Ровельхейм: Право на жизнь - Анна Ледова

Так, если белобрысый зазнайка — «высочество», то это как минимум «величество». А если как-то по-другому? А, списывайте все на нехитрую простоту Леса… Прости, Мекса! Прости, астарх!

— Более чем достойно, ваше императорское величество, — присела я в неуклюжем реверансе, чуть не наступив на длинный подол платья. — Вы очень гостеприимны.

У императора чуть дернулся в улыбке уголок рта. Ну точно, смеется над дикой гостьей.

— О, прошу Вас, наши семьи на равных. Для Вас достаточно «император Нердес» и без этих упражнений.

— Но для вашей подданной недостаточно, — тихо сказала я как есть. Не хотелось лгать императору.

На немолодом лице как-то особенно знакомо сошлись на переносице брови в немом вопросе. Но тут же вернулись на место, словно устыдившись такой несдержанности. Император с улыбкой кивнул.

— Так это правда… Я думал, мир с ума сошел, когда мне сообщили, что в семье Леса появились люди.

У меня и так все слова разбежались, да и прямого вопроса не прозвучало, так что ничего не ответила.

— Что ж. То, что Вы — подданная Империи, не отменяет вашего статуса почетного гостя в эти дни. Думаю, это хороший знак. Теперь Империя и Лес стали еще ближе. Я искренне Вам рад.

— Благодарю, ваше императорское вели…

— Оставьте. Слово семьи рес Данлавин незыблемо. Просто император Нердес.

О, что такое «слово рес Данлавин» я прекрасно помню. Интересно, а знает ли император о лжесвидетельстве наследника, когда меня выгнали с позором из Академии? Надеюсь, нет. Он ведь действительно выглядит человеком благородным и верным своему слову. Представляю, как бы это его расстроило.

— У Вас довольно необычная внешность, — продолжил император. — Я обратил внимание еще за ужином. И неспроста пришел сюда. Простите, мисса, не знаю вашего имени…

— Ардина, император Нердес.

— Ардина. Прогуляйтесь вместе со мной, не откажите в удовольствии.

О каком отказе могла идти речь? Мы пересекли еще несколько коридоров с портретами. По мере их давности краски тускнели, теряли выразительность лица. Наконец коридоры кончились тупиком. Император прошел вперед в дальний угол комнаты и остановился перед потрескавшейся от старости золоченой рамой.

— Этому портрету почти семьсот лет. Знаете, сколько раз на него смотрел, всегда полагал это фантазией художника. Или странной прихотью заказчицы. Не бывает такого цвета. Пока не увидел Вас.

Мужчина приглашающе кивнул, освобождая место перед портретом. Не понимая, зачем мы здесь и что за странные слова, подошла. И обомлела.

Молодая женщина с приятным округлым лицом и легкой улыбкой. Тоненькая, в старинном платье, сидит в кресле, опираясь на подлокотник. Черты лица поистерлись, краска частично облупилась, потемнела. Но это было не важно. Весь портрет заливало мягкое свечение от ее распущенных волос, касавшихся нарисованного пола. Киноварь темнеет, охра. Серебро — нет.

Мурашки пробежали по спине. Среди поблекших мрачных картин эти серебряные локоны смотрелись действительно чужеродно. И я бы сочла необычный цвет волос фантазией, не будь мои такими же.

— Кто она? — спросила тихо, не дыша. — Тоже рес Данлавин?

— Нет. Она совсем из другого рода. Но без них рес Данлавин не стали бы теми, кем мы являемся сейчас…

— Дес! Брат, я уже с ног сбился, разыскивая тебя! Что тебя сюда понесло? Охрана на ушах… Ардина?!..

Гулкие шаги разорвали ночную тишину, арн Шентия влетел черным вихрем — собранный, жесткий. Сыскарь при исполнении. В работе его светлость был беспощаден.

— А, Рон, — улыбнулся император. — Тебя-то мне и надо. Был очень рад знакомству, Ардина.

— Я тоже очень рада, — пролепетала под неотрывным взглядом Шентии. — Доброй ночи, император Нердес. Ваша светлость.

Бочком, бочком, на выход. Но арн Шентия занял собой весь проход в дверях и, похоже, выпускать не собирался.

— Ардина, подожди, — голос его светлости смягчился, он выставил перед собой руки, тормозя мои попытки бегства. Крыжты зеленые, ну не под ногами же проскальзывать…

— Ронард! — властно грянуло сзади.

Венценосного брата Шентия не ослушался, отступил нехотя в сторону, освобождая путь. Стрелой, пока не передумали!

Ну все, теперь без балахона-невидимки никуда. А то завтра что, ясноглазая шах-ханим чай пить позовет?

Ронард

От императора не укрылось то внезапное напряжение, что возникло с появлением брата. Миниатюрная девушка с невозможным цветом волос, застывшая в немом изумлении перед портретом, вздрогнула как от выстрела, стремительно побледнела и тут же залилась румянцем.

Да и брат хорош — как-то весь обмяк сразу, словно забыл, зачем шел. Впился в нее взглядом, а императора тут будто и нет. И это Ронард-то, его хладнокровная и невозмутимая опора! Пришлось осадить брата, а то незаурядная гостья уже прикидывала, как бы ловчее сквозь стену пройти, а то и вовсе под землю провалиться.

— Слушаю тебя, Рон.

— А… не здесь, Дес. В кабинете, — брат все же оторвался от созерцания пустого коридора, куда без оглядки выпорхнула тонкая фигурка, и махнул рукой, создавая портал.

Даже из личных покоев младший брат умудрился создать отдел сыскной конторы. Огромный стол в рабочем кабинете похоронен под отчетами, донесениями, сводками… Нердес заглянул в спальню — та же картина. Кровать смята, но даже не разобрана, подушки раскиданы по полу, на покрывале еще пара толстых папок. Покачал головой, да, явно не от постельных утех такой бардак.

— Сначала по Самаконе. В порту все под контролем, мои люди…

— Потом, Рон. Подождет, — отмахнулся император. — Расскажи-ка мне для начала, почему о том, что унварты приняли в свой клан людей, я узнаю не от тебя, а окольными путями?

Ронард помрачнел.

— Надеялся, им все же хватит ума не ехать, — выдавил нехотя он. — Узы не кровные, условия договора были бы соблюдены. Не вышло.

— Ты был против? Почему? Не знаю, как их смог принять астарх, но нам это только на руку. Они могут сыграть полезную роль. Это повысит имидж Империи. Лесу без разницы, зато Самакона еще десять раз подумает, прежде чем…

— Разменные пешки, так ты их видишь?

— Ну, всегда приходится кем-то жертвовать…

— Именно поэтому против. Это не те фигуры, Дес, — довольно резко ответил Ронард.

Император Нердес всмотрелся в брата. Интуиция, умение просчитывать на три шага вперед, немалый опыт, сильная магия, прямота и решительность — арн Шентия хоть и не получил имени рес Данлавин, зато вобрал в себя их лучшие черты. Жаль, Аландес пошел в материнскую родню. Зато сейчас в привычном поведении Ронарда что-то новое, неуловимое.

— Ты ведь знаком с этой девушкой. Назвал ее по имени, — сощурился Нердес, придержав до времени, что заметил гораздо больше. — Есть что-то еще, чего я не знаю?