов, то есть десятую часть бригады, еще до начала сражения. Но отсутствие Уркварта и ссора между двумя бригадирами, вероятно, тоже стали причиной задержки. 10-й батальон вслед за 156-м вскоре тоже последовал в Арнем маршрутом вдоль железной дороги. Планировали пройти между ней и Амстердамсвег на север и захватить возвышенность в Купеле.

В пути их ожидало мало хорошего. 1 и 3-й парашютно-десантные батальоны понесли значительные потери и увязли в боях к западу от больницы Святой Елизаветы. Отсутствовавшие, в том числе двое бригадиров – в отеле «Хартенстейн» в Остербеке, – не знали, сколь узким и труднопроходимым был этот район, словно капкан, где немцы встречали войска, стремившиеся пробиться в Арнем.

На дальней стороне Арнемского моста немцы стали обыскивать дома в южной части города. Они были уже на грани срыва, и это делало их опасными. «В немецкой пехоте почти всем было лет семнадцать, может, восемнадцать, все курили как паровозы и храбрились, – рассказал один из местных. – Иные нервно оглядывались. Показался старший солдат с пятью этими “детьми”, бледными и расстроенными. Они ходили за ним как щенки. Нет, правда, эти мальчишки полностью зависели от старших. Пятеро немецких солдат и фельдфебель вошли в соседский сад и велели мне и еще четверым встать к стене. Они сказали, что нас расстреляют, потому что со стороны наших домов по ним стреляли. Мой сосед, вообще-то прогерманец, заговорил с фельдфебелем, поднял два пальца и под присягой заявил, что никто из нашего квартала не стрелял. Солдаты ушли, и у нас словно камень с души свалился»[562].

По британскому периметру обороны на северной оконечности моста моральный дух юных немецких пехотинцев был высок, даже несмотря на страх. «Мы рвались в бой», – писал Хорст Вебер[563]. Они были в касках, с тяжелыми автоматами MP-40, с гранатами, в эсэсовском камуфляже (похожем на одежду английских десантников, только «в пятнах весь, на леопарда смахивает»[564], как выразился англичанин-сержант). Их воодушевили угрюмые лица местных, когда они вошли. «Недавно голландцы чествовали англичан как победителей, – гордо сказал Вебер. – Теперь пришли мы, а они бегут». Но позже, вспоминая прошлое, он признал: «Мы были просто мальчишками, игравшими в солдатиков. Идиоты. Но мы были абсолютно уверены, что победим».