Русский калибр (сборник) - Пётр Разуваев

Ничего себе пикник… Получается, веселились мы исключительно ради собственного удовольствия? И всё потому, что я имел глупость оставить в машине телефон. М-да… Я посмотрел на Дмитриева. А он — очень выразительно — на меня. И мне не оставалось ничего другого, кроме как пожать плечами и отвернуться. Честное слово, если бы он сейчас пожелал дать мне в морду, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы ему помешать.

Со стороны наша «скульптурная группа» должна была выглядеть на редкость живописно. Героический я, весь в автоматах и арбалетах, хмурый Дмитриев и прекрасная Паола, истинное украшение коллектива, стоим возле бронированного лимузина, окружённые плотным кольцом охранников, и тупенько смотрим друг на друга. Совершенно не представляя, что делать дальше. Лично у меня, например, в голове крутилась только одна мысль — хорошо бы вернуться в гостеприимный дом «американских друзей» и разнести там всё окончательно. До основания, так сказать. И уж затем… В общем, эту глупость я и к мыслям-то отнёс только по привычке. Дмитриев, который наконец-то осознал, в какую он попал компанию, впал по этому поводу в лёгкое оцепенение, а Паола смотрела на нас обоих и явно с большим трудом удерживалась от длинной и вовсе не благозвучной тирады. Лишь телохранители реагировали на всё происходящее нормально. Они просто зависли над ситуацией и смотрели в основном по сторонам, мудро предоставив нам право разобраться самостоятельно.

Неизвестно, сколько ещё могла бы тянуться эта немая сцена. Прервал её стрекочущий звук, издаваемый низко летящим вертолётом. Похоже, начинал подтягиваться благодарный зритель. Почти одновременно на дороге показалась вереница автомобилей, состоявшая, судя по завыванию сирен и бегающим огням мигалок, большей частью из полицейских машин. Пока они были ещё далеко, но приближались довольно резво и через несколько минут вполне могли оказаться здесь. Вот радость-то… Мы с Паолой переглянулись. И прекрасно друг друга поняли.

— Нам с ними не разминуться, — быстро сказала она. — У меня в этом районе есть ферма. Они не смогут ничего доказать, если…

— Если нас здесь не будет? — вежливо расшаркавшись, закончил я её мысль. — Одобряю. Думаю, нам удастся выпутаться самостоятельно.

— Я искренне на это надеюсь, — чуточку быстрее, чем могла бы, произнесла Паола. — Мне будет очень жаль, если с вами что-нибудь случится. Очень жаль, поверьте…

Она посмотрела на меня так, что я почти поверил ей. Во всяком случае, мне очень хотелось ей поверить.

— Моя машина на месте? — торопливо спросил я, знаками приказав Дмитриеву отходить в сторону высокого и густого кустарника. Она молча кивнула, не сводя с меня глаз.

— Отлично, — я тоже начал потихоньку отступать в кусты. — Как с вами связаться?

— Звоните по известному вам номеру. Когда всё это закончится, я буду в своём доме, на озере Комо. Найдите меня, Андре, обязательно! Да бегите же, они сейчас будут здесь!

Совет был весьма своевременным. Махнув ей на прощание рукой, я быстро нырнул в колючие заросли. Уже углубившись метров на двадцать в этот итальянский вариант лесной чащобы, я услышал за спиной скрип тормозов, хлопанье дверок и резкие команды, которые были понятны и без перевода. Да, когда эти ребята доберутся до поместья и посмотрят на него свежим и непредвзятым взглядом… Паоле будет чертовски сложно убедить полицию в случайности своего присутствия в этом районе. Хотя — улик против неё не было никаких. В конце концов, это её страна, разберутся как-нибудь.

— Дюпре? — позвал меня из темноты Дмитриев.

— Он самый, Виталий Борисович. Как вам здесь? — откликнулся я шёпотом.

— Хреново, — коротко охарактеризовал ситуацию майор. И я не мог с ним не согласиться.

