По ту сторону кровати - Аликс Жиро де л’Эн

— Вот! Вот видишь! Всего-то каких-нибудь полгода назад, слабачок ты мой драгоценный, единственным, что могло нас с тобой заинтересовать, — кроме тенниса, конечно, — было это: кто кому сколько раз куда засадил, и сколько времени кто с кем трахался, и где…

Софи открыла рот, чтобы спросить, что означают эти «кто кому» и «кто с кем», но из благоразумия тут же и закрыла, ничего не сказав.

— Словом, если бы я был на твоем месте, я бы пошел к жене и напомнил ей самым простым на свете способом, кто в этом доме кидает палки!

Ужасно смущенный Момо подумал, что пора вмешаться.

— Если ты хочешь снова начать игры с Арианой, Юго, могу сказать, что сегодня вечером она будет одна в баре отеля «Трианон». Там, у вас в Везине. В двадцать часов.

Трое на одного, и вся задача — врезать Юго серпом по… самому чувствительному месту, м-да, не слишком элегантно, но, с другой стороны, что ж еще прикажете делать? Можно сколько угодно, причем законно, гордиться своей психологической гибкостью и умением приспосабливаться, абсолютно добровольно превратившись в женщину, да только, если уж ты родился с пенисом, нечего валять дурака.

Юго слушал своих друзей, и мужские его гормоны закипали под полосатой сорочкой от Пола Смита.

Оголтело распевая «Я все еще жив» из репертуара «Би Джиз», Юго мчался в своей маленькой розовой машине в направлении Везине. Юго был уязвлен, но он снова начал действовать. И разжигал себя, готовясь к отпору.

С тех пор как, пытаясь вернуть себе расположение детей, Ариана стала возвращаться с работы домой раньше, отношение к ней Навеса явно улучшилось, и теперь, стоило Ариане открыть дверь дома номер 12 по улице Веселого Зяблика, песик бросался к ней с почти что прежней любовью. Как-то ночью — с ума сойти! — он даже нашел свою старую тропку к супружескому ложу, что — последняя капля! — безумно огорчило хозяина собаки. Молодая женщина обваливала в сухарях говяжьи эскалопы — три, потому что накануне Юго нарочно подал ужин — спагетти карбонара — ровно в 18.30, ну и к приходу жены ничего, конечно, не осталось… так вот, когда зазвонил телефон, Ариана как раз панировала эскалопы.

Это оказалась Лиз, по-видимому готовая продолжить сражение.

— Ты, мама? А я думала, станешь дуться до завтра!

— Я звоню предупредить: сейчас буду у тебя, приду посидеть с детьми. Потому что ты уходишь.

— Заба-а-а-авно! И куда же это я ухожу?

— Тебе совершенно необходимо прийти к восьми часам в бар отеля «Трианон», у вас там, в Везине. Поторопись и имей в виду, что надо быть очень красивой. Это всё, больше я не могу сказать ни слова.

— Что еще за секреты, мама?

— Дорогая, я обещала молчать, и не заставляй меня говорить, ты же знаешь, еще пара вопросов — и я расколюсь. А потом разозлюсь на тебя за это, и снова может начаться перебранка. Так что давай-ка собирайся и иди. Ты там встретишь человека, которого потеряла из виду бог весть как давно, и будешь от него в восторге!

Сказать, будто Ариана совсем уж не почувствовала, откуда ветер дует, было бы преувеличением. Зная, насколько сентиментальна Лиз, и понимая, как сильно хочется искупления участникам сговора остолопов, она мгновенно — за доли секунды — догадалась, кто придет к ней на свидание. Вот только интересно, подумала она, как этой шайке удалось сделать так, чтобы Юго проглотил наживку, не заметив крючка и толстенной лески заговора, которая от нее тянулась. Зная, как сейчас к ней относится ее половинка, Ариана не могла себе представить, чтобы муж без боя согласился на встречу с ней.

Ну и еще один вопрос из той же серии: ей-то с какой стати бежать на свидание с опозоренным мужем, да еще в гостиницу? Из любезности к тем, кто вынашивал свой план у них за спиной, — так она решила поначалу. Они ведь наверняка забронировали и апартаменты для парочки — а это не меньше четырехсот евро! После недолгой, но упорной работы над собой Ариана признала, причем добровольно, без всякого принуждения, что на самом деле ей жутко любопытно, как поведет себя Юго, увидев ее на нейтральной территории. Да, и кроме того, идиотские слова матери про «мужа, который всегда тебя любил и сейчас любит», не выходили у нее из головы и сыграли не последнюю роль в том, что она выбрала — сразу и без колебаний! — самое возмутительно-сексуальное из платьев, какие только мог бы припомнить глава предприятия по сдаче в аренду крупногабаритной техники.

Маленький, приземистый и довольно подозрительный на вид местный «Трианон» претендовал на то, что он — карманное издание «Трианона» версальского[59]. Вертящаяся дверь на минутку задумывалась, прежде чем отвориться настолько, чтобы можно было протиснуться. Мягкие ковры были тут размером с коврик для молитвы, ящик для ключей имел всего десяток отделений, у лакированной стойки бара черешневого дерева возвышались всего три табурета, клиенты — на вид нотариусы, решившиеся на измену жене, и разбитные парикмахерши — крались вдоль стенки, и даже персонал казался каким-то севшим при стирке…

Ставшая снова той женщиной, какой была прежде, Ариана, конечно же явилась заранее, до условленного часа. Сердце ее билось так сильно, что она боялась, как бы это не стало заметно под облегающей лайкрой платья. Наконец-то она увидит своего мужчину, своего господина, своего красавца мужа, своего Юго! Это ничего, что она, сидя за столом в одиночестве, выглядит шлюхой…

Но что заказать? Шампанское? Преждевременно. Бокал шардоне? Нет, чересчур напоминает Бриджит Джонс. Пива — его-то больше всего и хочется? Тоже нет: Юго, который теперь пьет только минеральную водичку, это покажется вульгарным. Она остановилась на «Кровавой Мэри»: идеально! Точь-в-точь Мирей Дарк в «Розовом телефоне». Осталось появиться Пьеру Монди[60].

В зале прогремел взрыв. Вертящаяся дверь восемь раз повернулась вокруг своей оси. Тяжелые башмаки звучно прочеканили шаг к бару. Гулкий голос потребовал ключи — ни дать ни взять Сильвестр Сталлоне, когда он требует вмешательства Джи-ай в кретинских фильмах про Вьетнам. Ариана расстроилась, подумав, что отель наводнила толпа техасцев, которые окончательно погубят атмосферу вечера, а этот вечер представлялся ей таким печальным, нежным и трогательным… таким невозможно романтичным…

И вдруг на пути ее взгляда выросли две длинные ноги, затянутые в джинсы. Она подняла глаза. Перед ней стоял ее муж, Юго Марсиак. Остроносые сапоги со скошенным каблуком, расстегнутая до пупа ковбойка, бейсболка козырьком назад, челюсти сжаты, на руках набухли вены, дикий мускусный запах, как же эти духи называются-то… следовало бы назвать их «член кашалота», как-то так… Она даже не успела засмеяться. Он схватил ее за талию, поднял, взвалил на плечо и поволок по лестнице в номер.