Шоу непокорных - Хейли Баркер

— Эх, зря я позволил Бену сдаться! — сердито восклицает Джек. — Я должен был догадаться, что мать попытается отомстить ему!

От его слов мне становится еще хуже.

— Мы все виноваты! — восклицаю я сквозь слезы. — Он сдался ради нас! Боже! — Я в отчаянии хватаю Джека за руку. — Кадир говорит, что завтра Бен будет участвовать в цирковом шоу. Мы не должны этого допустить!

На его лице отображаются тревожные мысли.

— Что мы можем сделать? Чем мы можем надавить на Сабатини? У нас нет никаких рычагов власти.

— Зато они есть у Лоры Минтон! Она хочет, чтобы я записала видео о цирке, которое станет частью ее избирательной кампании. Я не буду ничего записывать, пока она не вызволит Бена!

Глаза Рози лезут на лоб.

— Так Лора Минтон была здесь, в трущобах? — уточняет она. — Ты разговаривала с ней?

— Да, я разговаривала с ней. Я пообещала, что выполню ее просьбу, но сначала Бен должен получить свободу. Я так и сказала Кадиру.

Теперь у Рози вид еще более встревоженный.

— Хоши, Лора Минтон и Кадир не те люди, которым можно ставить условия. Лора Минтон может в ближайшее время встать во главе страны, а Кадир… Кадир — это Кадир. Таким людям не приказывают.

— Я их не боюсь! — с жаром заявляю я. — Они обязаны найти способ вырвать Бена из цирка, если хотят, чтобы я записала для них видео!

Рози морщится.

— Когда я сказала, что Кадир хороший человек, я имела в виду, что это верно в известной степени. Он добр со своими друзьями. Он добр к людям, которые его уважают, к людям, которыми он командует. Но он жесток, Хоши, особенно с теми, кто смеет его ослушаться. — Она отходит от Греты и, повернувшись ко мне, добавляет едва ли не шепотом: — Ты ведь наверняка слышала прошлой ночью те крики. Он пытал этих людей, Хошико, за то, что они ослушались его. Сейчас они уже наверняка мертвы. Так что будь осторожна.

— Но что он может сделать? Выдать нас? Ну и пусть, лично мне наплевать! Мы можем и сами сдаться полиции, прямо сейчас. Может, в этом случае Бена отпустят!

— С какой стати им его отпускать? — Джек пятерней проводит себя по волосам. — Я обещал Бену позаботиться о вас с Гретой. Что, по-твоему, он ждет от тебя, Хоши? Он ждет, что ты будешь в безопасности. Для него это самое главное. И ты это прекрасно знаешь.

— Чушь! Вы двое, ты и Бен, мните себя такими крутыми парнями, считаете нас беспомощными девочками!

Голова Джека дергается, как будто я ударила его. Но мне все равно.

— Извини, Джек, но это не так! Мы с Гретой по части стойкости гораздо круче вас с Беном. Мы видели то, чего вы не можете представить даже в самых страшных кошмарах! Пусть уж лучше нас заберут туда, потому что ему там не место! Он мягок, он добр — в отличие от меня. Он там не выживет!

— Хоши. — Грета тянет меня за руку. — Все хорошо! Обещаю тебе, Бена там никто не обидит, — улыбается мне она. — Когда я задувала свечи, я загадала желание, чтобы с Беном все было хорошо. Чтобы мы снова были все вместе. Лора сказала, что оно непременно сбудется!

Ее детское личико светится надеждой. Ей кажется, будто она решила все наши проблемы. Боже, как же я ее люблю! Я наклоняюсь и беру ее на руки.

— Боюсь, Грета, чтобы его спасти, просто задуть свечи будет мало, — говорю я сквозь слезы и через плечо встречаюсь взглядом с Джеком. — Сильвио Сабатини жив. Ты это знал?

Кровь тотчас отливает от его лица. Я не раз рассказывала ему про инспектора манежа.

— Не может быть! Как он мог остаться в живых после взрыва?

— Потому что он не человек, вот почему. Я ведь всегда так говорила!

Воцаряется гробовое молчание.

В цирке про Сильвио ходили самые невероятные слухи. Откуда он взялся? Откуда у него такая власть, если, по большому счету, он такой же Отброс, как и мы все остальные?

Поговаривали, что его мать была Чистой. Богатая девушка, влюбившаяся в парня-Отброса. Вскоре после родов она умерла, и ее родители добились того, чтобы отца ее ребенка, отца Сильвио, казнили. Семья была слишком знатной, слишком именитой, чтобы публично признать существование незаконного ребенка, но полностью от него не отвернулись. Все то время, пока он был в цирке, кто-то где-то тянул за невидимые нити. В результате Сильвио имел полную свободу действий. Мог делать с нами все, что ему заблагорассудится.

Вероятно, поэтому он и выжил. Кто-то приложил все усилия к тому, чтобы вернуть его к жизни. Может, так, а может, я с самого начала была права, и Сильвио Сабатини — дьявол. Дьявол ведь по идее бессмертен, не так ли?

Внезапно картонная дверь лачуги слетает с петель, и внутрь врываются пятеро подручных Кадира. Свена среди них нет, они мне незнакомы. Один из них хватает Грету. Вырвав ее у меня из рук, он бесцеремонно тащит ее за дверь. Она пытается отбиваться, но бесполезно. Этот костолом огромный и сильный, а она — маленькая, хрупкая девочка.

— Немедленно отпусти ее! — кричу я. — Слышишь! Не трогай ее!

Но тут другой из них хватает меня и заламывает мне за спину руки. Еще двое удерживают на месте Джека, а последний грубо хватает Рози.

— Не смейте! — Мой голос срывается на хрип. — Отпустите ее!

Джек пытается высвободиться. Рози и я тоже. Мы все боремся, как можем, но это бесполезно.

Руки бандита сжимают меня, словно стальные тиски. Я извиваюсь, отбиваюсь, брыкаюсь, и все это время мой взгляд устремлен в окно. Я беспомощно наблюдаю за тем, как тот громила забрасывает маленькую белокурую девочку себе на плечо и тащит ее в темноту. Беспомощно наблюдаю за тем, как он уносит от меня мою Грету.

Шон еще какое-то время сидит на полу, привалившись к воротам. Затем медленно поднимается и, пошатываясь, входит в главный коридор. На другом его конце волки бьются о хлипкую решетку, отделяющую их от Шона. Она еще не начала подниматься.

Шон там совсем один. Один, истекающий кровью.

Волки редко нападают на человека, если только не чувствуют, что он один, слаб и не сможет дать им отпор.

Я не трачу время на раздумья. Я отодвигаю запор и выхожу из камеры. Я встаю посередине коридора, заслонив собой Шона, и жду, глядя на беснующуюся стаю.

— Что ты делаешь? — шипит кто-то. Затем к нему присоединяется хор испуганных голосов. — Давай назад. Ворота откроются в любую минуту!

Я смотрю налево. Лия судорожно вцепилась в прутья решетки.

— Тебе их не остановить! — кричит она. — Они тебя убьют!

— Не они, так кто-то еще, — отвечаю я. Если бы мой голос не дрожал, я бы точно сошел за храбреца. — И вообще, пусть уж лучше волки растерзают меня, чем Сильвио Сабатини! К тому же, они редко нападают на людей. — Я оглядываюсь на Шона. Тот бессильно опустился на пол. — Только на слабых и раненых.