Танцующая с грозой - Дина Сдобберг

Сразу за порогом была большая комната, в которой обнаружилось около десятка девушек, различной степени раздетости. Девушки были явно напуганы визитом высокородной гостьи. Арисса только устало махнула рукой и повела меня вглубь строения.

Маленькая нагиня лишь наморщила носик, словно от неприятного запаха и пробурчала: "завистливые гадюки".

Зайдя в одну из комнат, Арисса подошла к глухой стене между шкафами и сделала пару непонятных пассов, потом проколола палец и приложила к, одной ей видимой, выемке. Несколько минут ничего не происходило. А потом стена начала медленно истончается, пока не образовался арочный проход, в который мы зашли вслед за нагиней.

По ее команде начали зажигаться светильники. Картина, представшая в их свете, удручала. Несколько комнат, выходящих в общий коридор. Давно пустых комнат. О чем свидетельствовал толстенный слой пыли и настоящие тенета паутины.

— Закрытая часть дома удовольствий пустует уже около столетия. Даже мои старшие дети не застали того времени, когда она была доступна. Я сама была чуть старше Иллаи, когда моя мать запретила ее использование. — Арисса горько усмехнулась. — Мои братья, что делили вместе со мной чрево матери, возжелали магичку. По закону они могли ее получить, только если бы она их выбрала, но они решили не выпрашивать крохи ее внимания. Вот для таких случаев и существуют закрытые части. Но даже амулет блокирующий магию их не защитил. Проклятья, посланные с последним дыханием, не знают преград и не ведают отмены. Видела, может, что у всех мужчин моего рода на правом плече переплетаются синие линии? След родового проклятья и напоминание. Она пожелала каждому мужчине моего рода сдохнуть в муках, добиваясь внимания женщины. Всем и каждому. А потом ее сила вырвалась и испепелила ее саму и моих братьев. Вон та комната, без двери. Мать не позволила даже убрать прах. Так что, самое лёгкое желание из возможных для выполнения.

— А чего же тогда ваши наги, так злобно шипели. — Чего возмущаться было, если и так все под запретом?

— Потому что своим желанием ты посягнула на их право удовлетворять свои желания по праву более сильного. Получать запретное, то, что по закону им никогда не познать. Номинальное право, которым в моем клане не пользуются с тех пор, как закрыта "закрытая" часть, уж извини за нелепое звучание.

— И вы показываете это мне…

— Чтоб ты знала, что мои сыновья никого не принуждали, им не было нужды применять силу. Ты же так носишься с этим. Разрушаешь привычный уклад, семьи… Нравится видеть, как страдают наги, да? Насмешничать над душевной болью? Тыкать раз за разом в ошибки прошлого? Даже не давая возможности их исправить? — нагиня резко развернулась и я с удивлением обнаружила слезы в ее глазах.

— Арисса, вы сейчас о чем вообще?

— О мужьях твоей рабыни.

— А вот тут я советую вам остановиться! Не вам, продающей собственных сыновей на потеху развращенным ублюдкам в бордели, меня в чем-либо упрекать! И Вы смеете меня осуждать за то, что я защищаю близкого мне человека от жестоких извращенцев? От этих чудовищ? Или вы сделаете вид, что не знаете где и при каких обстоятельствах наши дороги с Мией пересеклись? — я чувствовала, как меня захлёстывает ярость. — Очень бы мне хотелось, чтобы на месте Мии оказалась бы хоть когда — нибудь ваша собственная дочь! И вот, когда вы увидите ее на помосте, изувеченную и на последнем издыхании, пережившую насилие и издевательства, вот тогда я посмотрю, как вы, лично вы, дадите ее мучителям шанс на получение прощения и вернёте ее тем, кто стал для нее палачами.

Я развернулась, и, подхватив юбки, побежала обратно, к центральному дому. От разочарований сегодняшнего дня, обид и разбуженных воспоминаний, что копились в моей душе, всю дорогу по землям нагов, слезы застилали глаза. Ничего не видя перед собой, я все равно продолжала бежать, хоть так давая выплеснуться болезненным эмоциям.

Поэтому и не заметила препятствия, врезавшись с разгону в вышедшего искать меня Дардена. Тот поймал меня в объятья, придержав за плечи. Внимательно всмотреться в мое лицо и, тяжело вздохнув, предложил.

— Поговорим?

Я кивнула в ответ, так как голос не слушался от непролитых слез. Но говорить мне не потребовалось. Говорить начал Дарден. Но лучше от этого мне не стало. С каждой фразой становилось только хуже и больнее, а болезненный комок в горле мешал говорить.

— Я оборотень, Марина. Не просто мужчина, не человек, даже не наг. Я не могу просто выбрать женщину и спокойно себе жить. У меня есть зверь, что един со мной от рождения. И мой зверь выбрал пару раньше меня. Тогда, на тропе, когда вы с Элиной шли со встречи с каким — то эльфом. Но я был против. Первое мое впечатление это разочарование. Не красотка, ни тихая скромница, что такое послушание не ведающая вообще. Из-за разлада со зверем, я стал раздражителен, начал озлобляться. Срывался на тебя, старался не видеть очевидного. Но зверь раз за разом тыкал меня мордой с размаху в истину, раз за разом обращая внимание на главное. И с каждым днём я прикипал вслед за зверем. Понимал, что вот оно — моё. Видел то, о чем говорил Эрар и был искренне благодарен другу за подаренный шанс. Я был уверен, что уж сейчас — то я вцеплюсь всеми клыками. Я верил в это, уходя отражать нападение, верил каждый день, что мы провели в погоне и зачистках, верил, получая и чувствуя тепло твоего сердца, верил, что мне есть, если не куда, то к кому возвращаться, верил, заходя в это гадючье логово. Я вернулся, но… К кому? К женщине, принявшей мой браслет или к женщине, что обвешана этими браслетами, как дерево желаний при главном храме? Я ни мгновения не сомневался, что стоит этим болванам раскрыть глаза, как они будут виться вокруг тебя, пытаясь вернуть то, от чего так рьяно и так замечательно отказывались. Но я был уверен, что ты тоже уже выбрала! Меня выбрала, понимаешь?! И я был готов благодарить всех богов за этот выбор! А оказывается, что я наивный полудурок, опять повёлся на запах мёда. Или ты думала, что я приму вот этот…этот гарем? Буду дожидаться очереди на твое внимание и делать вид, что все правильно, и я счастлив? Может, мне ещё и есть из одной тарелки с твоей игрушкой, как бы он там себя не называл? Нет. Я никогда не смогу делить свою женщину с кем бы то ни было. Продажную девку? Да. Служку в борделе подавно. Но не жену, не признанную моим зверем. Я с ума сойду от ревности и злобы. Моя жена может быть только единственной у меня, но и я должен быть для нее единственным мужем и мужчиной вообще. Я собственник. И жена, это не предмет дележки с друзьями или вообще бог весть с кем! Да, странные рассуждения для оборотня, да для всего мира странные. Но в моем роду иначе никогда не было. Я и сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не порвать к демонам все это кодло. Поэтому выбирай. Если то, что я чувствовал тогда на рассвете не лживая игра, то на твоей руке мой браслет, и ты знаешь, что делать. Если нет, оставайся со своими нагами, играйся в этой грязи и тешь свое самолюбие, всеми теми плясками вокруг себя, что тебя сейчас окружают. Я сказал. И мой выбор таков.

Дарден развернулся и ушёл. А я смотрела вслед уходящему мужчине, заливаясь слезами и беззвучно умоляя его взять свои жестокие и несправедливые слова обратно, обернуться, просто остановиться, да хоть что-нибудь…