Маскарад для маркиза - Анна Мэллори

Каллиопа сдержала вздох, внутри у нее все сжалось. Она была так поглощена текущими событиями, что не следила за судьбой своих карикатур. Месть маркизу была давно забыта, Джеймс покорил ее своей интеллигентностью, дружелюбием, заботой.

Каллиопа быстро подсчитывала в уме. Ну почему, почему именно сегодня? Она инстинктивно взяла своего спутника под руку, и Джеймс потащил ее к центральной витрине, где красовалась ее последняя карикатура на Джеймса.

– Черт побери, я сверну шею этому злобному пасквилянту!

Каллиопа проглотила ком в горле. Джеймс пришел в ярость по праву – рисунок беспощадно отражал ее уязвленные чувства в тот момент на балу у Киллроев, когда она решила, что он смеялся над ней, преподнося цветок. Конечно, сейчас она совсем иначе смотрела на это, но ничего не могла исправить: теперь весь Лондон любуется на эту сцену.

– Может быть, художник сделал ошибку.

– Ага, зато предыдущие рисунки показывают, что он безнадежно влюблен в меня, – прорычал Джеймс.

Плохой знак. Каллиопу охватило отчаяние.

– А вдруг это так и есть?

Джеймс покачал головой.

– Не защищай его, Калли. Он мне мстит.

Неужели он назвал ее Калли? Ей стало трудно дышать.

– Ты посмотри, в какое он меня поставил положение. Я насмешливо предлагаю цветок гувернантке, когда вокруг пляшут и смеются пэры. И смотрят на то, чем заняты мои руки! Я убью негодяя, вот увидишь.

Каллиопа снова попыталась сглотнуть, но в горле у нее пересохло. Не получая от нее ответа, Джеймс продолжал свою презрительную тираду, все еще разглядывая проклятый рисунок:

– Странно, где Ландерс берет свои идеи? Я редко хожу на приемы. В сущности, начал ходить только тогда... Не важно. К тому же я никогда не предлагал ничего хорошего дамам из общества – это не в моем характере...

Он резко остановился и нахмурился. Каллиопа почувствовала, что по ее спине течет пот, как тогда на балу у Киллроев.

– Может быть, пойдем, милорд?

– Милорд? – Под его пронизывающим взглядом у Каллиопы чуть не подкосились ноги.

– По-моему, пора возвращаться. Вы же собирались к Хоулту, а мне нужно приготовиться к балу у Ордайнов, и еще многое необходимо сделать, например, сказать семье, что со мной все в порядке. Как вы думаете, мы можем задержаться возле них на обратном пути? – Каллиопа понимала, что лопочет чепуху, но не могла остановиться, тем более после того, как в его глазах она увидела холодный свет.

– Ты единственная женщина, которой я предлагал цветок. И я делал это без свидетелей.

– О, милорд, вы десяткам женщин, должно быть, покупали цветы.

– Ни одной.

– Тогда, возможно, я упомянула об этом леди Симпсон, а вы знаете, как она любит болтать.

– Нет, я не верю, что после этого ты хоть раз встречалась с леди Симпсон. Зато вскоре в газете появилось толкование вашей с ней конфронтации, сделанное тем же художником. После этого у меня появился особый интерес к его работам, и оказалось, что я его главная мишень.

– Значит, он тоже был на балу у Киллроев.

– Да, в этом ты права.

Каллиопа боролась со слезами и с желанием бежать; она молча смотрела на него, сердце ее болело.

– Почему, Каллиопа? Чем я заслужил такое глумление?

Слезы заливали ей лицо.

– Вы были воплощением надменного аристократа. Я чувствовала себя куском грязи у вас под ногами...

Его лицо оставалось злым, но все же он вытер ей слезы большим пальцем.

– Почему ты не накинулась на других? В высшем свете полно народу. Почему я?

Жалобным голосом она сказала:

– Потому что вы такой высокомерный осел и всегда меня раздражали. Леди Симпсон уволила меня из-за нашего последнего обмена любезностями...

– А если я скажу тебе, что стал ходить на эти скучные приемы только из-за тебя? – Его лицо смягчилось.

Каллиопа покачала головой:

– Нет, вы считали меня убогой, недостойной вашего внимания. Я вас интересовала только тогда, когда распалялась или терялась.

У Джеймса вытянулось лицо.

– У вас действительно жестокое перо, Каллиопа Минтон. Томас Ландерс – один из самых озлобленных карикатуристов. Идемте: вы останетесь дома, а я поеду к Хоулту.

Каллиопа была слишком измучена, чтобы спорить, и покорно дала отвести себя к карете, ожидавшей в конце улицы. Дорога к дому прошла в напряженном молчании. Никогда еще она не чувствовала себя такой ничтожной.

Они подошли в двери.

– Я хочу, чтобы вы ни шагу не делали из этого дома, понятно? – Джеймс повернулся, чтобы идти к карете, и тут один из лакеев настойчиво замахал руками.

– Милорд, вы должны войти.

Джеймс нахмурился, но, видимо, необычное поведение лакея его убедило, и он пошел за ним.

– Наверх, скорее!

Что-то случилось. Каллиопа побежала следом.

Подойдя к ее комнате, лакей остановился у двери. Неожиданно Каллиопа испугалась – вдруг там лежит тело дорогого ей человека?

Джеймс резко открыл дверь, и она заглянула в комнату.

На ее кровати лежал Стивен, бледный как смерть.

– Стивен! – Каллиопа кинулась к нему.

Стивен был изможден, его лицо покрывал холодный пот. Он не отозвался на крик Каллиопы, опущенные ресницы не дрогнули. Джеймс оттолкнул ее и пробежался пальцами по его лицу. Сердце Стивена билось уверенно, грудная клетка ритмично поднималась.

– Вроде жив. Где он был?

– Уличная бродяжка привезла его на извозчике, милорд. Она убедилась, что его внесли в дом, и убежала так быстро, что мы не смогли ее схватить. Такая шустрая девчонка! Извозчику она тоже ничего не сказала.

Джеймс посмотрел на Каллиопу и увидел, что по ее щекам текут слезы. У нее был такой вид, как будто ее жизнь зависела от того, очнется ли Стивен, заговорит ли с ней...

– Врача вызвали?

– Нет, милорд. Извозчик подъехал за несколько минут до вас, а я не был уверен, что вы захотите огласки. К тому же все считают этого человека мертвым и все такое.

– Думаю, ты поступил правильно.

Каллиопа ошарашено посмотрела на него:

– Джеймс, надо немедленно вызвать врача! Посмотри на него, он почти при смерти.

– У Стивена нормально бьется сердце. Честно говоря, меня больше беспокоит другое: если тот, кто это сделал, узнает, что Стивен жив, он вернется и закончит свою работу.

Каллиопа отрицательно затрясла головой:

– Ты не оставишь его лежать без внимания. Мы не знаем, какие у него повреждения. К тому же, если Стивен подхватит лихорадку, он может умереть.