Сапфо - Ольга Клюкина

— Ах… — только и успела по привычке вздохнуть Филистина.

Но тут Леонид, не спрашивая разрешения и не слушая больше никаких ахов и охов, стиснул Филистину в своих крепких ручищах и поцеловал в губы так, что у него и самого слегка закружилась голова.

А потом молча подхватил женщину на руки и начал выбираться по скользкому склону наверх.

Несмотря на то что Фаон вернулся, с трудом волоча за собой вместе с Леонидом целую мощную тушу кабана, которая оставляла на траве кровавый след, Алкей еще пребывал сильно не в духе и еле сдержался, чтобы не отчитать как следует юного охотника.

Зато все остальные встретили лесных добытчиков с неподдельным ликованием.

— Вот это я понимаю, гости! — расплылась в улыбке даже вечно недовольная кухарка Вифиния, для которой все люди делились в основном на сытых и голодных, а потом на дармоедов и «дельных». — Таких гостей я люблю! Все равно как наш Кипсел — если его зовут пить вино, он всегда приносит с собой самый отборный кусок солонины, или самую лучшую колбасу с чесноком, которую только можно найти на всем Лесбосе, а то в запас еще и целый большой пучок чеснока. Но Леонид тоже вон какой молодец! А Фаон? Я думала, подкидыш вечно больной Алфидии умеет только доить коз, а он, оказывается, знает толк и в настоящей охоте.

Леонид распорядился разделать тушу так, чтобы самую лучшую часть оставить и приготовить со специями для ночного пира, и зажарить мясо на костре, а остальное отдал на усмотрение кухаркам.

А потом в одиночестве отправился купаться в море, сказав, что не переносит теплые бани и привык смывать с себя пот и грязь во время плавания в бурных волнах.

— А ты сейчас пойдешь со мной в баню, — шепнул Алкей на ухо Эпифоклу. — Ты мне нужен. Сегодня самый подходящий момент по душам поговорить с Фаончиком, пока он не наделал настоящих глупостей.

— Хм, хм, насчет прытких мальчишек я тебе точно не союзник, — ответил Эпифокл. — Я теперь могу только полежать на женщине, и то лучше всего не шевелясь. Хотя и это я слишком давно не пробовал… Признаюсь, Алкей, мне с годами все больше стали нравиться умные женщины, вроде Дидамии, которые хотя бы понимают то, о чем я толкую, а не просто ластятся к телу, как глупые кошки, а потом еще требуют…

— Нет, Эпифокл, ты меня снова не понял! — нетерпеливо перебил старика Алкей. — Как я посмотрю, в простых, жизненных вопросах ты совсем мало смыслишь! Я хочу, чтобы ты помог мне уговорить Фаона склониться в мою сторону и переехать жить в мой дом в Митилене, иначе его точно захапает рыжий пират. Или же неразумные женщины ушлют Фаона в Афины, прямиком в постель какому-нибудь старому, жирному сластолюбцу. Посуди сам, зачем напрасно портить мальчишке жизнь? И потом, ты сам, Эпифокл, заодно наконец-то помоешься, хотя бы накануне праздника.

— Хм, хм, — только многозначительно хмыкнул в ответ Эпифокл и сощурил свои черные, хитрые глазки, но Алкей понял его без лишних слов.

— Знаю, знаю, — кивнул он недовольно. — Ты хочешь спросить, что тебе будет за твою услугу? Ну, хорошо, если ты мне поможешь, я заплачу тебе золотом — ради такого мальчика, как Фаон, можно и раскошелиться.

— Хм, хм, у меня и так много золота, — проговорил Эпифокл, отрицательно кивая головой. — Ровно столько, сколько мне нужно — не больше, но и не меньше.

— Хорошо, я понял тебя, Эпифокл! — проговорил Алкей раздраженно. — Помню, как же, ты всегда говорил, что предпочитаешь золоту повсеместную славу. Я правильно говорю?

— Хм, допустим, — согласился Эпифокл, поглаживая большой живот.

— Договорились, я опишу некоторые твои открытия в своих стихотворениях, и даже, так и быть, специально напишу одну большую поэму, посвященную изобретению солнечных часов, «эпифоклик». И тогда всякий, кто еще с тобой и твоими трудами не знаком, непременно будет спрашивать: «Кто же этот величайший человек?», и всей душой стремиться как можно больше узнать о тебе — будь то в наше время или тогда, когда нас самих уже на земле не будет…

— Хм, хм, такой догадливый человек, как ты, Алкей, должен иметь все, чего он только пожелает, — улыбнулся Эпифокл, обнажая прорехи во рту и в несколько уклончивой форме объявляя о своем согласии. — Я ведь действительно давно не мылся, а тем более в компании, которая способна порадовать взгляд.

Под баню на заднем дворе дома было оборудовано отдельное, достаточно просторное помещение, что-то вроде глинобитного дома из нескольких комнат.

В маленькой, самой жаркой комнатке была оборудована парная с большими полками и столиками для угощений, а также огороженным отсеком в углу, куда накладывались горячие угли, в соседней комнате к потолку были подвешены специальные емкости для любителей купания под струящейся водой, в третьей стояли широкие скамьи, на которых банщики делали массаж и натирали купальщиков ароматными благовониями.

Сразу было видно, что женщины пользовались баней достаточно часто, потому что прислуживающие здесь рабы и слуги молчаливо и очень привычно наполняли сосуды горячей водой, следили за температурой пара, подносили на подносах закуски и напитки и напоминали бесперебойно работающий механизм, который устроен так, чтобы в бане всем без исключения было тепло и во всех отношениях приятно находиться.

Вот и сейчас — стоило Эпифоклу, Алкею и Фаону устроиться на скамьях в парилке, как появившийся откуда-то слуга принес им легкое, медовое вино, уверяя, что с его помощью тело гораздо быстрее очищается от грязи и освобождается от усталости, и с приятной улыбкой тут же плотно затворил за собой дверь.

Нынешние посетители парной комнаты представляли из себя весьма забавную группу — что-то вроде наглядного анатомического образца трех возрастов, которые переживает за жизнь мужчина.

Эпифокл с тонкими ногами и седой, мокрой бородой, слипшейся от воды и ставшей сильно похожей на козлиную, в обнаженном виде на редкость напоминал старого сатира.

Алкей с удивлением поглядел на ввалившийся, старческий живот Эпифокла, который почему-то оказался на месте упитанного пуза, и только теперь догадался, что роль живота все это время выполнял привязанный к поясу мешок с золотыми монетами — философ привык повсюду таскать его с собой.

Оказывается, именно поэтому Эпифокл и не ходил так долго в баню, боясь расстаться со своим сокровищем, и лишь заманчивое предложение поэта о возвеличивании да дружелюбная атмосфера, которая царила в доме Сапфо, заставили старика все-таки пойти на риск и оставить свою драгоценную ношу в своей комнате под периной.

Усмехнувшись в бородку, Алкей решил пока ничего не говорить взбалмошному старику про его внезапное похудение, боясь в самый ответственный момент настроить старого «сатира» против себя.

Правда, маленький, сморщенный фалл Эпифокла ничем не напоминал те фаллы, сшитые из кожи, которые выносились на поднятых руках сразу несколькими мужчинами, изображающими сатиров во время праздников в честь Диониса или Деметры — богини плодородия, или приделывались спереди участникам процессии, взявшим на себя роли сатиров и силенов.