* * *

Было уже около шести утра, когда мы добрались до шоссе. По дороге не обошлось без приключений, Дмитриев пару раз чувствительно стукнулся головой, решив бегом спуститься с холма и поскользнувшись на втором шаге, а я промочил ноги. Аж по самое «это самое». Успешно потрудившиеся в доме автомат и арбалет срочно требовалось выбросить, слишком уж явной была улика. Отойдя на несколько километров, я начал было подыскивать подходящее место и почти сразу его нашёл, провалившись по пояс в какую-то мокрую яму. Она-то и стала нашим «оружейным складом». Туда же полетела и винтовка майора: разгуливать при дневном свете с армейской «М-16» было просто неприлично. Теперь на двоих у нас имелся один пистолет с запасной обоймой, несколько хитрых технических штучек из моего арсенала, нож и — невыносимое количество пессимизма. Этого добра и я, и мой напарник накопили с большим запасом.

— Что будем делать? — спросил Дмитриев, с неодобрением взиравший на почти пустую дорогу. Лишь редкие грузовики пролетали по ней в этот ранний час. Мы сидели в придорожных кустах, восстанавливая силы и вырабатывая стратегию и тактику.

— Путешествовать, — ответил я. — Вы никогда не катались «автостопом» по любимой и необъятной Родине?

Он с большим недоверием взглянул на меня, потом с той же миной на лице осмотрел свой костюм. Большой разницы не наблюдалось, оба мы были ободранными и грязными до безобразия.

— Честно говоря, я бы таких пассажиров не взял, — предельно вежливо заметил он.

— А если вам показать пистолет? — поинтересовался я.

— Тогда это грабёж, а не путешествие. Нам есть что терять? — Похоже, что моё общество влияло на него не самым лучшим образом.

— По-моему — нечего, — ответил я. Он кивнул, соглашаясь.

— Мне тоже так кажется. Работаем по стандарту? Я ложусь поперёк шоссе, а вы убеждаете водителя, хорошо? У вас это должно получиться более… доходчиво.

— Хорошо, — согласился я. — Да, Виталий Борисович… Я давно хотел извиниться за вчерашнее недоразумение. И с пистолетом, и с телефоном. Людям свойственно ошибаться. Вы уж не держите зла…

— А, бросьте, — широко улыбнувшись, махнул рукой Дмитриев. — Кстати, мне начинает нравиться ваш стиль. Абсолютно непрофессионально, разумеется, но сама наглость потрясает. И, что характерно — действует ведь! Как вам это удаётся?

— Фамильная тайна, — раздуваясь от гордости, объяснил я. — Главное — бить первым. И не промахиваться.

* * *

Захват машины проходил в лучших традициях жанра. Дмитриев, кряхтя, разлёгся на дороге, и это жалкое зрелище не оставило равнодушным водителя старенького «Фиата». Он остановился, вылез из машины и уже почти приступил к оказанию первой помощи, но тут Дмитриев внезапно ожил и саданул незадачливого автолюбителя по голове, отправив его сознание прогуляться. Я подбежал, когда всё уже закончилось. Убедившись в том, что водитель остался жив, и оттащив его в кусты, я ненавязчиво поинтересовался у майора причинами столь негуманного поведения. Ответ был прямым и обескураживающим:

— Вы бы знали, как от него воняло луком, Дюпре… Я ещё не сильно его ударил.

Умылись мы на ближайшей заправочной станции, в туалете, оборудованном на все случаи жизни. Поскольку машина нам досталась отнюдь не роскошная, никто из зевающих служащих заправки не обратил на нас внимания. Мало ли какие чумазые личности передвигаются в такое время по дорогам. Затем мы вернулись в машину и в той же спокойной и невозмутимой манере доехали до Милана. Уже вовсю светило солнце, и в его тёплых лучах городские улицы просыпались, на глазах наполняясь машинами, трамваями, пешеходами. Полицейскими. Первый раз, увидав карабинеров, мы с Дмитриевым, не сговариваясь, полезли за оружием. Терять особо было нечего, а силовое решение проблем начинало входить в привычку. Но пригревшиеся на утреннем солнышке служивые проводили наш «Фиат» ленивым взглядом и, отвернувшись, тут же забыли о его существовании. Юные и длинноногие итальянки интересовали их гораздо сильнее.