Мой папа самый лучший - Саша Ройс

— Ясно. Спасибо.

Словно зомби поднимаюсь с лавки и не знаю, что делать!

— Нет, Аврора, это тебе спасибо, что выслушала. Я просто переживал за тебя. Все ли хорошо. Вот и приехал.

Папин друг поднимается. Поправляет одежду.

— Ну, раз у тебя все хорошо, я, пожалуй, пойду, — вежливо улыбнувшись, сообщает мне он.

— До свидание, дядя Вадим, — убитым голосом тараторю я.

— Давай, малыш. Удачи тебе на тренировке, — прощается он со мной. И только сейчас я замечаю, что его глаза блестят странным блеском.

Слезы бегут ручьями.

Но встретившись глазами с отцом, гордо вскидываю голову.

Разворачиваюсь и иду прочь.

Уже не помню, в какой стороне остановка. Сейчас это не важно!

Главное от этих подальше…

Смахиваю со щек слезы.

— Аврора! — неприятно чувствовать, когда тебя дергают за рукава. Пусть и не больно. Пусть и легонько. Силой навязывают свое общество. Останавливает. Разворачивает к себе. Вот что ей от меня надо? Итак моего папу забрала. Что от меня-то нужно? — Аврора…

Она присела на корточки и смотрит на меня. А я не хочу на нее смотреть!

Но вдруг поднимаю на нее глаза.

— Аврора. Солнышко.

Она глядит на меня ласково-ласково. Только вот мне на это все равно.

Совсем рядом раздаются шаги.

Папа.

Краем глаза вижу его обувь.

Специально не смотрю в его сторону.

— Едем домой. С бабушкой я разберусь сам, — строго чеканит он.

Я узнаю этот тон.

Бесполезно сейчас с ним спорить. Что-то доказывать.

Но…

— Не поеду. Мне все равно, что ты говоришь.

— Аврора, — гаркнул отец.

— Постой! — тут же остановила его Лиза, предупредительно глядя на него. Затем снова перевела взгляд на меня, бережно взяв в свои ладони мои руки. — Может, ты что-нибудь хочешь, Аврора?

Лиза

Миновало два дня, и мне казалось, что можно вообще спокойно выдохнуть.

Аврора незамедлительно поставила условие, что в Англию она учиться не поедет. Я в этот миг просто умоляла Мирона согласиться, на выдвинутое требование и он, недовольно фыркнув, кивнул. Это было все, что нам нужно с Авророй.

Однако потом, вечером, за чаем он все-таки дал свою капризную ответку.

— Думаете, вы победили? О?кей! Но если вы вдруг по какой-то причине, — плавно ведя плечами, предупреждает нас он, выдерживает задумчивую паузу и снова повторяет, — Аврора, Лиза, если вы по какой-то причине передумаете и захотите учиться в Англии (как же быстро он меня приплел!) то… — вскидывает интригующий и победоносный взгляд, — решать этот вопрос вы будите СА-МИ.

С нисходящей интонацией завершает он.

Немножко стало волнительно и страшно.

Мы с Авророй переглядываемся.

— Ты же не передумаешь? — склонившись к ней, уточняю я.

— Нет, конечно, — само собой пожимает она плечами, и счастливая улыбка расцветает на ее лице.

С девочкой я сижу по одну сторону стола, Мирон по другую.

Выпрямляюсь и нарочито уверенно объявляю ему:

— Мы не передумаем.

Губы Потемкина растягиваются в предвкушающей и хитрой улыбке.

— Хорошо, девочки, как скажите.

А я почему-то как никогда ощущаю расхождение его мыслей и слов. Надо быть начеку.

— Пойду, помогу Дарье Филипповне с пирогом! — сообщаю я и направляюсь на кухню.

Запах, доносящийся с кухни, был чудесным, но когда я прошла на территорию чуда, меня и вовсе окружила атмосфера волшебства.

— Как вы это делаете? — встречаюсь с вопросительным взглядом мамы Мирона, — по одному запаху становится понятно, что ничего подобного я не пробовала!

Губы пожилой женщины кривятся в снисходительной усмешке.

— Все дело в традициях семьи. Априори нет ничего крепче семьи. Тому учили меня женщины нашего рода. А кухню они и вовсе считали нечто походящим на магию. Веришь — она существует, не веришь — и обычную кашу на воде испортишь.

Понятливо хмыкаю.

— Буду, знать, Дарья Филипповна. Буду знать… — задумчиво роняю я.

Рука тянется к цепочке с кулоном. Подсознательно начинаю его теребить.

— Мы поговорили с Мироном, — неожиданно она сама переходит к теме, которую я не поднимала ни с Потемкиным, ни с ней, — все нормально. Он сказал, что хочет, чтобы я больше не моталась в город и сдала уже квартиру. Твоя идея, чтобы я окончательно перебралась за город?

— Да, — оставляю кулон в покое и опускаю руки на спинку стула, — я, собственно говоря, с самого начала думала, что вы здесь живете, Дарья Филипповна.

— Контроль — моя зависимость. Сызмальства я приучена все держать под надзором.

— Пришла пора отдыхать вам, Дарья Филипповна, — а сама лукаво улыбаюсь, — ну как отдыхать, — пожимаю плечами, — дом нуждается в уходе. Помощники есть, но их надо контролировать, — игриво приподнимаю брови. — Я буду работать и в конторе, и с Мироном, так что времени на уход за домом у меня не будет. Все надежда на вас!

— Тогда найди мне хороших добросовестных жильцов.

— Будет сделано, — со спокойной готовностью отзываюсь я.

Ищу себе дело и в то же время осознаю, что должна сказать еще кое-что. Самое важное!

Изображая занятость, размыкаю губы, вздыхаю и говорю, как есть:

— Вы должны знать, Дарья Филипповна, что еще детей у Мирона со мной не будет. К сожалению, здоровье подвело, — тихо цокаю я, поднимая глаза.

— Ты, Мирона не знаешь, Лиза, — загадочно улыбается женщина, — Мирону, если надо, он этого ребенка из-под земли достанет!

Услышав эти слова, можно много чего подумать. Но я подумала только одно — усыновление.

«Что ж», — говорило мое движение бровями.

— Поживем — увидим!

И тут мы одновременно кое-что вспоминаем.

— Пироги! — вскрикиваем разом.

— Совсем заболтались мы с тобой…

Пирог был вовремя спасен, так что нам с Дарьей Филипповной не пришлось отчитываться, в случае обратного.

За ужином я поймала себя на ощущении, будто мы только что посмотрели впечатляющий и будоражащий фильм ужасов и спустя пятнадцать минут после этого сидим и пьем чай.

Столько всего произошло, а меня не отпускало.

Кажется, что легче.