Колеса ужаса - Свен Хассель

Малыш с жутким ревом набросился на него, размахивая руками, как ветряная мельница крыльями.

Несколько сдавленных вскриков — и Хайде стал похож на резаную свинью.

Легионер облил его двумя ведрами воды. Дрожа и шмыгая носом, Хайде встал на ноги, но споткнулся и повалился без чувств на стол.

Плутон швырнул его в угол.

Интендант вышел из-за стойки и подал всем нам сдобренное водкой пиво.

Плутон, плюнув на лежащего без сознания Хайде, произнес:

— Доносчик!

Легче было верблюду пройти через игольное ушко, чем Малышу войти в сады Аллаха.

Он перепробовал все, когда ему сказали, что линия жизни у него короткая.

Он угрожал, упрашивал, плакал, молился, но был вынужден исповедаться в грехах.

Ему следовало быть очень благодарным Ивану, когда русские прервали исполнение Легионером роли исповедника.

— Двадцать одно, — объявил Порта и бросил карты на ящик из-под патронов, который мы использовали вместо стола.

Мы с подозрением уставились на засаленные карты. Малыш принялся считать на пальцах, но там бесспорно было двадцать одно.

Порта плавным движением сгреб выигрыш в каску.

— Хотите продолжать, мальчики?

Порта выиграл в двадцать седьмой раз. Проигравший все Малыш не хотел продолжать, хотя Порта щедро предложил ему и всем нам кредит под сто процентов.

— Для этого нужно быть идиотами, — сказал Штеге. — Можно обратиться к тем, кто дает кредит под шестьдесят процентов и взять сто марок. Но все равно мы их проиграем.

Малыш посидел, задумчиво глядя прямо перед собой, потом доверительно подался к Порте.

— Ты не стал бы обманывать Малыша, правда?

Порта похлопал бесцветными ресницами, протер монокль, вставил его в левую глазницу и ответил:

— Нет, Йозеф Порта не стал бы обманывать Малыша.

— Я так и думал, — с облегчением сказал Малыш. Ужасное сомнение рассеялось.

В бункер вошел Старик.

— Плохо наше дело. Второй взвод будет прикрывать отход с позиций Сто четвертого артиллерийского полка. Они уже готовятся. Никого из нас не останется в живых.

Порта засмеялся и потыкал себя пальцем в грудь.

— Ошибаешься, Старик. Я останусь целым и невредимым.

— Откуда ты знаешь? — спросил с любопытством Малыш.

— Гадалка нашептала на ухо. Сперва увидела это на моей ладони. Полчаса спустя вылила на стол два фунта кофейной гущи и прочла по ней то же самое.

Малыш нервозно заерзал на скамье и придвинулся к Порте.

— Порта, что она прочла?

— В общем, эта французская мадам сказала, что я уцелею на этой войне, женюсь на богатой дамочке и проживу много счастливых лет главным акционером нескольких процветающих публичных домов.

— Черт возьми, — сказал Малыш. — Не думаешь, что она разыграла тебя?

Порта покачал головой.

— Разумеется, нет.

Малыш с любопытством уставился на свою ладонь.

— Какая это линия? — спросил он Порту.

— Вот линия жизни, мой друг. И у тебя она чертовски короткая.

Легионер поднял взгляд и предостерегающе направил палец в грудь Малышу.

— Обратись лицом к Мекке. Аллах велик и мудр.

Малыш нервозно сглотнул.

— Кто, черт возьми, захочет убить Малыша?

— Иван, — лаконично ответил Порта.

Во второй взвод пришло много новичков. В том числе и бывший унтершарфюрер СС, прослуживший два года охранником в военной тюрьме Торгау. Фон Барринг предостерег Старика относительно этого типа.

— Приглядывай за ним. Я ему не доверяю.

Теперь Штеге сказал нам, что этот эсэсовец, Хайде и еще несколько человек сговорились уничтожить нашу компанию, когда представится случай.

Один из новичков, ефрейтор Петерс, подсел к нам. Без всяких предисловий немногословно сказал:

— Двадцать пять человек решили прикончить вас всех.

Малыш собирался среагировать, но предостерегающий взгляд Порты заставил его отказаться от этого намерения, однако он пробормотал что-то о коротких и длинных линиях жизни.

— Откуда у тебя эти сведения? — спросил Легионер, не вынимая сигареты из губ.

— Знаю, и все, — ответил без всякого выражения Петерс. — Теперь и вы знаете.

Он хотел уйти, но Старик удержал его.

— Где они собираются это сделать?

Петерс пожал плечами и указал на русские позиции.

— Краус, эсэсовец, думает, что Иван позади нас, и взвод полностью отрезан. Когда ваша маленькая группа будет перебита, они уйдут.

Легионер выплюнул окурок.

— Ты уйдешь с ними? Или тебе жизнь надоела?

Петерс, прищурясь, посмотрел на него. Ответил ничего не выражающим тоном:

— Я не особенно дорожу жизнью, но убийства не люблю.

— Тогда тебе нужно идти в монастырь, — сказал Порта. — На Восточном фронте мы только и занимаемся убийствами. Вот так! — выкрикнул он и расстрелял весь автоматный рожок в землю перед другими членами взвода в дальнем конце длинного бункера.

Они подскочили с бранью. Эсэсовец схватил свой автомат, но тут же выпустил, словно он жег ему руки. На него смотрели четыре автомата и противотанковое ружье.

— Испугались, сопляки? — усмехнулся Порта и запустил в лицо эсэсовцу снарядной гильзой. Тот, крякнув, повалился навзничь.

Порта указал пальцем на нескольких из его соседей.

— Несите сюда эту свинью.

Дьявольски улыбаясь, он оторвал белый лоскут от сумки для хлеба и приказал пришить его на спину лежавшему без сознания.

Придя в себя, эсэсовец неуверенно сел и злобно взглянул на Порту, который весело объявил:

— У тебя на спине пришит белый лоскут. Он будет служить мне мишенью. Если отойдешь от меня слишком далеко, прекращу работу твоего сердца с помощью вот этого утешителя. — И выразительно похлопал рукой по автомату. — Если случайно потеряешь этот лоскут, тебе конец!

— Замечательное оружие, не так ли? — мягко спросил Легионер.

Малыш еще до этого снова рассматривал линии на своей ладони. Он вскочил, схватил за горло ефрейтора Кроснику, одного из прибывших с Краусом новичков, и треснул головой об один из столбов, подпиравших крышу.

— Вонючий козел, ты хотел застрелить Малыша? Обрезать половину моей линии жизни! — И заревев, как раненый медведь, стал нащупывать нож. — Моя жизнь, моя жизнь, моя короткая жизнь!