Плывущая женщина, тонущий мужчина - Масахико Симада

Наконец до Мицуру доходит сообщение, точно поднявшаяся со дна глубоководная рыба:

«Этосудноплыветвмириной».

Мицуру невольно отрывает ухо от спины Яньянь и через плечо заглядывает ей в лицо. Но перед ним уже Мисудзу.

Мицуру сквозь сон выбирается из ванны, чтобы убедиться, что Яньянь находится в каюте. Она учит Сяоманя писать иероглифы.

И еще был сон.

Мицуру видит Аои в комнате, отделенной от него стеклом. Это точь-в-точь ее комната в Ивакуре, та же кровать, тот же плюшевый тюлень. Но расположена она на корабле. Спиной к нему на полу сидит, скрестив ноги, голый по пояс мужчина. Взгляд Аои прикован к его паху. Рот полуоткрыт, на губах играет предвкушающая улыбка.

Она что-то шепчет мужчине, но через стекло не доносится ни звука. Мицуру догадывается, что сейчас он станет свидетелем полового акта, стучит по стеклу, надеясь удержать Аои, но она не обращает на него ни малейшего внимания. Охваченный обидой и ревностью, Мицуру судорожно лупит по стеклу. И вдруг стекло покрывается паром, и уже не видно, что за ним происходит. Он трет ладонью по стеклу, но ничего не видно. Моросит дождь. Теплый, мягкий дождь омывает его тело. Дождь пахнет плодами гингко.

Мицуру вновь просыпается, каюта полнится запахом китайских пельменей. Шаолун, сделав знак рукой, приглашает его:

– Поешьте с нами!

Такое впечатление, что провел на этом корабле уже несколько месяцев. Отчего-то дни, проведенные с Аои на суше, кажутся далеким прошлым. Наверно, потому, что на море время проходит как во сне…

Внезапно чья-то рука снаружи отперла запертую изнутри дверь. В каюту вошел Харуо. Мицуру поднял голову – конец передышке?

– Брюс Ли выступает с речью перед заложниками, – возвестил Харуо. – У тебя есть шанс встретиться с Аои. Беги в дискотеку!

Итак, на сцену выходит босс, средоточие ненависти заложников. Харуо, подхватив Мицуру под руку, точно препровождая его, поспешил по коридору. Гвардейцы, обходя каюты, выгоняли заложников и направляли в ту же сторону. Стуча каблуками башмаков, хохоча, они пихали испуганных людей, трясясь под ухающий ритм, доносящийся из дискотеки. Глаза невольников запали, щеки ввалились. Бедственное положение усугубляла непрерывно терзавшая их морская болезнь: желудки, как и головы, были охвачены паникой. Всячески третировать заложников гвардейцы считали своим служебным долгом. Или они хотели выместить на них все свои прошлые неудачи на берегу?

Мицуру вряд ли бы рискнул поделиться с кем-либо своими мыслями, но он всегда считал, что всю эту слоняющуюся по городским улицам шпану следовало забрить в солдаты, сколотив отряд наемников-головорезов. Но как ни стыдно признать, здесь, на этом корабле, его желание осуществилось в полной мере – мерзавцы, измывавшиеся над ним и другими пассажирами, были той самой городской шпаной, обращенной в наемное войско. Где б они ни были, на суше или на море, их повадки не менялись. Или избивать невинных людей вошло у них в плоть и кровь?

У входа в дискотеку подручные Кети спрашивали у заложников имена и по одному вталкивали в полутемный зал. Жаркий, спертый воздух, в котором стояла вонь немытых ног и пота, сотрясался бацающим по голове ритмом ударника и гитар. В зале, искрошенном вспышками света, отплясывали гвардейцы и проститутки. Заложники жались по стенкам. Мицуру искал Аои, но на глаза попадались лишь проститутки, точно проплывающие в неоновом свете ночного города. Он спросил на ухо Харуо:

– Аои не пришла?

– Но Аои ведь не заложница!

Неожиданно зал осветился, ансамбль заиграл что-то вроде марша, толпа раздвинулась, образовав проход. Вперед вышел великан, видом похожий на чиновника, окруженный со всех сторон гвардейцами. Мицуру уже сталкивался с ним, когда вместе с Аои блуждал по ночному кораблю. Несомненно, тогда-то этот тип и положил на нее глаз. За великаном увивался переводчик Самэсу.

– Господа пассажиры, вы уже успели вдоволь насладиться морским круизом? вас хочет поприветствовать генеральный секретарь «Мироку-мару» Брюс Ли.

