Европейское турне Кирилла Петровича - Михаил Александрович Елисеев

для прислуги, она всегда быстро ест, так что уже должна была прийти. Но услышит ли? Стены между каютами толстые.

На её крик никто не отозвался – видимо все ещё ужинали.

Мрачные догадки стали приходить в её головку, но девушка боялась признавать их. Она должна была убедиться в этом сама. Софи осторожно коснулась ковра на полу пальцем ноги, тут же одёрнув ступню – температура возросла ещё больше. Тогда она взяла одеяло и бросила его на пол в направлении двери. Теперь она смогла по нему быстро подбежать к выходу и дёрнуть ручку. Дверь не поддавалась. Она не была закрыта на ключ, но что-то с обратной стороны не позволяло открыть её даже на малейшую щёлочку. Отдёрнув занавеску, она глянула в окошко двери, но увидела только противоположную стену коридора.

– Э-эй! Кто-нибудь, выпустите меня!

Щёлкнув выключателем, Софи зажгла свет электрической люстры. Девушка увидела то, чего так опасалась – поворотная ручка темперметра была отвинчена. Там, где должна была быть эта резная деревянная деталь, торчал лишь короткий штырёк с выемкой. Самое страшное было то, что ручку, судя по положению выемки, переключили на максимальную красную десятку так, что даже сам темперметр стал краснеть от высокой температуры. Софи попыталась поддеть и зацепиться за штырёк ногтем, но только обломала его да обожгла пальцы.

Софи повернулась к комнате и оглядела её. Девушке показалось даже, что отполированный до белизны паркетный пол в некоторых местах стал темнеть, а в воздухе запахло горелым деревом. Бахрома ковра стала тлеть и вспыхивать мелкими искорками. Пот лил с неё, будто она была в бане.

Попробовать вышибить дверь письменным столиком? Но до него сначала нужно как-то добраться по раскалённому полу. И ещё неизвестно, сможет ли она вообще пододвинуть эту тяжесть. Стулом? Скорее он расколется после удара об металлическую дверь.

Она ничего не могла сделать! Её не слышат, и сама она не может выбраться из ловушки. Дверь в её каюту находилась в конце коридора, так что надежда на то, что кто-то будет проходить мимо и услышит её мольбы о помощи, была крайне мала. От ощущения безнадёжности из глаз сами собой полились слёзы.

– Да помогите же кто-нибудь!

Неожиданно в окне двери мелькнула тень. Повернувшись к выходу, Софья замерла от неожиданности – она совсем не ожидала увидеть этого человека.

– Открой! Прошу тебя, открой! – лицо Софи заливали слёзы, – Прости меня за всё! Я знаю, что сделала тебе плохо! – она заломила руки в молитвенном жесте, – Умоляю, открой! Я задыхаюсь!

Лицо в окошке двери оставалось беспристрастным и молча наблюдало за несчастной. Минута за минутой.

– Ты!!! Я ненавижу тебя! Ненавижу! – Не дождавшись помощи, теперь всю свою ярость девушка выплеснула в лицо человека, стоявшего по другую сторону двери. – Сгори в аду!

– …И после этого они мне говорят: «Извините, но у нас для вашей затеи не хватит всех финансов Империи!» – закончил Степан Аристархович свою историю.

Все сидящие за столом рассмеялись вместе с рассказчиком.

– А я всегда говорил, что когда дело доходит до стоящих открытий, наши чиновники жадничают, – заметил Николай Григорьевич.

Как и в прошлый раз, центральный столик заняла та же компания, что и в первый день плавания. Невольно сдружившись за разговорами, они уже не желали других соседей, что было естественно.

– Было бы хорошо, если бы нашу мужскую компанию разбавила цветущая юность нашей несравненной Софи, – добавил Семён Михайлович, стукнув стоящего рядом металлического слугу по груди, – Даже Сиволапу нравится общение с девушкой, хе-хе-е! Даром, что железный, а тоже мужик!

– Но ведь вместе с нами леди Бичем! Разве вам её мало? – Консул поднял бокал, направив его в сторону англичанки, – Ваше здоровье!

Женщина ответила ему улыбкой и кивком.

Вернувшийся Илья Иванович сел за свой стул:

– Ещё раз прошу прощения за отлучку. Я присмотрел за Анной Илларионовной, нашей нянечкой. Она сейчас в женской комнате отдыха, слушает оркестр. Старая женщина, я стараюсь хоть как-то развеселить её, дабы она позабыла о выходке Сони.

– Я бы тоже хотела послушать их. – Леди Бичем повернулась к графу. – Кажется, там должна была выступать одна оперная певица, которую мне расхваливали. Но я всё-таки предпочла остаться с вами и отужинать, господа.

Последним заявлением она вызвала улыбки у мужчин за столом.

– Не в обиду будет сказано, – сказал Никита Григорьевич, поправляя пенсне, – но не слишком ли взрослая ваша дочь для няни? Ей бы подошла… не знаю, есть ли такая должность в России, но в Британии подобное распространено. Это называется «компаньонка».

– Что-то вроде служанки-подружки в услужении аристократки, – уточнил Кирилл Петрович. – И получающей за это необременительное занятие деньги.

– Ах, ну что вы! Анна Илларионовна с самого детства была при Сонечке. Сейчас она, конечно же, исполняет обязанности компаньонки, хотя мы в доме все по привычке зовём её нянечкой.

– Никто не может сказать, где спрятался господин Алексей? – спросила леди Бичем, – Симпатичный юноша. Он вроде бы хотел отужинать с нами?

– Ермолкин? – уточнил консул.

При упоминании этой фамилии граф сморщился:

– После его выходки в курительной комнате не имею ни малейшего желания видеть его снова. – Вооружившись вилкой и ножом, Илья Иванович вернулся к тарелке с мясным рагу и картофельным гарниром. Разумеется, в меню это блюдо имело возвышенно-претенциозное название на французский манер.

– Кажется, он порядком набрался и отправился в свою каюту, – ответил Кирилл Петрович. – И видимо, спать он будет всю ночь как убитый.

– Надеюсь, ничего интересного не произошло, пока я отлучался? – За столик рядом с леди Бичем присел князь Дадиани.

– Князь! Я вам никогда не прощу! Вы оставили меня одну! – нарочито возмутилась англичанка, указав ему вилкой в грудь. – И хотя господин Степан и веселил меня своими историями, всё же мне было скучно без вас.

– Извольте, но ведь прошло всего пять минут, – ответил Рустам, взглянув на карманные часы.

– Почему это леди Бичем переключила своё внимание на князя? – Наклонившись к уху друга, спросил Кирилл Петрович.

– Испытывает мою ревность, – улыбнулся Николай Григорьевич. – Вот увидите, завтра она снова будет гулять со мной под ручку, и смотреть влюблёнными глазами.

– Пять минут, – произнёс Степан Аристархович, задумавшись над словами грузинского князя. – Иногда за пять минут можно сделать очень многое.

Ужин продолжился.

Софи огляделась в поисках выхода. Дверь, ведущая в соседнюю каюту прислуги, была бы спасением, но ей достался однокомнатный номер лайнера; каюта нянечки располагалась через стенку и имела отдельный вход.

Она была заперта.

Девушка задыхалась. Желая глотнуть хоть немного свежего воздуха, Софи, бросив матрас с кровати на пол к стене, пробежала по нему и распахнула