Проклятие Каменного острова. Книга 3. Звездный ключ - Ирина Аркадьевна Алхимова

сложностей, всеми способами их избегал… — Оливия осеклась и лишь гневно одернула пурпурную мантию. — А если пришельцы не погибнут при взрыве? Вдруг им тоже удастся спастись?

— Не удастся. Внутри меня скрыто то, что не оставит им ни единого шанса на спасение: печать Кингсли и кровь Мортимеров.

— Да, убийственное сочетание взаимоисключающих артефактов, которое твой отец неверно истолковал, — Ксан говорил тихо и немного монотонно, чтобы не нарушить свой внутренний баланс. — Все произойдет именно так, как ты сказал, а переход на Одилон будет мгновенным. Тот из вас, кто останется в сознании, поможет товарищу. А теперь приготовьтесь.

Глава 9

Всю дорогу до Форка Николас угрюмо молчал, забившись на самое дальнее сидение глайдера. Он добросовестно играл роль адвоката, держал дистанцию, вязал себя узлами, чтобы его чувства и эмоции не стали помехой для молодой волшебницы, но прощание с ней оказалось последней каплей. Со своим страхом за любимую он совладать не смог, и она вынуждена была прибегнуть к магии, чтобы заставить его уйти.

Сейчас он не видел и не слышал ничего вокруг, запершись в своем внутреннем мире, и только изредка реагировал на происходящее. Друзья, как могли, пытались его поддержать, но они и сами не находили себе места от беспокойства. Никто не знал точного времени взрыва и места, где потом окажутся волшебники. «Все будет зависеть от того, сколько у нас останется сил», — сказала его жена. Их только двое против древней расы кровососов и тысячи зарядов, погребенных под фундаментом старого Палатиума…

Николаса вновь окатило ледяной волной страха. Он настолько плохо контролировал себя, что не мог даже поддерживать разговор. Ему хотелось побыть одному, но в гостевом доме на верхнем ярусе «Кордилины» было слишком многолюдно. Под надуманным предлогом Ник выскользнул из апартаментов и поднялся на посадочную площадку.

Время ожидания тянулось, как густая патока, влажный воздух был тяжел и неподвижен. Уже вечерело, небо над Форком окрасилось во все оттенки зеленого и пурпурного, но сообщений с орбиты по-прежнему не было. Коммуникатор молчал. Ник стоял у самого края площадки, отрешенно наблюдая, как один за другим вспыхивают яркими огнями причудливые стеклянные пузыри на крышах соседних инсул, как снуют между ними, словно назойливые насекомые, легкие летательные аппараты. Ночная жизнь столичного мегаполиса набирала обороты, а он чувствовал сосущую пустоту у себя внутри. Где же ты, Анна?..

Не в силах больше бездействовать, Николас повернулся и решительно зашагал обратно. Но едва он протянул руку к дверной панели, как сзади ему на шею накинули удавку. В любой другой день у нападавшего не было бы ни единого шанса застать врасплох Николаса Холдера, но он выбрал именно этот, когда молодой адвокат от беспокойства совершенно утратил бдительность. Петлю затянули так стремительно, что у Ника сразу потемнело в глазах. Он попытался нащупать трос на своей шее, чтобы немного ослабить удушье, но огни ночного города внезапно померкли, и Ник безвольно обмяк.

У императорского кресла имелись невысокие подлокотники, в которые Себастьян вцепился изо всех сил. Его сердце колотилось, как безумное, в груди ощущалась странная вибрация. Он попытался сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, но не смог набрать достаточно воздуха. Далеко не сразу Себастьян понял, что именно означают эти неприятные ощущения. Они были здесь, их таинственные гости, по ЭТУ сторону Двери!

Он слегка отклонился назад, чтобы почувствовать присутствие Анны у себя за спиной, и явственно услышал в подземелье приглушенный грохот. Этот звук повторялся раз за разом, становясь все громче, все ближе, а потом в старом Палатиуме наступила тишина. Некоторое время было слышно только тихое жужжание десятков работающих механизмов, но внезапно все шесть дверей, ведущих в тронный зал, медленно распахнулись. Себастьян затаил дыхание, рядом с ним в священном ужасе застыла Оливия.

На первый взгляд в черных согбенных фигурах пришельцев не было ничего зловещего, просто неухоженные старики в длинных потрепанных одеждах, но они без видимого усилия полностью подавляли любую умственную деятельность. Человек оставался в сознании, видел, слышал и чувствовал, но себе он больше не принадлежал. Несколько ужасных мгновений Себастьян испытывал эту рабскую покорность, желание пасть ниц и даже убить себя ради них, но почему-то не смог пошевелиться. Когда адекватность восприятия действительности восстановилась, он смог, наконец, открыто взглянуть на незваных гостей.

Их оказалось семеро. Они выглядели именно так, как описывал Император Фабиан, словно с тех пор на Абсалоне не сменилось несколько поколений. Идея Николаса сработала прекрасно: пришельцы сосредоточили все внимание на суетящихся роботах, и за это время Себастьян успел собраться с силами. Он перестал дрожать и цепляться за подлокотники, его мозг освободился от чуждого влияния, а вот физическое давление неуклонно нарастало, как во время перегрузок. Отпечаток на грудинной кости жег раскаленным железом, и когда его пульсация вошла в резонанс с сердечными сокращениями Себастьяна, он начал задыхаться.

Филипп Бран ожидал, что в знакомой обстановке боевого корабля почувствует облегчение, но этого так и не произошло. Его флагман был чересчур велик для низких орбит, особенно таких перегруженных, как у Абсалона, поэтому адмирал развернул свой штаб на околопланетном сторожевике. Судно несло большой запас вооружения, было не слишком поворотливым, но достаточно вместительным, что отвечало нынешним требованиям командующего. Корабль предназначался для круглосуточного наблюдения за ближним космосом, его станция слежения ежесекундно принимала и обрабатывала огромные объемы информации, но сейчас каждое приемное устройство было обращено только на один единственный объект — старый императорский Палатиум.

Проклятая приверженность долгу так и не позволила адмиралу полностью отключить трансляцию с планеты, но из осторожности он приказал вдвое сократить обычную дежурную смену. Сидя на капитанском мостике сторожевика, Филипп изо всех сил боролся с искушением хоть краем глаза заглянуть в тронный зал Северного крыла. Обычно все обработанные данные стекались на его адмиральский пульт, и он мог одним прикосновением или голосовой командой вызвать нужные сведения, но сегодня хрупкая зеленоглазая красавица наложила запрет на его служебные привилегии…

— Капитан, у нас сбой оборудования на станции слежения! — вахтенный офицер вывел на вспомогательный экран схему внутренних помещений корабля. — Уже два эпизода нехарактерных повреждений… Больше напоминает диверсию, чем обычную поломку… Вот еще, смотрите, как будто кто-то намеренно крушит аппаратную!

Капитан сторожевика развернул свое кресло к оператору.

— Что там у них происходит? Мичман, дайте мне связь со станцией!

— Нет!! Отставить!!! — рявкнул адмирал, но было уже поздно — паренек первого года службы успел коснуться сенсорного индикатора.

Пульт заблокировали за мгновение до того, как молодой мичман внезапно задрожал всем телом и начал биться в конвульсиях. Со стороны это выглядело так, будто он