Что такое наука, и как она работает - Джеймс Цимринг

Регрессия к среднему встречается во всех формах личного опыта и научных исследований. Например, больные обычно обращаются за медицинской помощью, когда их симптомы наиболее выражены. Поэтому регрессия к среднему значению может сделать многие методы лечения эффективными, хотя на самом деле симптомы исчезли бы сами по себе. Однако кажется, что терапия работает именно потому, что пациент получает лечение только тогда, когда симптомы наихудшие. Этот пример проявился даже в контролируемых экспериментальных испытаниях; пациенты, страдающие алкогольной зависимостью, демонстрируют улучшение в контрольной группе клинических испытаний просто потому, что они участвовали в исследовании. Именно по этой причине частные образовательные компании, которые продают методички для успешного прохождения стандартных тестов, могут быть очень уверены в своем продукте. Студенты, которые хорошо сдали тесты, не пойдут сдавать их снова. Напротив, студенты с плохой успеваемостью часто обращаются за помощью к «экспертам», которые могут научить их, как лучше пройти тест. Возможно, чем хуже учится студент, тем более вероятно он обратится за помощью. Однако чем ниже успеваемость студента, тем больше вероятность того, что в следующий раз он добьется лучшего результата просто за счет возврата к среднему значению. Это не означает, что занятия по подготовке к тестам не приводят к улучшению результатов, но потребители такого продукта (в среднем) будут иметь более высокие баллы при повторной сдаче теста, независимо от того, сработали эти занятия или нет[168].

Проклятие Sports Illustrated относительно безвредно; есть более серьезные реальные последствия неправильного понимания регрессии к среднему. Пренебрежение базовой статистикой, ошибка лотереи, неспособность понять, как должно выглядеть случайное явление, и иллюзия кластеризации — все это может привести к тому, что люди заметят «тенденции», которые не отражают реальность. Когда люди затем пытаются предпринять действия, чтобы изменить ситуацию, регресс к среднему явлению может сделать его похожим на действия, устраняющие несуществующий эффект, усиливая неправильное восприятие как причины, так и следствия. Для примера снова обратимся к прекрасной работе Томаса Гиловича.

Когда он посетил север Израиля, там как раз произошла волна смертей — по сути, образовался кластер людей, скончавшихся за короткий период времени. Не было никаких указаний на то, что эти смерти не были естественными, но тем не менее они привлекли внимание общественности. Группа раввинов решила, что эти люди умерли в результате божественного наказания за кощунственный акт, позволивший женщинам присутствовать на похоронах (что запрещено некоторыми типами традиционных еврейских законов). Раввины издали указ, запрещающий женщинам посещать похороны. Естественно, сразу после объявления этого указа смертность упала до нормального уровня.

Как отмечает Гилович, подобные примеры показывают, что неправильное восприятие случайных последовательностей и неправильное толкование регрессии могут привести к формированию суеверных убеждений. Кроме того, эти убеждения и то, как они объясняются, не остаются изолированными убеждениями, а служат укреплению или созданию более общих убеждений, в данном случае относительно мудрости религиозных деятелей, «надлежащей» роли женщин в обществе и даже существования «могущественного и бдительного бога». Это то же мышление, которое привело к пыткам и казням невинных людей на основании сверхъестественного объяснения случайных прискорбных событий. Только просвещенный разум ученого признает существование этих эффектов и станет выявлять их повсюду, потому что «здравый смысл» заставит нас принять объяснения без вопросов, — ведь они настолько очевидны для человеческого восприятия и, следовательно, должны быть правдой.

(Это высказывание отредактировано автором книги, чтобы сделать его гендерно нейтральным.)

До сих пор мы говорили о том, насколько часто люди неправильно воспринимают отдельные события или группы случайных событий. Однако при оценке причинно-следственных связей могут возникнуть сложности более высокого уровня.

Знаменитый эксперимент был описан в 1947 году доктором Бурхусом Фредериком Скиннером, изобретателем камеры оперантного обусловливания (то есть «ящика Скиннера»). Доктор Скиннер поместил голубей в экспериментальную камеру, где давал им приятное поощрение (в данном случае пищу), и наблюдал за их поведением. Эксперимент основан на широко известном принципе обусловливания, т. е. на способности животных хорошо улавливать ассоциации. Другими словами, если дать животному награду (обычно пищу) каждый раз, когда оно выполняет определенное действие, животное усвоит ассоциацию и будет многократно выполнять задание, чтобы получить вознаграждение (основа для большей части обучения животных, не говоря уже об обусловливании поведения человека).

В ходе своего исследования доктор Скиннер задал несколько иной вопрос: как животные реагируют на окружающую их среду, если нет предиктора результата; то есть как они себя ведут, когда нет ассоциации между действием и вознаграждением? Чтобы изучить этот вопрос, он поместил голубей в ящик и давал им пищу через определенные промежутки времени, независимо от их поведения[169]. Другими словами, голуби не могли продемонстрировать прямое поведение, от которого зависит появление пищи, — ситуация, в которой нет никакой связи между поведением и вознаграждением. Фактически исследование сводилось к вопросу: найдут ли голуби ассоциации там, где их нет, и будут ли действовать в соответствии с ними? Скиннер ответил решительным «да».

Как и люди, голуби не являются неподвижными существами, впадающими в оцепенение; в любой момент, за секунду до того, как перед ним окажется пища, голубь, вероятно, совершал какое-то движение или выполнял действие. Некоторые голуби в эксперименте доктора Скиннера установили связь между каким-то действием и появлением пищи и начали повторять это конкретное действие снова и снова. Если очередная порция еды случайно поступала в тот момент, когда они повторяли действие, это подкрепляло случайно возникшую ассоциацию и закрепляло поведение, даже несмотря на то, что время прибытия еды было предопределено и не связано с поведением. Некоторые из отмеченных действий включали толчки головой, подъем головы и вращение тела против часовой стрелки. Пожалуй, наиболее поразительным наблюдением Скиннера было то, что если голубям больше не давали пищу, они еще долго повторяли выбранное действие, прежде чем отказаться от него. Учитывая небольшой интеллектуальный уровень голубей, трудно предположить, что они осмысленно сформировали обоснованное убеждение, будто данное поведение помогает им добывать пищу; тем не менее они действовали так, как будто сформировали веру, которую Скиннер сравнил с «суеверием»[170].