Лето быстрых перемен - Николай Рябов

– Что из всего этого я могу реально проверить? – прямо поинтересовался Свиридов. – Журналисты иногда бывают недоверчивее сыщиков!

Я неторопливо перечислил ему то, что, на мой взгляд, могло быть вполне доступно для проверки.

– Плюс моя репутация, – на всякий случай добавил я.

Свиридов хмыкнул:

– Если бы не ваша репутация, я сейчас писал бы где-нибудь очередную статью!

Этого человека нетрудно было понять, потому что он, как и я, рисковал очень многим. Наверно, данное обстоятельство, в конце концов, и сыграло решающую роль в том, что он раскрылся. Правда, Свиридов сразу взял с меня честное слово не передавать никому без его согласия информацию по «Цитадель-банку».

– Итак, что вы хотите знать? – деловито спросил он, когда мы вырулили на очередную малолюдную аллею.

– Когда и каким образом удалось раздобыть компромат по гнединскому банку?

Свиридов коротко вздохнул:

– Месяца три назад мне позвонил мужчина, который и предложил пакет документов. Затем мы договорились о механизме передачи и, в назначенный день, я забрал все бумаги.

– Речь идёт о подлинниках?

– Половина – наполовину, – откликнулся Свиридов. – Но «убойных» оригиналов там хватает!

– Вам пришлось платить?

Журналист отрицательно покачал головой.

– Это был презент. Можно сказать, дар небес, – улыбнулся он. – Два года назад я уже пытался рассказать читателям, чем именно занимается «Цитадель-банк», но в тот раз не хватило доказательств…

Мне ли его было не понять!

– Можете что-то вспомнить о человеке, с которым договаривались насчёт документов?

На этот вопрос Свиридов ответил не сразу.

– Мы с ним ни разу не встречались и лишь дважды разговаривали по телефону, да и то недолго, – признался он с явным сожалением.

– Конспирация?

Свиридов усмехнулся:

– Не то слово! Этот хитрюга продумал всё до мелочей и почти не дал никаких подсказок насчёт собственной персоны.

– И всё же? – настаивал я.

Свиридов опять умолк, припоминая что-то из своих разговоров с неизвестным.

– Может, ошибаюсь, но мне показалось, что у того мужчины был отлично поставленный голос. Знаете, словно у хорошего певца или… или теледиктора! – высказав предположение, журналист умолк.

«Хоть что-то начинает проясняться!», – с некоторым облегчением подумал я.

– Этот человек не сказал, откуда у него документы?

– Из банка, это уж точно! – улыбнулся Свиридов. – А если серьёзно, пришлось провести по данному поводу собственное расследование.

Этот репортер, кажется, подозревал на земле всех и вся. По крайней мере, до тех пор, пока не убеждался в обратном!

– Что же вам удалось узнать?

– Вероятней всего, этот Робин Гуд выкупил бумаги у сотрудника банка, – задумчиво сказал Свиридов. – У какого-нибудь клерка средней руки…

– С большими запросами и не очень большой зарплатой?

Свиридов кивнул:

– Похоже на то! К вашему сведению, за последние восемь месяцев из «Цитадель-банка» уволилось два человека, которые вполне могли иметь доступ к подобным документам. Один из них вышел на пенсию и сейчас ловит карасей где-то в Одинцово, а другой, ещё совсем не старый, по непроверенным сведениям, махнул на ПМЖ в Канаду.

– Ну, и ну! – удивлённо присвистнул я. – Куда только смотрит служба безопасности…

– Думаю, за документы этому смельчаку отвалили тысяч сто, не меньше! – убеждённо продолжил журналист. – Я специально интересовался у знающих людей.

– В конце концов, в столице немало банков, которые конкуренты хотели бы раздавить любой ценой. Сто тысяч «зелёных» для них не деньги, – глубокомысленно изрёк я, но Свиридов без труда разгадал мою хитрость.

– Вряд ли это были конкуренты, потому что большинство из них отмывает денежки примерно такими же способами! – Свиридов неожиданно снял свои очки, чтобы протереть стёкла, и я увидел его усталые близорукие глаза. – Сдается мне, соперники придумали бы что-нибудь поизящнее.

– Тогда, что же, сведение счетов? – оживился я.

Свиридов тщательно протёр стёкла носовым платком и снова водрузил очки на нос:

– Скорее всего… Только откуда у «мстителей» такие бабки?

Я оставил вопрос без ответа и попросил Свиридова рассказать, что ему известно о Гнедине.

Мой спутник знал о банкире не слишком много, но всё равно, кое-чем смог удивить.

– В Москве Гнедину здорово помог его дядька, бывший член ЦК КПСС Михаил Кривицкий, – поделился Свиридов ранее добытыми сведениями. – Насколько мне известно, именно он заставил племянника получить в «Плешке» диплом финансиста-управленца. Попутно Гнедин реализовал в западных областях страны несколько сомнительных проектов, которые принесли ему кучу денег, и помогли завоевать авторитет у Кривицкого.

– Как это отразилось на карьере?

– Блестяще! – невесело усмехнулся Свиридов. – В девяносто восьмом году дядюшка ввёл его в состав совета директоров «Цитадель-банка», а ещё через пару лет передал Гнедину все руководящие рычаги.

– Сколько сейчас дяде? – на всякий случай, спросил я.

– Около семидесяти, но он гипертоник и предпочёл офису дачу в Барвихе, – без запинки ответил собеседник и я, в очередной раз, подивился его осведомлённости.

Нельзя было не спросить его об официальной реакции руководства «Цитадель-банка» на публикацию в газете.

Журналист не стал передо мной рисоваться:

– Давят сволочи изо всех сил! Звонят в редакцию, требуют опровержения, – честно признался он. – А власти пока будто воды в рот набрали: ни тебе обысков, ни выемки бумаг в банке! Единственно затребовали у редакции копии перечисленных в статье документов…

Я посмотрел на его вмиг потемневшее от возмущения лицо и, кажется, догадался, чему будет посвящена следующая свиридовская публикация.

– Наш главный, ещё до выхода статьи, заставил меня на время «уйти в туман», благо я холостой, – от волнения, Свиридов, то и дело, поправлял на переносице очки. – Говорит, береженого…

– Пока без проблем? – осведомился я.

– Куда там! Прошлой ночью взломали дверь и перерыли всю квартиру! Спасибо, соседи на работу позвонили, а мои уже вызвали ментов.

– Неужели Гнедин надеется погасить скандал?

Свиридов недобро хмыкнул:

– Он просто обязан это сделать! У «Цитадель-банка» наклёвывается выгоднейшая сделка со швейцарцами, и погубить её – смерти подобно. Кроме того, подрыв банковского авторитета теперь и в России непозволительная роскошь.