Информационная война против России - Сергей Ткаченко

Соответственно, у рабов не может быть никакой науки. В этом убежден доктор экономических наук и бывший губернатор Сахалинской области В. П. Федоров: «В отсталой национальной экономике… не может сформироваться мировой экономический интеллект. Будущее покрыто мраком неизвестности, и никакой светлый ум не высветит ее, не предскажет предстоящие хитросплетения экономического развития. Уж если, допустим, американские ученые не могут поручиться за надежность своих предсказаний насчет собственной экономики, то о каком прогнозировании на ту же тему (об экономике США) может идти речь среди остальных экономистов»[534]. Ход его рассуждений уже не удивляет: «Меня могут упрекнуть, что я, не называя нескольких именитых имен, принижаю значение всей советской науки. Ответ будет таким. Я вполне серьезно допускаю, что где-то среди краснокожих папуасов есть сообразительный сородич, который подсказывает своему босоногому племени желательность специализации на выделке, скажем, крокодиловой кожи, а не козьей, потому что ее легче выменять на виски у падких на экзотику заезжих бледнолицых. Честь ему и хвала. Но вносит ли он вклад в мировую сокровищницу экономических воззрений? Впрочем, его соплеменники могут посчитать, что вносит. Можно быть многократным чемпионом страны в каком-то виде спорта, быть национальным кумиром, но одновременно оставаться замыкающим в мировом рейтинге»[535]. Вот такие откровения! На том же основании можно утверждать и отсутствие у «папуасов» математики, химии, физики, литературы. Выясняется, что не русские, а «китайские студенты в любом университете мира — лучшие»[536]и т. д.

Е. Н. Стариков уверяет своих читателей, что в России никогда «не было права, не было и собственности. Нечто весьма схожее с западными аналогами на самом деле оказалось обратимым, текучим. Право-собственность у нас оказалось подмененным властью-собственностью. Право было заменено морализаторством. «Судить не по закону, а по совести» — вот это наше, родное, близкое, кровное… На том стояли и стоять будем. Отсюда и обратимость всей русской истории. В соревновании с уходящим все дальше и дальше «в отрыв» Западом заспавшийся Илья Муромец (он же Обломов), продрав «очеса своя» совершает дикий рывок вдогонку. Но перенимать все эти «западные штучки» — право и собственность — ему тошно, претит его «православной нравственности» да и непонятно, на кой ляд они ему. И рывок в будущее оборачивается гигантским откатом в прошлое, ибо на пути к архаизации препон нет: главные завоевания цивилизации — право и собственность — отсутствуют, а стало быть, русская история принципиально обратима вспять»[537].

А. М. Буровский в самих истоках русской истории увидел своеобразный фарс: «По страницам киевских былин разгуливают Илюша Муромец или Алеша Попович — здоровенные дебиловатые типы, которые то пьянствуют в компании Владимира Красное Солнышко, то кого-нибудь «мочат»: то Соловья-Разбойника, то Жидовина, то еще какое-нибудь «чудище поганое»»[538]. Какая уж тут высокая культура…

Директор Института экономики РАН Р. Гринберг убежден, что «наш человек — либо барин, либо лакей. Главная забота жизни — вырваться из народной толщи и попасть в президиум»[539]. От него не отстает и заместитель Председателя Совета Федерации А. Торшин: «Ленимся много. Встаем не рано утром, ложимся спать под бряканье телевизора. Мы забыли, что демократия — это ежедневный труд»[540]. Постепенно вырисовываются основные качества русского человека: «лень, расхлябанность и необязательность»[541].

Сходную попытку огульно обвинить россиян в лени предпринимает доктор философских наук В. Ф. Шаповалов. Он считает, что «неухоженность и необустроенность» российской земли «заключается в вековой привычке относиться к родной земле как к чему-то не своему, чужому. Российский человек словно постоянно ощущает временность своего существования здесь, в той точке пространства, где ему выпало жить. Ощущение временности, конечно, не может настраивать на то, чтобы обустраиваться капитально. Несомненно, отношение к родной земле как к «не своей» сформировалось под влиянием двухсотлетнего господства крепостного права, труда на барской, отчужденной земле. Такой же, отчужденной от хозяина оставалась земля и при советской власти»[542].

И это при том, что более 90 % семей в стране имеют приусадебные участки. Из общего числа на долю личных подсобных хозяйств сельского населения приходится около 80 % произведенной продукции, крестьянских — около 7 %. Таким образом, сельский семейный сектор производит около половины всей сельскохозяйственной продукции страны[543]. Иными словами, лень, тупость и преступность русских — миф, оружие в информационной войне против России.

Несмотря на это, заместитель Председателя Государственной Думы, заслуженный юрист России В. В. Жириновский задается следующим вопросом: «Почему мы такие — слишком агрессивные, слишком революционные? Почему многим из нас хочется всегда вешать, душить, расстреливать, рубить головы?»[544]Утверждается, что «взяточничество столетиями существовало в политико-правовой жизни нашего народа и закрепилось в нем как традиция. Взяточничество не собирается отмирать само собой, оно воспроизводится в большей или меньшей степени в каждом новом поколении людей»[545].

Современные исследователи почему-то убеждены, что «насилие против государства и его представителей общественное сознание пока еще считает преступлением. И то — только в центре. А на окраинах — там в рыбинспекторов и прочих представителей власти, которые от имени государства мешают гражданам выживать «кто как может», давно уже стреляют без раздумий. О кавказских республиках уж и не говорим… Так что не удивляйтесь, если через пару лет после победы «оранжевых» такой же обыденностью, как сейчас неуплата налогов, станет, например, отстрел шоферами автоинспекторов, вымогающих взятки на дорогах. Причем другие водители будут проезжать мимо, и никто ничего «не будет замечать». Как сейчас никто не бежит в милицию, если узнает, что его знакомый не заплатил налоги…»[546]