Питер Саржент. Трилогия - Гор Видал

с дороги государственных мужей, которые то и дело входили и выходили. Некоторые болтали, разбившись на небольшие группки, другие читали газеты или писали письма. Я подумал, что все это очень похоже на клуб, и попытался вызвать в себе хоть немного благоговейного почтения, напомнив себе, что эти люди управляют самой могущественной страной в мире.

Холлистер указывал мне на отдельных знаменитостей: сенатор О’Махони, сенатор Дуглас, сенатор Берд… А затем вращающаяся дверь распахнулась и в курительной появился Леандер Роудс, Большой Медведь Запада, — он любил, чтобы его так называли. После произнесенной речи лицо его раскраснелось, спутанные седые волосы нависли над налитыми кровью глазами. Я подумал, что они очень похожи на глаза его дочери, которые утром видел совсем рядом. Но времени на дальнейшие размышления не было.

— А, Саржент! Рад вас видеть. Вы точны. Я люблю точность. Пунктуальность — залог успеха.

Поскольку никто из нас не мог ни доказать, ни опровергнуть это утверждение, я пробормотал что-то в его поддержку.

— Вы уже были в офисе? Да? Молодец. Пойдемте пообедаем.

Переход из курительной комнаты в столовую сената занял немало времени: через каждые несколько метров сенатор останавливался, чтобы обменяться рукопожатиями с кем-либо из сенаторов или туристов, которые хотели с ним встретиться. Совершенно очевидной была его популярность среди избирателей, другие сенаторы держались с ним несколько холодно. Возможно, мне это только показалось, но, во всяком случае, его тут полагали едва не идиотом, хотя он и держал своеобразный рекорд сената по обструкциям. Вершиной американской истории он считал период президентства Честера А. Артура и полагал, что его долг — сделать все, что в его силах, чтобы удержать страну от последовавшего за этим упадка. Хотя, согласно слухам, он был убежденным изоляционистом, но во время Первой мировой войны развернул яростную кампанию за наше вступление в нее на стороне кайзера.

Я всегда считал, что не стоит брать работу у человека, которого так мало уважаешь. Но мне никогда и в голову не приходило, что кандидатуру Ли Роудса могут выдвинуть на пост президента, и уж тем более — что он может победить на выборах. И потому я не видел особого вреда в том, чтобы несколько месяцев получать приличную зарплату, присматривая за тем, чтобы его имя часто и в благожелательном тоне поминалось в газетах.

Великолепный обед подали в столовой со старинной мебелью на том же этаже, где обедали сенаторы. Создавалось впечатление, что вы попали во времена до гражданской войны, особенно если судить по меню: великолепный хлеб, легендарный бобовый суп, который я с жадностью проглотил, стараясь не особенно смотреть на сенатора Тафта, который скромно сидел за соседним столиком и читал газету.

— Я полагаю, Руфус кратко ввел вас в курс дела? — спросил сенатор Роудс, когда подали кофе и во всей комнате задымились сигары.

Я кивнул и постарался задержать дыхание: кольца дыма от сигары сенатора плыли над столом и обвивались вокруг моей шеи.

— Большой день назначен на пятницу. Именно тогда мы все объявим. Хотелось бы, чтобы новость хорошо приняли в прессе. Вы это сможете?

Я сказал, что все подобные речи, произносимые видными государственными деятелями, очень подробно освещаются в прессе. Сенатор спокойно отнесся к моему замечанию, добавив, что хотел бы, чтобы там присутствовали журналисты от журнала «Лайф». Я заверил, что они там будут.

— Вы уже где-нибудь устроились? — спросил Роудс, после того как мы обменялись несколькими деловыми замечаниями. Я сказал, что еще не успел, так как приехал утренним поездом.

— Тогда почему бы вам не остановиться на несколько дней у нас? — великодушно предложил сенатор. — У нас множество комнат. Это даст нам возможность как следует обсудить стратегию.

— Я был бы вам весьма признателен, сэр. Кстати, так получилось, что я немного знаком с вашей дочерью. Я приехал с нею сегодня утром одним поездом.

Опять сработало мое воображение? Нет, в самом деле: сенатор печально вздохнул.

— Элен — прекрасная девушка…

— Она показалась мне очень милой.

— Очень похожа на мать: изумительная женщина.

— Мне говорили.

Сенатор встал.

— Тогда увидимся сегодня вечером. Сейчас мне пора на заседание комитета. Руфус вам все покажет. Помните: это своего рода крестовый поход.

3

Крестовый поход, — пожалуй, слишком слабо сказано. Это была беспринципная и отчаянная попытка Леандера Роудса организовать некультурное меньшинство страны в партию внутри его партии. Подозреваю, будь он помоложе и более интеллигентен, вполне мог бы попасть в Белый дом. Судя по тому, что рассказал мне Руфус Холлистер, сенатор пользовался впечатляющей поддержкой. К тому времени, когда я взял такси и направился к дому сенатора на Массачусетс-авеню, мистер Холлистер пребывал в полном убеждении, что в моем лице имеет дело с крестоносцем, готовым бороться за лучшее правительство и истинно американские идеалы.

Дом на Массачусетс-авеню — героическая попытка имитации итальянской виллы — был отделан желтой штукатуркой и украшен витыми колоннами и балконами кованого железа. Сенатор, как я вскоре обнаружил, был весьма состоятельным человеком, хотя источник его дохода оставался не совсем ясным. Холлистер смутно упоминал о какой-то собственности в Талисман-сити.

Дворецкий показал мне апартаменты на третьем этаже; поднимаясь по мраморной лестнице, я мельком углядел бальный зал, паркетные полы и пальмы в горшках. Все это очень напоминало роскошь Гранд-отеля двадцатых годов. Ужин пообещали подать через час, после чего меня оставили в одиночестве в комфортабельной спальне. Я блаженно подремывал в горячей ванне, когда в ванную вошла Элен.

— Я пришла потереть тебе спину…

— Нет, не нужно, — я скромно прикрыл свою наготу. — Лучше уйди.

— Едва ли так подобает вести себя моему жениху, — она присела рядом.

— Я уже больше года не ваш жених, — строго сказал я. — Кроме того, невесте не полагается разглядывать будущего супруга до свадьбы.

— Ты меня огорчаешь, — Элен закурила. На ней была весьма смелая пижамная пара, зеленая с золотыми нитями, выглядевшая очень по-восточному. Сейчас она совсем не походила на простую девушку из Талисман-сити. — Кстати, я сказала маме, что мы обручены. Надеюсь, ты не против.

— Почему у тебя такая аллергия к правде? — простонал я.

— Ну, это же было правдой всего несколько месяцев назад? Хочу сказать, что время относительно… и все такое, — улыбнулась она. — Во всяком случае, это поможет в отношениях с моим отцом.

Я вспомнил боль во взгляде сенатора при упоминании его единственной дочери.

— Не очень я в этом уверен…

— Кстати, дом полон народу, — Элен снова улыбнулась. — Довольно мрачных политических фигур.

— Будущие избиратели?

— Думаю, да. Правда, один довольно симпатичный: милый мальчик из Нью-Йорка, журналист. Собирается писать очерк об отце для какого-то