Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия - Мартин Селигман

Избыточное производство печенью фибриногена, вещества, отвечающего за свертываемость крови, – еще один возможный биологический механизм. Увеличение содержания фибриногена ведет к образованию тромбов в кровеносной системе, поскольку кровь становится более густой. Люди с высоким позитивным настроем показывают меньший выброс фибриногена в качестве реакции на стресс, чем те, кто испытывает дефицит положительных эмоций {44}.

Как это ни удивительно, но вариабельность сердечного ритма (ВСР) – еще один кандидат в механизмы защиты от сердечно-сосудистых заболеваний. ВСР – это краткосрочная изменчивость промежутков времени между двумя сокращениями сердца, которая отчасти контролируется парасимпатической (вагусной) частью центральной нервной системы. Это область, отвечающая за расслабление и отдых. Накопленные наблюдения говорят, что люди с более высокой вариабельностью сердечных сокращений здоровее, реже сталкиваются с сердечно-сосудистыми заболеваниями и депрессиями, а также имеют лучшие когнитивные способности {45}.

Перечисленные механизмы еще недостаточно проверены. Они представляют собой лишь рациональные гипотезы, но каждая из них может быть двунаправленной, когда оптимизм увеличивает защиту организма по сравнению со средним значением, а пессимизм – ослабляет. Золотым стандартом для выяснения, формирует ли оптимизм причинно-следственные связи, и как он работает, является эксперимент по повышению степени оптимизма. Это очевидный и очень дорогой эксперимент, который стоит провести. Берем большую группу людей со склонностью к сердечно-сосудистым заболеваниям, методом случайного отбора распределяем одну половину на тренинг по оптимизму, а вторую – на тренинг-плацебо, отслеживаем переменные, отражающие их социальную и биологическую активность, и анализируем, спасает ли жизни тренинг по оптимизму. Это вновь возвращает меня к фонду Роберта Вуда Джонсона.

Когда ко мне приехал Пол Тарини, все это – приобретенная беспомощность, оптимизм, сердечно-сосудистые заболевания и необходимость установить биологический механизм их связи – пронеслось в моей голове. После долгого разговора Пол подбил итог: «Мы хотим, чтобы вы направили нам два предложения, одно должно касаться изучения самой концепции позитивного здоровья, другое – повышения степени оптимизма для предотвращения сердечно-сосудистых заболеваний».

В свое время я направил оба предложения. В том, где речь шла о повышении степени оптимизма, был задействован факультет кардиологии Пенсильванского университета, мы предполагали участие в Программе жизнестойкости большого числа рандомно распределенных людей, перенесших первый сердечный приступ. Во втором планировалось исследование концепции позитивного здоровья, и фонд принял решение финансировать лишь его, поскольку была уверенность, что прежде всего нужна четкая концепция. К этому моменту группа позитивного здоровья уже полтора года работала над следующими четырьмя главными темами:

• Определение позитивного здоровья.

• Повторный анализ существующих лонгитюдных исследований.

• Сердечно-сосудистые ресурсы здоровья.

• Физические упражнения как средство укрепления ресурсов здоровья.

Действительно ли здоровье – это больше, чем отсутствие болезни, и можно ли его определить через наличие неких позитивных ресурсов здоровья? Мы пока все еще не знаем, каковы на самом деле эти ресурсы, но имеем серьезные подсказки, что ими могут быть оптимизм, физические упражнения, любовь и дружба. Поэтому начнем с трех целых классов потенциальных позитивных независимых переменных. Во-первых, субъективные ресурсы: например, оптимизм, надежда, ощущение крепкого здоровья, энергия, жизнестойкость и удовлетворенность жизнью. Во-вторых, биологические ресурсы: например, верхняя часть диапазона частоты сердечного ритма, низкие уровни фибриногена и интерлейкина-6. В-третьих, функциональные ресурсы: например, отличный брак, способность в семьдесят быстро подняться на третий этаж без одышки, множество друзей, увлекательное хобби и любимая работа.

Определение позитивного здоровья – эмпирическое, и мы изучаем, до какой степени эти три класса ресурсов действительно улучшают целевые показатели по здоровью и заболеваниям:

• Увеличивает ли позитивное здоровье продолжительность жизни?

• Снижает ли позитивное здоровье заболеваемость?

• Ниже ли у людей с позитивным здоровьем расходы на медицинское обслуживание?

• Лучше ли у них психическое здоровье, меньше ли психических недугов?

• Действительно ли люди с позитивным здоровьем не просто дольше живут, но и дольше пребывают в добром здравии?

• Действительно ли у людей с позитивным здоровьем лучше прогноз в случае заболевания?

Таким образом, определение позитивного здоровья – это группа субъективных, биологических и функциональных ресурсов, которые действительно улучшают целевые показатели по здоровью и заболеваниям.

Итак, определение позитивного здоровья можно дать лишь эмпирически, поэтому мы начали с повторного анализа шести крупных лонгитюдных исследований прогностических факторов болезни. С исследований, которые изначально фокусировались на факторах риска, а не на ресурсах здоровья. Это направление возглавили Крис Петерсон, ведущий ученый в области сильных сторон личности, и молодой профессор Гарвардского университета Лаура Кубзански, которая заново проанализировала риск сердечно-сосудистых заболеваний под углом его психологического обоснования. Мы задались вопросом, предсказывают ли эти исследования, рассмотренные с позиции ресурсов здоровья, указанные выше целевые показатели. Хотя имевшиеся наборы данных содержали в основном негативную информацию, в ходе этих шести исследований было собрано немало позитивных свидетельств, которые до настоящего времени по большей части игнорировались. Так, например, некоторые тесты содержали вопросы об уровне счастья, идеальном кровяном давлении и удовлетворении от брака. Далее мы увидим, какая конфигурация позитивных субъективных, биологических и функциональных показателей превращается в ресурсы здоровья.

Крис Петерсон охотился за сильными чертами характера, предположив, что именно они могут быть ресурсами здоровья. В начатом в 1999 году и продолжающемся до сих пор исследовании нормативного старения {46} участвуют две тысячи мужчин и женщин, которые в его начале были здоровы, регулярно через три-пять лет их обследуют на предмет болезней сердечно-сосудистой системы. Каждый раз они проходят большое количество психологических тестов. Одним из них является Миннесотский многоаспектный личностный опросник-2, из которого использовался показатель «самоконтроль». Крис сообщает, что при прочих равных обычных факторах риска (и с учетом контроля оптимизма) самоконтроль – важный ресурс здоровья: мужчины с самым высоким уровнем самоконтроля на 56 % реже сталкивались с риском сердечно-сосудистых заболеваний.