Смертельная лазурь - Йорг Кастнер

Правда, я еще не успел привыкнуть к мысли, что свободен. Но недавняя пытка на водокачке уже казалась мне кошмарным сном. Ромбертус Бланкарт, изо всех сил пытаясь загладить вину, буквально расстилался передо мной. А всего час назад и в мыслях допустить такого не мог. Нет, больше я в Распхёйс ни ногой. Ни на какую должность. Ни за какие деньги.

Когда экипаж остановился у дома Рембрандта, у меня было такое ощущение, что я вернулся из долгой-долгой поездки. Все здесь казалось мне знакомым и в то же время изменившимся. А между тем всего лишь сутки с небольшим назад я в сопровождении инспектора Катона отправился отсюда в заведение на Антонисбреестраат.

— Отправляйтесь к своей Корнелии и хорошенько выспитесь, — велел мне инспектор, при этом многозначительно подмигнув. — Вы вполне заслужили отдых.

— Вы не зайдете?

Катон отрицательно покачал головой:

— Нет-нет. Не хочу вам мешать. Думаю, вы меня правильно поймете. К тому же мне предстоит еще одна беседа с Беке Моленберг, может, она припомнит еще что-нибудь.

После двух настойчивых звонков дверь открылась, и я увидел Корнелию. За время пребывания в Распхёйсе я успел расстаться с мыслью, что когда-нибудь вновь увижу ее… Сердце отчаянно колотилось, я и шагу ступить не мог. Я понимал, что у меня нет на это права.

По ее измученному лицу я понял, что утешительных вестей об отце по-прежнему не было. Но стоило Корнелии увидеть меня, как печаль на лице сменилась радостью.

— Корнелис! — воскликнула она и бросилась обнимать меня.

На миг мне показалось, что все сейчас будет так, как тогда, в ту нашу первую ночь.

26 сентября 1669 года

До полуночи оставался, может быть, час, когда мы с двумя спутниками прибыли к церкви Вестеркерк. Небо затянули тучи, и ночь выдалась темнее обычного. Что было нам как нельзя на руку. Как и царившее вокруг безлюдье.

Я погасил фонарь, который полагалось иметь с собой в темное время суток, и подошел к темной громаде церкви — воспетому многими архитектурному шедевру. Впрочем, меня сейчас занимали отнюдь не скрываемые ночной тьмой зодческие ухищрения, а то, что я надеялся здесь обнаружить или же — увы! — не обнаружить.

Мои приятели остались стоять в нескольких шагах от меня, перешептываясь. Повернувшись к ним, я негромко спросил:

— Ну, чего вы там ждете?

— То, что вы задумали, ни к чему, — боязливо пробормотал Хенк Роверс.

— Мы… совершим нечестивое дело по отношению к Господу нашему, если проникнем в церковное здание.

— Вот уж не ведал, что с такими святошами придется дело иметь, — не скрывая раздражения, бросил я.

— Поплаваешь с мое, тут уж научишься почитать Господа Бога — штормы, пираты, морские чудища!

— Верно говорит старик Хенк, — поддержал товарища Ян Поол.

— Ну-ну, морские чудища, — скептически повторил я. — Наверное, не стоило мне платить вам вперед, а? Мне кажется, вы уже перевели все денежки на выпивку.

Хенк Роверс скорчил горестную мину:

— Что поделаешь? Выпить-то всегда хочется! Такие уж мы есть.

— Если выпивка перевешивает разум, из этого ничего доброго не выйдет, — поучал я их. — Раз уж взяли денежки, извольте выполнять обещанное.

— Тьфу, — презрительно бросил Роверс. — За несчастных десять штюберов на нос — смешно говорить!

— И все же это лучше, чем десяток раз по носу? — полушутя-полусерьезно вопросил я, приставив кулак к его физиономии. — Может, все-таки подумаем, а?

— Ладно, ладно, идем, — пробурчал старый морской волк, тронувшись с места, за ним потянулся и Ян Поол.

Я подошел к необычно маленькому для такого здания порталу. Вдруг до меня донесся тихий свист. Я замер на месте.

— Только не через главный портал, — принялся убеждать меня Ян Поол, сняв на минуту с плеча тяжеленный мешок. — Лучше через боковой вход — проще и надежней будет.

— Как пожелаете, — отозвался я. — Вы специалист.

Обойдя Вестеркерк, Поол остановился у бокового входа в церковь и опять снял мешок с плеча.

— Вот здесь и попытаемся, — решил он.

Роверс стал озираться, словно ожидал увидеть недоброжелателя в ночном мраке.

Поол извлек из кармана куртки видавший виды складной нож и, раскрыв его, стал возиться с замком. Текли минуты, в конце концов терпение мое иссякло.

— Ну, что там такое? — нетерпеливо прошептал я. — С чем заминка?

Полуобернувшись, Поол глянул на меня. Черное пороховое пятно придавало ему, скажем прямо, угрожающий вид.

— А я и не обещал, что разделаюсь с ними в пять минут. Так что лучше уж не мешайте мне сейчас, это дело не ускорит.

— Я просто спросил, в чем дело, — буркнул я в ответ. — Помнится, вы били себя в грудь, утверждая, что в этих делах дока.

— Утверждал, и могу сейчас повторить. Но не все замки сделаны на один манер.

— Спорить не берусь, — только и сказал я, отступая на шаг и оставив его в покое.

«Верно ли ты поступаешь, втягивая этих двух проспиртованных морских волков в такие дела?» — спросил я себя. Впрочем, как бы там ни было, спохватываться поздно. Да и время не терпело, так что следовало действовать, а не рассусоливать.

С тех пор как я за два дня до описываемых событий вернулся на Розенграхт, ничего существенного не произошло — Рембрандт по-прежнему отсутствовал, и можно было только гадать, где он мог быть. В одном я был уверен, и уверенность эта крепла: Рембрандт на самом деле не был безумцем, как могло показаться на первый взгляд. По его словам, он видел на улице умершего сына Титуса. Естественно, такое можно было приписать лишь безумию старика. А если старик действительно видел его? И вот нынешней ночью мне предстояло убедиться, так это или нет, и, может, каким-то образом набрести на след. Если Рембрандта так и не найдут, Корнелия наверняка лишится рассудка. Вот я и отправился после обеда в «Черного пса», уговорить Роверса и Поола сопровождать меня в ночной вылазке.

— Есть! — донеслось до меня радостное восклицание моряка с опаленной порохом щекой, слишком громкое для тайного предприятия, в котором мы участвовали, и едва не заглушившее отвратительный скрип распахиваемой двери.

Мне передался непокой старика Хенка. Я казался себе в ту ночь вором. Темнота хоть и была нашей сообщницей, но помогала и тем, кто вознамерился бы сцапать нас.

— А теперь быстро внутрь! — торопил я своих приятелей, и мы поспешили внутрь церкви Вестеркерк.

Идя последним, я, стараясь не шуметь, затворил за собой дверь. Церковь освещалась слабым светом свечей, их мерцание было заметно снаружи. Но их света было явно мало, поэтому пришлось вновь зажечь фонарь. Я осмотрелся. Мы находились в боковом приделе. Хотя я, побывав здесь в воскресенье перед тем, как направиться в «Черного пса», изучил внутреннее расположение, я входил в церковь с главного входа. Поэтому не сразу сориентировался в царившей здесь полутьме, но уже мгновение спустя вел Роверса к расположенному вблизи колонны захоронению — нашей цели.