Золушка вне закона - Лесса Каури

Граф пружинисто поднялся.

– Идем, Вителья! Сначала в банк, предъявим верительные письма. Затем вернемся за твоими вещами – и домой! А уже завтра подадим прошение в канцелярию его величества о присвоении тебе ласурского гражданства!

Волшебница встала и… растерялась. Покинуть этот дом? Это уютное убежище, спрятанное в густых зарослях на берегу реки, где плавают, забавно крякая, толстые вишенрогские утки? Лишиться крыши над головой, где она была счастлива странным, камерным, тихим счастьем, подобным пушинке от цветка, поднятой ветром под небеса в полуденное сияние солнца?

– Но я… – тихо произнесла Вита.

– Идем! – рю Кароль решительно взял ее за руку и потащил за собой. – То-то мои охламоны будут рады! Старшенькие – опора в нелегком деле виноградарства, а младший, Санни, в свите принца Колея! Вот где весело! Эх, где мои младые годы?!..

На пороге девушка оглянулась. Кипиш подмигнул ей и помахал ручками, по-прежнему сидя в кресле.

Широко шагая и не отпуская Витиной ладони, граф вышел на улицу и вдруг наткнулся на преграду. Преградой оказался невысокий помятый мужичок с хитроватым лицом, в ту секунду, впрочем, выражавшим угрозу.

– Отпусти! – коротко сказал тролль, указывая на волшебницу. В глубине его зрачков разгорались опасные искры.

Вырвав руку из сильных пальцев дядюшки, Вителья встала между ними.

– Дробушек, познакомься, это мой дядя, граф Жак рю Кароль, старший брат моей мамы! Дядя, познакомься, это – мой слуга Дробуш Вырвиглот. Он охранял меня в дороге и продолжает делать это и в городе.

Рю Кароль с изумлением воззрился на племянницу, которая в нарушение всяких правил этикета вначале представила слуге графа и лишь потом графу – слугу!

– Э? – уточнил тролль, окидывая Жака внимательным взглядом. – Дядя-брат?

– Верно, – ласково улыбнулась Вита и погладила тролля по плечу.

С таким охранником ей ничего не страшно, даже Самсан Данир ан Треток, не к ночи он будет помянут!

Дядя вновь взял девушку за руку, ревниво косясь на тролля.

– Раз так, пусть следует за нами.

Когда Вита в сопровождении дядюшки и Дробуша вышла из банка, уже стемнело. Поскольку она была крейской гражданкой, процедура проверки верительных грамот и идентификации личности клиентки банковским магом слегка затянулась. Зато теперь волшебнице не стоило волноваться о будущем – на ее счету лежала приличная сумма, которой она могла пользоваться без ограничений и жить на эти средства – при известной экономии – долго и счастливо.

– За вещами! – провозгласил неутомимый дядюшка.

Дробуш вопросительно взглянул на Виту.

– Дядя, постой! – ощутив безмолвную поддержку со стороны тролля, воскликнула девушка. – Прости… Но мне кажется, с моей стороны будет невежливо покинуть дом графа рю Воронна, предоставившего мне убежище, в его отсутствие.

– Все так серьезно? – хохотнул Жак. С умилением оглядел краснеющую племянницу, отечески похлопал ее по плечу: – Ты права! Когда граф вернется, я нанесу ему официальный визит и поблагодарю за то, что он сделал для нашей семьи. Однако с братьями тебе следует познакомиться! Поэтому я приглашаю тебя на ужин! А завтра заявлюсь за тобой с самого утра, чтобы отвести в канцелярию его величества!

Вита ощутила безотчетное волнение. Она изменила судьбу, сбежав из-под венца с Первым советником асурха, отправившись на родину мамы и тем самым закрыв для себя навсегда дорогу в Крей-Лималль. Она отстояла возможность заниматься любимым делом – боевой магией, а не ублажением бесконечно капризного старого мужа на ложе, устланном дорогими тканями и мехами. Она нашла в себе силы вырваться из четко очерченного круга обязанностей в огромный мир. И если его величество Редьярд Третий соблаговолит принять ее прошение о гражданстве – видимые границы мира раздвинутся еще больше!

