Девочка, которая спит - Елена Булганова

После них поток гостей почти иссяк, только прибыло еще несколько семей циклопов и тубаботов. Места за столом стремительно заканчивались, мне пришлось пару раз сгонять за стульями.

Наконец все расселись – и праздник начался. Стол ломился: оказалось, гости принесли с собой свои традиционные блюда. Соболь толкнул речь – что-то насчет того, как прекрасен мир, когда он многообразен. Елка зажглась, старшие ребята появились в костюмах Деда Мороза и Снегурочки и устроили праздничное представление. Я-то такие спектакли много раз видел, а вот малыши из Нижнего мира просто визжали от восторга. Старшие тем временем общались между собой.

Я так старался дистанцироваться от тубаботов, что оказался сидящим рядом с Соболем и его женой. Хотя обычно держался подальше от взрослых, и сейчас чувствовал себя скованно. Все-таки никогда не знаешь, что на их глазах можно себе позволить. Но мадам Софи и Соболь были увлечены беседой с флэммом, который представился как Данко. Расспрашивали о его семье и еще каких-то общих знакомых. Разговор шел на русском языке, поэтому до меня то и дело долетали отдельные фразы.

– А почему твоя жена не пришла? – спросила мадам Софи.

– Не захотела оставлять малышку, – улыбаясь, разъяснил Данко. – Ей ведь всего три месяца.

– Ну, надеюсь, через год твоя младшенькая от души повеселится на нашем празднике, – сказал Соболь и ласково глянул в сторону малышни. Они как раз устроили под предводительством Милены-Снегурочки хоровод вокруг елки.

– Надеюсь, вы их пригласите, – ответил Данко, и голос его прозвучал как-то странно. Профессор заметил и насторожился:

– О чем это ты? Разве близкие друзья нуждаются в особом приглашении?

Данко тоже посмотрел на детей, отыскал глазами своего сына, потом негромко произнес:

– Нет, уже не смогу. Осталось немного, всего пара месяцев.

Мадам Софи ахнула и закрыла лицо руками. А Соболь дернулся всем телом:

– Ч-черт!

Данко проговорил как-то виновато:

– Вы, люди с поверхности земли, слишком трагически к этому относитесь. Мы – совсем иначе. Зато есть надежда когда-нибудь заделаться Великим Жрецом…

– Но ведь можно что-то предпринять? – перебил его Соболь. – Я могу поговорить с этим вашим Жрецом, скажу, что ты необходим нам как электрик! Он же сам подарил нам это замечательное небо.

Данко качнул головой:

– Это ничего не изменит. Жрец и так жалеет, что отправил к вам именно меня. Ему не нравятся… всякие влияния. В следующий раз, могу поспорить, он командирует к вам циклопа. Если, конечно, отыщется циклоп, который разбирается в электричестве.

– Тогда беги! – вскричал Эрик Ильич. – Бери семейство и уходи через мою территорию наверх, на землю. Я помогу с документами, с жильем…

Данко все еще улыбался, но по лицу его было заметно, что он жалеет о начатом разговоре и мучительно соображает, как бы половчее его замять. Невероятно длинными и тонкими пальцами он коснулся плеча Соболя, словно стремясь перелить в него долю своего спокойствия. И сказал:

– Спасибо, Эрик, но ты и сам знаешь – для нас нет страшнее участи, чем оказаться там, наверху. Это даже хуже, чем Черные Пещеры. Мы не сойдем там за своих. Да и дети не всегда могут контролировать себя.

Сказав это, немедленно поднялся с места и хлопнул в ладоши, созывая своих соплеменников. И я узнал, что это за огненное шоу, которое так мечтала увидеть Милена.

Флэммы собрались вместе, разом скинули плащи и остались в серебристых комбинезонах. А потом рассыпались по поляне. И вдруг все разом вспыхнули белым пламенем. Я вздрогнул от неожиданности, девочки и маленький Вовчик завизжали.

Я до боли в глазах вглядывался в пламя, стараясь разглядеть, куда делись флэммы, пока не увидел их всех совсем в другом месте, целых и невредимых. По неслышной команде они разом взлетели вверх и прямо над нашими головами снова вспыхнули – и опять на пару мгновений я потерял их из виду Я никогда прежде не видел, чтобы горел сам воздух. А флэммы прыгнули навстречу друг дружке и образовали все вместе огромный факел. Шары белого пламени полетели во все стороны, закружились над поляной, нас обдало жаром. Такого фейерверка на Новый год мне видеть еще не приходилось!

И вдруг между белыми шарами замелькали какие-то фигуры. Если флэммы просто подпрыгивали и на пару мгновений зависали в воздухе, то эти парили, как птицы, образовывая в воздухе сложные фигуры. Я узнал четвероглазых гостей. Только теперь наросты на их руках раздулись, наполнились воздухом, – и руки превратились в крылья, типа лебединых.

– Кто это? – спросил я у Бриджит (она сидела рядом).

– Это – биорды, летающие люди, – тут же ответила девочка. – Они совсем не боятся огня. Видишь?

Действительно, биорды начали ловить горящие шары и тушить их в своих ладонях. На место горячего воздуха пришло приятное дуновение, которое создавали носящиеся над головами фигуры.

Едва мы пришли в себя после огненного шоу, как мерцающие лотты предложили сыграть в прятки. Причем прятаться собирались они, а мы всем скопом – искать. Еще к нам присоединились циклопята, юные флэммы и биорды, а вот маленькие тубаботы деликатно отказались. В один миг лотты рассыпались по поляне – и исчезли. После этого мы полчаса искали их на почти открытом пространстве. Повезло только одному циклопику: он случайно наступил на лотта и был ужасно горд собой.

Я не мог понять, что происходит. Допустим, эти существа действительно обладают способностью делать свои тела невидимыми. Но куда в таком случае девается их одежда? Это уже походило на магию. Когда мы все сдались и игра автоматически закончилась, лотты вдруг разом появились на поле. Оказалось, они все это время преспокойно стояли на открытых местах и наверняка потешались над нами.

Но тут наше время закончилось, и мы дружной толпой отправились пить усыпляющее зелье. Вторую часть праздника я досматривал уже во сне. Флэммы и биорды повторили свое выступление, а кроме этого циклопы еще показали борьбу, похожую на наш реслинг, но куда более зрелищную.

Уже под утро снова возобновилась игра в прятки. И вот тут всех поразила Иола. Через десять минут бестолковых метаний по поляне она вдруг застыла на месте и последовательно указала пальцем на всех лоттов до одного. Моментально став видимыми, они выглядели потрясенными такой прытью. Я подумал, что нужно будет при случае спросить Иолу, как она это сделала. Я еще не знал, что утром мне станет совсем не до расспросов.

Проснувшись, я первым делом подумал, что надо позвонить родителям, поздравить их. На пороге чуть не наступил на плоский пакет, подсунутый под дверь. Надорвал его – там оказался альбомный листок, наклеенный на картонку, с которого на меня смотрело Тасино лицо. Я даже вздрогнул, таким живым было изображение. Конечно, нарисовать портрет могла только Иола. Мне снова стало стыдно – ведь я так и не сделал ей новогодний подарок.