Рубин Карашэхра - Наталья Турчанинова

— Что ты сделал с моей сестрой?! — крикнула девушка.

— Так это была твоя сестра? — Он рассмеялся, и его смех густой, обволакивающей волной поплыл по залу. — Надо же, а я-то думал, что это ты.

— Прекрати! — Нельга сжала кулаки, чтобы унять тонную дрожь в руках. — Ты прекрасно можешь нас различать. Мы не настолько похожи.

Хозяин замка прищурился, и его глаза стали совсем демонскими.

— Твоя сестра — лицемерная, жадная, эгоистичная дура.

— Неправда! — воскликнула оскорбленная Нельга. Не смей так говорить!

— Слушай, — сказал колдун, начиная медленно спускаться по лестнице навстречу Нельге. — Мне плевать на твою сестру. Она получила то, что хотела.

— Неправда, — повторила девушка. — Она хотела не этого. Она…

— Она прельстилась моим богатством и именем, — полудемон остановился несколькими ступеньками выше Нельги, глядя на нее с откровенной издевкой. — И теперь мне интересно, что надо тебе.

— Я хочу, чтобы ты расколдовал ее.

На самом деле Нельге очень хотелось опустить глаза, чтобы не видеть его сверкающего взгляда, но она продолжала смело смотреть в пульсирующие красным светом зрачки.

— Расколдовать? — Кажется, он удивился. — Я ее не заколдовывал.

— Она должна забыть тебя. Сделай так, чтобы она тебя забыла.

— Ты думаешь, мне больше нечем заниматься, кроме как отваживать истеричных девиц? — спросил он высокомерно, увидел, что ее лицо приняло выражение отчаянной решимости, и понял: да, она думает именно так. — Ладно. Чем будешь платить?

Нельга сняла с пояса маленький мешочек, вытряхнула содержимое на ладонь и протянула колдуну. Он презрительно взглянул на серебряные монеты, потом смерил просительницу взглядом с ног до головы и сказал:

— Насколько я понимаю, это все, что у тебя есть?

— Да.

— И ты пришла просить помощи у черного колдуна с жалкой горсткой серебряных монет?.. У меня нет времени на благотворительность. Только ангелы работают бесплатно, моя дорогая.

Нельга почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

— Значит…

— Это значит, что тебе пора, — ответил мужчина равнодушно, и его глаза стали пустыми, холодными. — Уходи.

Все еще сжимая в ладони серебро, девушка вышла из зала. С гордо поднятой головой и туманящимся от слез взглядом. Около одного из кипарисов она остановилась, зажмурилась, чтобы не разрыдаться, и вдруг почувствовала, как кто-то теребит ее за рукав.

— Сударыня… сударыня, не плачьте.

Нельга открыла глаза и увидела рядом румяного мальчика лет двенадцати, в нарядном костюмчике, с кудрявыми каштановыми локонами до плеч.

— Вот, возьмите, — он протянул ей холщовый мешочек, туго завязанный веревочкой. — Это травы для вашей сестры. Заварите и дайте ей выпить. Ей сразу станет лучше.

— Кто ты? — спросила девушка, не спеша взять мешочек. — Откуда?

— Меня зовут Мёдвик, — ответил мальчик. — Я живу в замке с Эмилом.

— С кем?

— С Эмилом. Я его помощник.

— Его зовут Эмил? — Нельга повернулась и снова посмотрела на замок, потом перевела взгляд на смущенно переминающегося Мёдвика. — У меня нет денег, чтобы заплатить за твои травы. Только вот…

— Не надо денег! Возьмите просто так.

Он сунул в руки Нельге мешочек и убежал.

Юный помощник колдуна оказался прав.

Несколько дней Вельяла пила настои трав, и ей стало лучше. Она как будто очнулась. Безумная ненависть исчезла из ее взгляда, сестра успокоилась и больше не вспоминала колдуна.

А еще через неделю она объявила, что выходит замуж. Нельга не успела обрадоваться, даже не успела ее поздравить. Глядя в пол, Вельяла попросила сестру не приходить на свадьбу, не разговаривать с ее женихом и вообще никогда… никогда не приходить в ее дом.

Прошло совсем короткое время, за Вельялой приехал жених, и она отбыла, забрав свою часть приданого, собранного бабушкой.

Нельга осталась одна.

…Эмилу было семнадцать лет, когда отчим впервые ударил его. Влепил пощечину в ответ на какую-то мелкую дерзость и велел убираться в свою комнату.

— И чтобы я тебя не видел, демонское отродье!

Дрожа от ярости и унижения, Эмил без стука влетел в комнату к матери и потребовал объяснений.

— Эмил, сядь, — сказала она спокойно, устав смотреть, как он мечется по комнате, исчерпав запас оскорблений в адрес отчима. — Успокойся.

— Успокоиться?! Он ударил меня! При слугах! И назвал демонским отродьем! Мама… что это значит? Что он хотел этим сказать?!

Леди Диана поднялась, взяла со стола книгу в кожаном переплете, открыла ее и передала недоумевающему Эмилу.

— Смотри. Это Вильгельм Завоеватель. Дальний предок твоего отца и… твой.

Юноша взглянул на страницу, с удивлением рассматривая портрет смуглого мужчины в алом камзоле. У него были такие же, как у Эмила, густые вьющиеся волосы и узкий разрез глаз, из-за чего они казались всегда прищуренными.

— Но, мама, здесь написано, что он был демоном?!

— Да.

— Значит, мой отец… и я тоже…

— Да, ты тоже, — баронесса снова села в кресло и склонила голову. — Ты тоже, мой мальчик.

Эмил смотрел на смуглое жестокое лицо своего предка. Ужас, отчаяние и восторг сменялись в душе. «Я не такой, как все! Значит, я не такой, как все? Я демон… почти».

— Почему ты не говорила об этом раньше?

— Ты был слишком маленький и не понимал. А теперь… Рано или поздно ты все равно бы узнал… Но, Эмил! Я прошу тебя!..

— Что?! «Быть хорошим мальчиком?» — он рассмеялся. Резко и зло. — А если я не хочу быть хорошим?! Демон не может быть добрым!

Он уронил книгу на пол и выбежал из комнаты.

В самом дальнем углу библиотеки стоял запертый шкаф. Одно время в высшем обществе была в моде черная магия, и господин Генрик не избежал этого увлечения. Но после нескольких несчастных случаев опасная мода быстро прошла, и черные книги бесцельно пылились в шкафу.

Поздно ночью, когда все в замке спали, Эмил пробрался в библиотеку. Можно было подобрать ключ к запертому шкафу, но он не стал утруждаться. Теперь ему было все равно. Просунув плоский конец стамески под язычок замка, Эмил нажал, послышался жалобный треск, и створки шкафа распахнулись. «Интересно, что теперь подумает „папочка“?! — злорадно думал взломщик, вытаскивая с полки тяжелые тома в переплетах из черной лоснящейся кожи. — Вот, кажется, то, что нужно… „Черные ритуалы“».

Бережно прижимая к груди тяжеленную книгу, Эмил бросился к себе в комнату и заперся там.