* * *

От дядюшки волшебница вернулась далеко за полночь. Быстро умылась, скинула одежду и залезла под одеяло, свернувшись клубочком. Ее била нервная дрожь, а воспоминания о прошедшем дне гнали сон прочь. Двоюродные братья оказались истинными представителями рода рю Кароль – живыми, зеленоглазыми, симпатичными парнями, из которых двое старших являлись копией темноволосого отца, а младший, Санни, пошел в мать тонким лицом и пшеничными кудрями, свободно спадающими на плечи. Именно в его глазах плясали опасные бесенята, разглядев которые Вителья подумала, что любой девушке рядом с таким кавалером не следует терять бдительность. Поскольку у нее тоже было трое старших братьев, общий язык с парнями она нашла быстро. Статус волшебницы придавал ей ауру загадочности и заставлял рю Каролей относиться к девушке не только с симпатией, но и с уважением. Легко прообщавшись с ними весь вечер, Вителья поняла, что сестрой братья остались довольны. С графиней познакомиться не удалось – Сиенна рю Кароль, опасаясь тесноты и суеты предсвадебной столицы, укрылась в приморском поместье.

Устроившись под теплым одеялом, девушка перебирала в памяти произошедшие события: с момента, как она шагнула из ворот славного города Грапатука, и до сегодняшнего вечера. Казалось, все это случилось не с ней или в какой-то другой жизни…

Луна светила в окно, на котором Вителья никогда не задергивала шторы: ей нравилось смотреть на ночной небосвод, полный темного покоя, нарушаемого лишь взблесками приморских звезд да редким их падением. Нравилось, поскольку напоминало о ночевках «хорьков» под открытым небом, ароматном ветре, тревожащим ноздри, загадочных звуках в темноте – то ли птичьих, то ли неведомых, журчании воды в ручейках по соседству, тепле, тянущем от углей костра, и запахе дыма, таком вкусном на свежем воздухе…

Вита лежала неподвижно, прикрыв глаза от света луны, – со стороны казалось, что она спит. И не шевельнулась, когда дверь открылась и на пороге появился знакомый высокий силуэт. Лишь ее сердце забилось чаще. Загрохотало в ушах горным потоком…

Ягорай подошел, ступая бесшумно. Глаза мужчины в темноте поблескивали, как у зверя, но волшебнице не было ни страшно, ни тревожно. Зато до дрожи в руках хотелось притянуть к себе его сильное тело, прижаться к нему самой, пытаясь обнять каждой клеточкой, и никуда больше не отпускать!

– Спит девочка моя, – прошептал Яго, опускаясь на колени у кровати и склоняясь к Вителье, – спит мое солнышко с рысьими глазами!..

Вита затаила дыхание, когда он коснулся губами ее кожи между ключицами в неглубоком вырезе ночной рубашки. Коснулся и застыл, будто молился. А затем губы Яго все более настойчиво двинулись вверх по ее шее, огладили подбородок, коснулись губ, но не задержались. Мужчина покрывал лицо волшебницы невесомыми поцелуями, рисовал ими контур лица: высокие скулы, брови вразлет, чуть раскосые глаза. Не веря в свое счастье, не желая упускать эту нежность, Вителья обняла его за шею и сама потянулась к его губам, желая испить чужое дыхание и поделиться своим.

Ни слова не было произнесено, лишь одежды летели на пол да лунный свет беззвучно плясал на коже двоих, сплетающихся в объятиях. Яго был страстен, и Вита, чувствуя нетерпение его пальцев на своих плечах и бедрах, следовала их указаниям беспрекословно, играя вторую скрипку, и не жалела об этом: в подчинении сильному и нежному мужчине таилось что-то сакральное, нечто от древних обрядов, память о которых осталась в крови и дыхании.