Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Я гордился тем, что летаю на этом самолете. Когда огромный сине-белый лайнер с надписью «Соединенные Штаты Америки» на фюзеляже и большим американским флагом на хвосте приземлялся в любом городе, я словно давал понять, каковы могущество и возможности США. Больше всего удовольствия мне доставил Мюнхен: мы увидели там пилотов президента Путина, фотографировавших мой самолет из своей кабины.

Россия

Одним из моих первых полетов на этом самолете стал визит в испанскую Севилью в начале февраля 2007 года, на встречу министров обороны стран – участниц НАТО; оттуда я полетел на Мюнхенскую конференцию по безопасности. Будучи в Севилье, я также встретился с Сергеем Ивановым, который почти шесть лет занимал пост министра обороны России, а в скором времени стал первым вице-премьером. Иванов в Севилье присутствовал на заседании совета «Россия – НАТО». Это современный космополит, вежливый и обходительный, свободно говорит по-английски и намного откровеннее большинства российских чиновников. На нашей встрече он сказал мне, что Россия желает выйти из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, подписанного при администрации Рейгана и запрещающего Соединенным Штатам и Советскому Союзу (правопреемником которого стала Россия) развертывать баллистические и крылатые ракеты средней и малой дальности (от 500 до 5500 км). Иванов назвал нелепой текущую ситуацию, когда Соединенные Штаты и Россия в настоящий момент являются единственными странами в мире, которым запрещено развертывать подобные типы ракет. По его словам, Россия не собирается размещать ракеты на западе, но хотела бы разместить их на юге и востоке – против Ирана, Пакистана и Китая. Я ответил, что, если Россия желает расторгнуть договор, «вы сами по себе – США не готовы отвергнуть соглашения по РСМД». Мы уточнили наши разногласия по противоракетной обороне в Европе – хотя Иванов согласился отправить российских специалистов в Вашингтон, чтобы продолжить обсуждение этой темы, – и по поставкам российского оружия в Китай, Иран и Венесуэлу. Мы также договорились поддерживать контакты на министерском уровне, а в завершение беседы он пригласил меня посетить Россию.

Каждый год высокопоставленные правительственные чиновники, политические деятели, ученые и эксперты по безопасности из США, Европы и других стран мира собираются на Мюнхенскую конференцию по безопасности, чтобы обменяться идеями, послушать выступления и дружески пообщаться с влиятельными людьми. В частности, в Мюнхен всегда приезжали наши «Три амиго» – сенаторы Джон Маккейн, Линдси Грэм и Джо Либерман. Мне эта конференция показалась невероятно нудной, и после второго ее посещения я зарекся туда ездить.

Однако в 2007 году все было для меня в новинку и я счел себя обязанным пойти на конференцию. В просторном зале заседаний старого отеля высокопоставленные правительственные чиновники сидели за длинными, узкими столами, которые выстроились рядами вдоль центрального прохода. Позади столов тянулось то ли двадцать, то ли двадцать пять рядов стульев для прочих участников, с отличным видом на сцену – если бы не спины сидящих за столами. Я сидел в переднем ряду столов. Буквально через проход от меня разместились президент России Владимир Путин, канцлер Германии Ангела Меркель и украинский президент Виктор Ющенко. Последний, которому очень хотелось дистанцироваться от России и даже вступить в НАТО, выглядел совершенно больным, его лицо изобиловало оспинами – он искренне верил, что это последствия попытки российской разведки его отравить. Когда Меркель пошла к трибуне, чтобы открыть конференцию, только ее пустой стул разделял Ющенко и Путина. Я сидел всего в полутора метрах от них, и мне показалось, что Ющенко смотрит на Путина с нескрываемой ненавистью. Уверен, чувства были взаимными.

Следом за Меркель выступал Путин. Ко всеобщему удивлению, он начал обличительную речь против США. Он заявил, что Соединенные Штаты использовали свое неоспоримое военное преимущество, чтобы создать и поддерживать «однополярный» мир; что в связи с доминированием США мир стал более дестабилизированным и «резко возросло число войн и региональных конфликтов». Он добавил, что «мир одного хозяина, одного суверена» и пренебрежение со стороны США основополагающими принципами международного права стимулировали новую гонку вооружений, поскольку страны, которые ощущают угрозу, вынуждены накапливать оружие ради собственной безопасности, в том числе оружие массового уничтожения. Путин спросил, почему Соединенные Штаты создают военные базы с персоналом до 5000 военнослужащих у российских границ; почему НАТО агрессивно расширяется в направлении России и почему система ПРО в настоящее время разворачивается в Польше недалеко от границы с Россией. В заключение он сказал, что Россия, «страна с тысячелетней историей», вряд ли нуждается в советах по поводу того, как ей действовать на международной арене. В ответах на вопросы он немного смягчил впечатление от своей речи, отозвался о президенте Буше как о достойном человеке, с которым можно иметь дело. Тем не менее общее воздействие выступления Путина, особенно на европейцев, было ошеломляющим: они будто угодили под ледяной душ. Путин явно пытался вбить клин между европейцами и США своими антиамериканскими нападками, но все вопросы, которые ему задавались, были враждебными по тональности и содержанию. Он неправильно оценил аудиторию. Вернувшись на свое место, Путин подошел ко мне, улыбнулся, пожал руку и повторил приглашение Иванова посетить Россию.

Я решил, что суровость его выступления открывает передо мной неплохие возможности. И потому, пока он говорил, я начал переписывать вступительную часть черновика своей речи – мне предстояло ее произнести на следующий день. Это было мое первое публичное выступление за границей в качестве министра обороны, и среди участников конференции ходили самые разные слухи насчет того, как министр Гейтс, известный как ястреб «холодной войны», отреагирует на слова Путина. Некоторые американские чиновники, в том числе из Государственного департамента, убеждали меня «не церемониться».

Проконсультировавшись с моим помощником заместителя по европейским вопросам Дэном Фатой, чьим суждениям доверял, я решил не отвечать Путину в его же стиле, но использовать юмор в качестве оружия.

«Если вспоминать дела давно минувших дней, скажу прямо: меня как ветерана «холодной войны» одно из вчерашних выступлений почти заставило заскучать по былым, менее сложным временам. Почти. Многие из нас обладают опытом в дипломатии и политике. У меня же, как у второго вчерашнего оратора [Путина], опыт совершенно иной – карьера в разведке и шпионаже. И, думаю, старым шпионам свойственно говорить без околичностей.

Тем не менее мне пришлось пройти перевоспитание, я провел четыре с половиной года в должности президента университета и много общался с сотрудниками и студентами. Очень многие университетские президенты в последние годы узнали на личном примере, что подобное общение сводится к простой формуле: будь вежлив – или проваливай.

Реальный мир, в котором мы живем сегодня, совсем другой и гораздо более сложный, чем двадцать или тридцать лет назад. Мы все сталкиваемся с общими проблемами и задачами, которые необходимо решать в партнерстве с другими странами, включая Россию. По этой причине я на этой неделе принял приглашение президента Путина и министра обороны Иванова посетить Россию.