Беременная от врага - Мэри Ли

— Да лечь с тобой в постель, что со змеей подколодной! — Набрав воздуха в легкие, выкрикнула я. — Никогда этому не бывать! Слышишь?!

— Я не спрашиваю у тебя: быть или не быть. Все уже решено. Тебе остается лишь определиться, когда ко мне явиться. Завтра или послезавтра. — Без угрызения совести сказал Исаев, направляясь к входной двери. — Если в ближайшее время не решишь этот вопрос, то пойдешь вместе с Анной Михайловной по миру. Будь благоразумной. Неприятные последствия не заставят себя долго ждать. Уж поверь. Мои предупреждения бесследно не проходят.

Андрей Исаев не удосужился выслушать ответ, а вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Как только этот ужасный человек покинул помещение, я, не издавая ни звука, попросту осела на пол.

Так было гадко, противно, мерзко на душе… хотелось волком завыть от боли, застрявшей в области сердца.

Я легла на коврик, расстеленный около кровати, так как не было сил, чтобы банально встать и дойти до постели. Свернулась калачиком и дала волю слезам.

Без понятия сколько времени я пролежала на полу.

Кости ужасно ломило до судорог.

Казалось, меня долго терзали, а потом выбросили, когда насытились моим высушенным до изнеможения телом.

Внутри что-то надломилось. Помимо телесных повреждений нанесли душевные раны, которые ни в какую не хотели заживать. И не собираются это делать даже спустя день, два… вечность.

Предательство. Повсюду предательство.

В собственном доме меня смешали с грязью. Причем родная мать. Наплевав на мои чувства, передала в руки дьяволу, способному сожрать целиком и не подавиться.

Анна Михайловна ненавидела меня за то, что я не дала ей возможность обрести счастье с любимым человеком. Она ради него предала своего мужа, а потом из-за меня пришлось расстаться, так как я стала обузой для новых отношений.

Я не могла заставить мать полюбить себя. Она призналась, что оставила меня ради того, чтобы по достижению зрелого возраста, я подцепила богатого мужчину, способного деньгами снабдить не только меня, но и ее тоже. Я же надежд не оправдала.

И вот наступил момент истины.

Анна Михайловна теперь избавится от нелюбимой дочери, при этом обогатит кошелек, если будет вести себя покладисто и позволит Андрею Исаеву делать свои грязные делишки.

Андрей Исаев…

Имя застряло комком в горле. Хотелось уничтожить это чудовище. Его ухмылка… стереть бы ее с лица радующегося монстра, причинившего дикую боль.

Предатель. Подкрался, как змея. Втерся в доверие, чтобы при удобном случае впиться клыками в самое уязвимое место и пустить по венам яд.

Что же делать?

К кому обратиться за помощью?

К Любе? У нее своя жизнь. Любимый человек. Все наладилось. Смысл вмешиваться и портить им любовную атмосферу проблемами? К тому же, Люба не имеет влияния на Исаева. Она ничем не может помочь, даже, если бы подвернулся случай и удалось бы попросить об одолжении отговорить Исаева от его затеи.

Роман Степанов? Мы не настолько хорошие друзья, чтобы он ввязывался из-за меня в перепалку с Исаевым. Тем более, как я могу судить, Роман побаивается Андрея. Он не станет ни ради себя, ни ради меня вмешиваться во всю эту историю. Как бы я Степанову не нравилась, рисковать не будет. Уверена.

Родители Исаева? Если расскажу им, они вряд ли поверят. Не захотят слушать. Скорее всего, даже договор не станут смотреть, заранее подумав, что я с ума сошла. Может, им мысль придет в голову, будто я намерено пытаюсь очернить их сына из-за какой-то своей обиды. Или вообще собираюсь его шантажировать. Разница между ним и мной большая. Он — богач, а я — нет. Захотела легких денег, вот и учудила.

Замкнутый круг.

Я попалась в ловушку и самостоятельно выбраться не удастся.

Я открыла глаза. Слез не было. Выплакала все до последней. Они застыли на щеках влажными ручейками. Я провела рукой, вытирая мокрые дорожки.

Нужно встать. Плача и валяясь на полу, горю не поможешь.

Я приподнялась. Двумя руками уперлась в пол и попыталась оттолкнуться, чтобы подняться на ноги.

Одной рукой нащупала что-то твердое. Подняла глаза и увидела коробочку, откуда издевательски подмигивало ожерелье, переливаясь на свету.

Воспоминание мигом врезалось в мозг. Исаев хотел вручить драгоценность, чтобы я потеплела и ответила благосклонностью на проявленную заботу.

Но все пошло не по плану.

Вместо того, чтобы от столь щедрого подарка броситься в объятия Исаева, я попросту впечатала в него коробку с ожерельем. Он же и глазом не моргнул. Мол, все в порядке. Идеальное самообладание. Хотя ему-то чего расстраиваться или горевать? Не он же будет целый год ходить в рабах.

Возможно, он не успел уйти далеко. Надо поторопиться и еще раз запулить в него. Конечно, ему ничего не сделается, а вот себе я моральное удовольствие доставлю.

Я схватила коробку, и, не раздумывая ни секунды, быстро вскочила.

Опрометью кинулась к двери и настежь распахнув ее, затем выбежала в коридор.

Я пронеслась к выходу из дома, и выскочила наружу. Стоя на крыльце, осмотрелась по сторонам. Машина Исаева, как и он сам, испарились.

Гад! Укатил. Успел скрыться из виду до того, как я осуществлю задуманное.

Ненавижу. Постоянно Исаев впереди меня на один шаг. Точнее на четыре колеса. Уехал так быстро, что наверняка поднял за собой столб пыли.

Я обратно вошла в дом и с особым чувством хлопнула дверью.

— Да что ты будешь делать?! Я смогу в этом доме отдохнуть или нет? Какого черта тут грюки-стуки происходят? — Завопила Анна Михайловна, появляясь в дверном проеме своей комнаты. Сосредоточив на мне взгляд, проворчала: — Римма, сколько ты будешь хлопать?! Ты не в курсе, что у меня голова раскалывается?

— Знаешь, что?! Я с удовольствием еще раз стукну! Мне просто-таки станет радостно, если таким образом доставлю тебе неудобство! — Отозвалась я, не жалея о сказанном. Честно говоря, я потешила свое самолюбие при виде мамы, меняющейся в лице из-за моих слов. Знаю, это плохо. Но в тот момент не смогла не позлорадствовать.

— Как ты сказала?! — Опешив от моей дерзости, Анна Михайловна поначалу не сумела подобрать нужные слова. Затем опомнилась, вздернула нос кверху и с пренебрежением продолжила: — Да, как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?! И это после того, что я сделала для тебя? Да, если бы не я, ты бы и до зрелости не дожила!

— Если бы не ты, я бы не попала в передрягу! В ловушку, устроенную Исаевым! — Выпалила я. — Из-за тебя я вынуждена прислуживать ему год, пока сама будешь тут радоваться жизни!

Я не уточнила каким окажется мое прислужничество. Считала, лучше матери не знать таких щепетильных подробностей. Все равно она только отмахнется, сделав вид, что все нормально.