Лучший полицейский детектив – 2 - Дэн Гри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Откуда взялись эти деньги — не твоё собачье дело. Ты здесь не за тем, чтобы копать под меня. Послушай, у меня нет выбора — похитители требуют шесть миллионов, иначе грозятся убить моего пасынка. Бюро я привлечь не могу, так как получил эти шесть миллионов не вполне законно. Мне нужен ты, чтобы проделать всё, не ставя Бюро в известность.
Аккуратно вложив записку обратно в конверт, Кросс стянул перчатки и сказал:
— Похитители знают, где вы живёте.
— Все знают, где я живу. Это ни хрена не секрет.
— Им также известно про шесть миллионов в депозитной ячейке, которые вы скрываете от бюро.
— А ещё они знают про тебя, Стив Мэйсон, или как там тебя на самом деле.
— Похоже, они знают много.
— У нас утечка, — констатировал Уиндслоу.
— Есть идеи, кто сливает информацию?
— Нет. Я перебрал все варианты, после того, как прочёл записку.
— Как насчёт Саманты Топперс?
— Саманты? — повторил губернатор, показав в усмешке зубы. — Ей не хватит мозгов на такое. Где бы она нашла людей, чтобы провернуть похищение? Похитители не предлагают свои услуги в Интернете. Кроме того, у неё полно денег, ей мои миллионы ни к чему.
— Мой опыт говорит, что чем богаче человек, тем больше денег ему хочется. Похитители уже второй раз требуют, чтобы выкуп доставила она. Почему?
— Она любит Мэттью и не сбежит с деньгами. Говорю же, она обеспечена. Её родители погибли, оставив дочери миллионы. Кроме того, похитители не видят в ней угрозы. Она безобидна.
— Может быть, они вместе с вашим пасынком выдумали похищение? — спросил Кросс, желая посмотреть на реакцию Уиндслоу. Удивится? Разозлится? Ничего. Значит, сенатор уже думал над такой возможностью.
— Мэттью слишком любит себя, чтобы позволить вырвать четыре передних зуба. Кроме того, ячейка записана на него, он знает, что я не стану поднимать шума, если её содержимое исчезнет. Он мог просто забрать деньги и сбежать, не разыгрывая собственное похищение.
— Как насчет ваших подчинённых? Может, кто-то из недовольных условиями работы?
— Я уже много лет никого не увольнял. Но об исчезновении Мэттью осведомлена от силы пара моих сотрудников.
— Остаются лишь два человека, которые могли бы сообщить похитителям о моём прибытии. Вы и ваша жена.
Уиндслоу усмехнулся.
— Ага, я сам похитил своего пасынка и потребовал шесть миллионов долларов. Зачем, ведь деньги и так мои?
— Тогда остаётся только ваша супруга.
Губернатор поставил чашку на место.
— Я хочу рассказать одну историю. Год назад я едва не умер от сердечного приступа. Глория не отходила от меня ни на шаг, выхаживала, пока я снова не встал на ноги. К тому времени мы были женаты уже двадцать лет. Знаешь, женитьба на молоденькой вызывает пересуды. Все считали, что она вышла за меня по расчёту, и ждёт не дождётся моей смерти. Но эта женщина по-настоящему любит меня. Она это доказала, когда я был болен. Поправившись, я порвал наш брачный контракт. Теперь, если я отброшу копыта, она получит всё. А это куда больше шести миллионов, которые требуют эти ублюдки. Кроме того, Глория ни за что бы не стала подвергать своего сына опасности. Она пылинки с него сдувать готова.
— Тогда через кого идёт утечка? — спросил Кросс.
— С чего ты вообще взял, что утечка идёт с моей стороны? Эти инструкции — разделить деньги на четыре части, отвезти их в четыре разные точки.
— Демин?
— Сынок, я веду дела с разведкой много лет. Никто никогда не может знать, что затевает Демин и его парни. Но я не сомневаюсь, что он способен на такое.
— Я обязан ему жизнью.
— Это не значит, что он не может тебя использовать — чтобы подобраться ко мне.
— Но чего ради? Зачем ему рисковать, похищая пасынка губернатора?
Уиндслоу пожал плечами.
— Я лишь говорю, что это он прислал тебя, и он же постоянно контактирует с бывшими военными, способными провернуть похищение. Плюс, похитители почему-то захотели, чтобы мои деньги доставил им ты.
— Но какой у него мотив? Демин и так может беспрепятственно класть в свой карман миллионы, зачем ему грабить вас?
— Возможно, дело не в деньгах.
— Раз уж вы об этом заговорили, — начал Кросс. — Из-за какой такой тайной операции у вас вышел спор с ним?
Такого вопроса губернатор явно не ожидал.
— Я ни о чём таком не заговаривал. Наши разногласия не имеют никакого отношения к делу. Забудь об этом.
— А как насчёт Ивана Петрова? Он может иметь отношение к похищению вашего пасынка?
Это имя всплыло в ходе ночных изысканий Кросса. Петров, олигарх, находился под плотным наблюдением бюро. Согласно отчетам разведки, недавно между Петровым и Уиндслоу велись какие-то переговоры.
Упоминание Петрова вызвало неожиданную реакцию.
Губернатор выпрыгнул из кресла, и, нависая над Кроссом, проговорил:
— Ты суёшь свой нос, куда не следует. Ты кем себя возомнил, а?! Как ты смел явиться в мой дом и обвинять меня во взятках?! Как ты смел подозревать мою жену в связях с похитителями?! Как ты смел лезть в наши с Демином частные дела?! К чему ты сейчас приплёл Петрова? Это Демин тебе приказал? За этим он прислал тебя, вызнать всё про мои дела с Петровым?!
Секунду Уиндслоу колебался, обдумывая, как поступить дальше. Наконец, все ещё вне себя от злости, он сказал:
— Сынок, всё, что я хочу сейчас знать, это могу ли я рассчитывать на тебя сегодня вечером, или ты выходишь из игры. Отправить Топперс в банк за деньгами я могу хоть сейчас, но потребуется время, чтобы найти того, кто её повезёт. Так как? Ты в деле или нет?
— Что насчёт агента Шауэрс и Бюро?
— Я уже сказал: никакого бюро. Точка.
— Даже если помощь агента Шауэрс и Бюро — единственный шанс сохранить жизнь Мэттью?
Лицо губернатора стало красным от бессильной злобы:
— Ты должен был стать этим шансом. Но пока всё, на что ты был способен, это щелкать хлебалом и подвергать сомнению мою законопослушность. Я ведь расправлялся с людьми куда более влиятельными, чем ты. Я давил их как козявок. Если хочешь выйти из дела — вали нахрен из моего дома, забейся под камень, из-под которого выполз. И про шесть миллионов никому ни гу-гу. Это в твоих же интересах. Независимо от того, остаёшься ты, или нет.
Кросс поднялся с кресла, и встал напротив старика, глядя прямо в морщинистое лицо.
— Не пугайте меня, губернатор, — сказал он спокойно. — Последний человек, который
