Сталин и Рузвельт. Великое партнерство - Сьюзен Батлер

Очевидно, что теперь настало время для выработки мер, необходимых для обустройства послевоенного мира. Однако для того, чтобы обсуждать соответствующие планы, которые уже сформировались в представлении Рузвельта, с американским народом, время еще не пришло.

Сталин достаточно редко выступал с речами. С праздничной речью накануне Нового года выступил Михаил Калинин, председатель Президиума Верховного Совета СССР. Он назвал конференцию в Тегеране «действительно, самым большим событием нашего времени, историческим ориентиром в борьбе с германским агрессором. Все усилия немцев разделить свободолюбивые народы не удались. Руководители трех великих держав достигли полного согласия по вопросам войны и мира».

Конечно же, он был успокоен действиями Рузвельта. На самом деле, с точки зрения Сталина, Рузвельт был идеальным американским президентом. И он действительно являлся таким. Сталин увидел, что Рузвельт предлагал Советскому Союзу сотрудничество. Россия, которая в последнее время была нездоровым членом европейской семьи, завершала войну «могущественной державой мирового уровня». Это делало его одним из двух самых могущественных людей в мире.

Спустя несколько недель после Тегеранской конференции Рузвельт встретился с Андреем Громыко и побеседовал с ним. Как отметил Громыко (который обратил на это особое внимание), Рузвельт в очередной раз подчеркнуто дистанцировался от Черчилля: «Он начал с того, что подчеркнул, что общался со Сталиным в хорошей обстановке. Затем он кратко подвел итоги завершившейся конференции и, наконец, сказал мне: “Для того чтобы достичь согласия, зачастую было необходимо оказывать давление на Черчилля. Боюсь, что он соглашался на компромисс довольно медленно. Но он согласился на него, и мы достигли ряда довольно полезных договоренностей“»[301]. Громыко отметил, что, говоря о Черчилле, «президент одарял меня одной из своих очаровательных «улыбок Рузвельта» и давал мне понять, что британский премьер-министр был партнером, который доставлял ему массу неприятностей».

В начале февраля в Вашингтоне серьезно обеспокоились, когда газета «Правда» неожиданно подвергла критике Уэнделла Уилки, соперника Рузвельта от Республиканской партии на выборах 1940 года. Уилки проводил предвыборную кампанию в западных штатах, добиваясь своего выдвижения от Республиканской партии на пост президента страны в 1944 году, и средства массовой информации уделяли этому существенное внимание. Критика, прозвучавшая на страницах «Правды», была достаточно несущественной, была упомянута лишь состоявшаяся в прошлом году встреча Уилки со Сталиным, в ходе которой они обсудили проблемы Восточной Европы. «Правда» скептически отмечала: «Настало время понять, что вопрос о Прибалтийских странах является внутренним вопросом Советского Союза, не относящимся к ведению господина Уилки»[302]. По словам Кларка Керра, британского посла в СССР, беседовавшего с Уилки во время своего визита в США, тот был ошеломлен этим выпадом, поскольку всегда был активным сторонником Советского Союза, и статья в газете «Правда» выставила его в «смешном» свете. Тем не менее ситуация нормализовалась после того, как Кларк Керр сообщил Гарриману, что, когда он рассказал Сталину о реакции Уилки, Сталин заметил, что «Уилки ему нравился, выразил сожаление по поводу инцидента и заявил о готовности послать ему телеграмму»[303], возможно, дав понять в этой телеграмме следующее: «Вы мне нравитесь, но я не хочу, чтобы Вы стали президентом»[304]. Его популярность, очевидно, беспокоила Сталина.

Надо было иметь в виду также и Черчилля, который продолжал усилия, направленные на то, чтобы отложить день высадки союзнических войск в Европе. Организовав переписку из Марракеша (Марокко), он выискал новые причины отложить операцию «Оверлорд». Он писал Рузвельту, что, чтобы обеспечить гарантированный успех, на первом этапе Ла-Манш должны форсировать крупные силы, а их концентрация займет больше времени, поэтому он был не один, кто считал, что операцию следует отложить. Черчилль продолжал: «Командующие считают, что у них будет больше возможностей… Почва будет суше и будет более подходить для крупных операций Дядюшки Джо»[305].

Рузвельт ответил ему весьма прохладно: «В Тегеране Дядюшке Джо было обещано, что операция “Оверлорд“ будет организована в мае при одновременной поддержке по возможности крупной операцией “Энвил“[306], и он согласился спланировать одновременное наступление советских войск»[307].

Ленин внимательно следил за Америкой и имел в ее отношении свои собственные взгляды еще с момента прихода к власти, даже с учетом того, что власть была консолидирована, когда Красная армия еще воевала с белогвардейцами, союзные войска поддерживали блокаду, а голод был повсеместным. Совет Народных Комиссаров (СНК), высший правительственный орган, в первый день 1919 года озаботился вопросом установления дипломатических отношений с Соединенными Штатами. Ленин, председатель СНК, а также Сталин, его верный соратник в те далекие годы[308], рассматривали Америку в качестве возможного союзника против остального враждебно настроенного мира, в качестве страны, которая сможет оградить их от европейской агрессии, по крайней мере до того момента, пока ситуация внутри страны не стабилизируется. В этой связи 1 января 1919 года Советом Народных Комиссаров был издан следующий выдающийся документ:

«О проблеме наших взаимоотношений с Соединенными Штатами. Советская Россия должна освободить себя от «железного занавеса», который образовался вокруг нее. В противном случае она погибнет… Единственными, кто сможет помочь Советскому правительству, являются только Соединенные Штаты Америки, поскольку они сами нуждаются в дружбе с Республиканской Россией в интересах своей внутренней и внешней политики. Они нуждаются: во-первых, в рынках сбыта продукции своих отраслей промышленности; во-вторых, в возможностях для выгодного размещения своих инвестиций; в-третьих, в ослаблении влияния Англии на страны Европы… Отношения между Соединенными Штатами и Японией неискренни… Война между ними неизбежна… В первую очередь необходимо вступить во взаимоотношения с Соединенными Штатами… Вступление во взаимоотношения с Соединенными Штатами является вопросом первостепенной государственной важности, и судьба Советской России зависит от успешного разрешения данного вопроса»[309].