Притворно приторным тоном Самэсу произнес несколько слов в виде вступления. Гвардейцы, еще разгоряченные после танцев, вытолкнули заложников, стоявших у стен, в центр зала, к ним волей-неволей присоединялись и те, что только что вошли. Потолкавшись, они замирали, тесно прижатые друг к другу– Брюс Ли поднялся на сцену, оккупированную оркестром, и заговорил, точно швыряя слова в лица собравшихся. Самэсу переводил его речь с английского столь же надменным тоном.

– Ваша эпоха кончилась! Началась наша эра!

Восторженные клики гвардейцев оглушили заложников.

– Мы создали посреди азиатских морей землю обетованную! Посреди морей мы учредили свободную зону, на которую не посмеет посягнуть ни одна держава!

Бурные аплодисменты, крики «браво!».

– Еще не поздно. Возможно, и вы захотите вместе с нами строить новое будущее Азии.

Кому он подражает? – подумал Мицуру.

– Вам крупно повезло. Вы отправились в плаванье на «Мироку-мару», и вам посчастливилось встретиться с нами. А ведь вы привыкли всюду вокруг себя видеть сплошь одних японцев. Почему, живя на острове, омываемом морями, вы даже не пытаетесь смотреть в сторону моря? У вашего острова нет будущего. Будущее в окружающих вас морях. Стоило вам выйти в море, и случай свел вас с уникальной судьбой. Нельзя идти против судьбы. С судьбой должно активно сотрудничать.

Вы постоянно ссылаетесь на судьбу, как на предлог для смирения. Но смирение ненавистно богине судьбы. Как вы жили на суше? Избрав необременительный удел, старательно избегали всех важных вопросов, касающихся вашего будущего, не так ли? Все ваши усилия сводились к тому, чтобы сохранить чистую, благородную чувствительность, якобы присущую японской нации. Ради этого вы не гнушались скрывать свои грязные стороны. Презирая тех, кто не боится говорить о неприглядной изнанке, вы жили, всячески избегая ситуаций, выставляющих напоказ вашу гадкую сущность.

Наслаждаясь утонченными радостями жизни на суше, живя в покое и довольстве, вы брезгливо сторонились всего непривычного, дурно пахнущего, сомнительного. Но подобная жизненная позиция заслуживает самого сурового осуждения!

Господа лицемеры! Вспомните свою жизнь до того, как сели на наш корабль. Японские служащие, что вы получили, работая в поте лица? Разбогатели лишь фирмы, выжавшие из вас все соки, а вы разве не остались по-прежнему нищими? Вы всего лишь нищие, изображающие из себя богачей! Паразиты, вот вы кто! Но питающий вас организм уже начал разлагаться. И вы, господа паразиты, обречены сдохнуть, не удостоившись от своего хозяина благодарности. Если вы, господа, как и прежде собираетесь пресмыкаться в качестве субподрядчика Америки, ваше будущее темно. Вашим мечтам, рисующим картины безмятежного будущего, не суждено сбыться.

В прошлом вы, во главе с вашим императором, принесли в Азию войну. Вы безжалостно заправляли Азией по своему произволу, но, не довершив начатого, уклонились от решающей схватки с Америкой, согласившись на безоговорочную капитуляцию. Ради того, чтобы сохранить жизнь императору, который по праву должен нести ответственность за развязанную вами войну, вы пошли на хитрость, навлекли на себя парочку ядерных взрывов с расчетом предстать потерпевшей стороной, и быстренько признали поражение. С тех пор вы притворяетесь, что навсегда покончили с войнами. Послушать вас, так нет более миролюбивого народа! Лицемерие, от которого уши вянут! Что же делал этот «миролюбивый народ» в Азии после того, как отказался от ведения войн? Под вывеской «акционерных обществ» дислоцировал несметную армию в штатском, чтобы эксплуатировать Азию! Под камуфляжем представителей бизнеса вы срубили под корень все леса в Азии, разорили моря, подчистую разграбили полезные ископаемые, сделав бедных людей еще беднее. Никто из вас не хочет за это ответить. Наверняка вы скажете, что виноваты ваши хозяева – компании. Станете оправдываться, что, будучи служащими компании, вы не по своей воле следовали ее курсу. Но где вы видели компанию, которая несла бы за что-то ответственность? Компания – это и не человек, и не вещь, это нечто неосязаемое. Списывая все на столь двусмысленное понятие, вы всего лишь надеетесь ловко уйти от ответственности. Несмотря на показное негодование, вы продолжаете жить как паразиты, ибо боитесь стать личностью, отвечающей за свои поступки. Вы нашли жизненное счастье в отказе от своего «я». Сотни лет вы наслаждались паразитическим существованием. Даже на войне вы вели себя как паразиты. Не умея взять на себя ответственность, вы вынуждали других быть в ответе за вас.