Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

— Наташа, простите меня, но вы что-то сделали с вашими волосами?

Такие деликатные вопросы всегда застают врасплох. Что не так? Ну, да, она давненько не занималась прической, запустила. Наталья вдруг не на шутку испугалась.

— Марина, что там такое?

— У вас корни волос потемнели, — Маржан бережно обхватила прохладными ладошками Наташину голову, чуть повернула, рассматривая.

— Н-ну… это обычное дело. Не так ли?

— Да, но… Корни потемнели у седых волос. Ваша седина — уж простите меня, она есть — исчезает. Месяца через два-три ее вообще не будет.

— Да, действительно. Это странно, — внезапно осипшая Наталья постаралась не выдать волнения. Гулко забилось сердце и заложило уши. — Наверное, это витамины. Точно! Я ведь на днях начала принимать новый комплекс витаминов, я вам их покажу!

— Может быть, может быть. Наверное, это очень хорошие витамины, — задумчиво отозвалась Маржан. — Во всяком случае, мы это сейчас аккуратненько уберем. А знаете, я встречала такое раньше. Один раз, давно. Это был совершенно седой мужчина, молодой еще, под семьдесят примерно.

— Вот как? — Наташа позволила себе улыбнуться, хотя руки под простыней предательски подрагивали. У восточных женщин необычные представления о мужской молодости. Ну, да это дело тонкое, не ее ума. — И что же?

— По-моему, он был отставным генералом. Молчаливый такой, строгий, приходил раз в месяц. Так вот, однажды его долго не было. А потом появился, да с женой! Радостные, цветы мне какие-то принесли, тортик, смеялись, шутили, — Маржан принялась наносить кисточкой на Наташины волосы зеленоватую вонючку, отдающую аммиаком. — Пришел, значит, сел. А я никак не пойму, что с ним не так. «Как всегда», — говорит. Я присмотрелась — о, Жасаган ием! Он же черный, как смоль!

— И… что это было?

— А было вот что. Оказывается, у него была опухоль мозга, и он ездил на операцию в Москву, в госпиталь Бурденко. Операция был успешной, вот после нее с волосами это и произошло. Он потом долго ходил, лет десять. Постепенно опять поседел, но нескоро. А сейчас не заходит. Может, и помер, — Маржан критически осмотрела поле своей деятельности и удовлетворенно кивнула. — Посидите минуточек десять, я сейчас.

Через пару часов, уже дома, после душа и стакана грушевого узвара Сапарова немного пришла в себя. Ее потряхивало. Специалисты-мозгоправы говорят, что направление вектора психологического потрясения, воздействующего на здоровье, не столь важно. Гораздо большее значение имеет скалярная величина стресса. Иными словами, загнуться от сердечного приступа можно и вследствие радости, чего всерьез опасалась Наталья. Слова наблюдательной Маржан открыли какие-то шлюзы — хлынувшие мысли приобрели лазерную четкость. Впервые появилась не надежда, а уверенность в будущем. И твердая убежденность в успехе Плана. Ей хватит не только воли, но и здоровья довести план до логического конца.

А сейчас нужно черкнуть пару строк Юрьеву. Точнее, одну строку. Это будет ссылка на страницу Главного управления организации торгов правительства области, а на странице будет протокол, в котором черным по белому констатируется: победитель аукциона — ООО «Вулкан-Т».

Главному редактору «Излучинского обозрения» Ренальду Ранге была присуща такая черта характера, как социальный оптимизм, хотя многие, в том числе враги и конкуренты, называли Ранге опасным кликушей, а иногда просто дурачком. Враги и конкуренты ошибались, однако неоднократно пытались подкрепить свою точку зрения неприятными действиями. Два нападения, одно из которых обернулось очень серьезной травмой головы, десятки судебных процессов о клевете, защите чести и достоинства, сожженный «лендкрузер» — вот неполный перечень опасностей, с которыми пришлось сталкиваться главреду. Он не представлял себе жизни, в которой не надо запирать входную дверь. Ну что ж, это профессиональный риск успешного медийного магната регионального уровня.

Ранге идентифицировал себя как способного управленца в специфической отрасли изготовления и продажи политических и экономических трендов, способных, кстати, подорвать финансовую основу какого-нибудь холдинга или навсегда «похоронить» карьеру неугодного чиновника. В действительности нужная доза отваги рассчитывалась заблаговременно. В профессиональной жизни Ранге был внимателен, словно муха на навозной куче, а каждый его смелый поступок подлежал, по твердому убеждению редактора, конвертации в твердую валюту.

С Маратом Юрьевым они обедали в недавно открывшемся ресторане сербской кухни «Балкан гриль», отдавая должное острому салату из овощей и тушеной ягнятине. За двадцать минут Марат успел изложить свое предложение, опустив кое-какие детали, затем отхлебнул сока бузины из запотевшего стакана и приготовился слушать.

— Марат, я уважаю тебя как правильного журналюгу. Мне нравится твой стиль, ты работаешь быстро и почти без проколов. Скажу прямо, ты на своем месте.

— Угу, — кивнул Марат, давая понять, что преамбулой удовлетворен и можно переходить к сути.

— Я не стану затрагивать деликатную тему происхождения твоего источника, хотя его имя, вероятно, может ответить на некоторые имеющиеся у меня вопросы, — Ранге кинул вопросительный взгляд на собеседника, ожидая реакции.

— Вот и славно. Благодарю за понимание, — со стороны Юрьева это прозвучало бестактно.

— Ладно, проехали, — Редактор помолчал, что-то просчитывая, и решился. — Давай разберем ситуацию. На пресс-конференции ты предлагаешь задать оскорбительные вопросы министру, поставив под сомнение его порядочность и соблюдение им принципов профессиональной этики. Фактически, ты публично обвинишь его в нарушении закона о госслужбе. Это как минимум. Так?

— С такой оценкой трудно не согласиться.

Ранге откинулся на спинку дивана и, близоруко прищурившись, продолжил:

— Все это под зонтиком аккредитации нашего издания, осознаешь, чем это чревато? Нет, я не мандражирую, не боюсь чего-то. Я анализирую риски. Ну, посудимся, если что — дадим опровержение. Заплатим по суду тысяч двести. Не впервой. Но наша репутация как серьезного издания, которое редко ошибается и не скатывается в желтизну, — вот она может пострадать. Поэтому я хочу видеть перспективы. Ну, или гарантии, если угодно.

Марат натянуто улыбнулся.

— Я тебя понял, Рен. Ты транслируешь эти самые риски в мой адрес. А с перспективами все запутано и непросто. Давай так. Если моя информация окажется ложной, я напишу заявление об увольнении, а ты спустишь всех собак на меня. Идет?

Ранге положил в рот кусочек брынзы и отрицательно покачал головой.

— Заявление ты напишешь сейчас. Без даты. Если все пройдет гладко, я тебе его верну. Кстати, — Ранге помедлил, словно сомневаясь в том, что сейчас произнесет, — мне кажется, что у тебя есть карьерные планы, не связанные с моим изданием.

— Все течет, все изменяется, — Марат был настроен философски. — Давай лучше поговорим о развитии событий и нашем взаимодействии, не возражаешь? Я один против них не выстою, для тебя это должно быть очевидно.