Лишь в твоих объятиях - Кэролайн Линден

— Они приехали из Лондона. Мама сгорает от любопытства, желая знать, где и как он познакомился с ними, но никогда не спросит его об этом. В ее глазах Алек не способен на дурные поступки.

— Джулия, — укоризненно шепнула Крессида. Сестра Алека сделала протестующий жест.

— Я не сержусь, Крессида. Я просто не знаю, что о нем думать, и, похоже, его это устраивает. Он хранит свои секреты, и с этим я ничего не могу поделать. — Говоря все это, она смотрела на брата. Гнев, с которым она говорила об Алеке прежде, теперь исчез, проявилось что-то более похожее на смирение.

Крессида заерзала от неловкости. Кажется, она одна знала секрет Алека. Она жаждала защищать его, оправдывать, ей хотелось объяснить Джулии, почему он молчит. Ей хотелось сказать Джулий, что, как бы ни страдала его семья, Алеку пришлось гораздо хуже, и не только из-за ран, оставивших жуткие шрамы на его груди, но и из-за потери честного имени, которое он ничем не замарал, но никак не мог этого доказать. Но больше всего Крессида хотела напомнить Джулии, что ее долг как сестры — принять его таким, каков он есть, независимо ни от чего. Крессида знала, что, если бы сейчас сюда вошел ее отец, она бросилась бы обнимать его даже после того, что узнала о нем и его поступках. Ее сердце выпрыгивало бы от радости, что он жив-здоров, потому что он ее отец. Она не могла не любить его, несмотря на все его недостатки. Как много значило бы для Алека, если бы его сестра смогла перебороть свою боль, гордыню и поступила бы именно так.

Гостями оказались мистер и миссис Уоллес из Лондона, которые едут на север и остановились в Пенфорде на несколько дней. Мистер Уоллес спешил всех очаровать, легко вступал в беседу. Его жена держалась сдержаннее, говорила не много, с легким французским акцентом и проявляла тонкое чувство юмора. Миссис Уоллес сидела рядом с Алеком, и как только она начинала говорить, он ловил каждое ее слово. Мистер Уоллес на другом конце стола развлекал двух миссис Хейз и их дочерей рассказами о родной Шотландии.

После ужина Крессида продолжала наблюдать за миссис Уоллес. Гостья в отличие от своего мужа держалась несколько настороженно. В запасе у ее мужа имелось множество рассказов и смешных историй, его слушательницы все время смеялись. Однако при всей его разговорчивости ни он, ни его жена ничего о себе не рассказывали. Как и Алек при возвращении в Марстон.

Эта мысль насторожила ее. Могут они, как Алек, быть… Но нет, тайные агенты не должны ездить в гости к другим тайным агентам. Она снова взглянула на миссис Уоллес, любезную черноволосую красавицу, внимательно слушающую миссис Хейз. Неужели эта изящная леди — тайный агент? Крессида попыталась представить ее в этой роли и улыбнулась тому, как вдруг разыгралось ее воображение. Будто она знала, чем занимаются тайные агенты, не говоря уже о том, как они выглядят.

Слава Богу, все рано разошлись. Уоллесы провели весь день в дороге, а Джон и его жена утром должны были уезжать. Пожелав спокойной ночи бабушке, Крессида и Калли вернулись в свою комнату.

— Ты собираешься поработать? — сморщила носик Калли, увидев, что Крессида достала дневник.

Сестра пожала плечами:

— Немного. Кажется, я скоро разгадаю шифр. Я чувствую это.

Калли вздохнула:

— Ты и шифры! Хорошо, не позволяй мне мешать тебе. — Она легла в постель и открыла книгу.

Крессида придвинула стул к бюро и открыла дневник. Через несколько минут она уже погрузилась в работу.

Она совсем измучилась. Шифр казался простым, и наверняка таким был. Ей не раз казалось, что она разгадала его, но все рассыпалось, как только она пыталась применить найденный ключ к большим кускам текста. Если отец со временем изменил шифр, ей вряд ли удастся справиться с задачей. Но она не сдавалась, работала с разными кусками текста и пыталась свести свои находки в единое целое.

О шифрах она узнала от отца. У него были явные способности к языкам. Возвращаясь домой, он пробовал учить ее и Калли тому, что успел ухватить сам. Но он не объяснял им значение незнакомых слов, он просто обращался к ним на испанском языке или на фламандском. Она научилась отгадывать значение некоторых слов по их соседству с другими словами. Так, например, слово «сестра» должно было часто появляться перед или после Калли. Разгадывание шифра предполагало нечто подобное. Она написала перечень сражений и мест, где они происходили, сообразуясь с указанными в дневнике датами, и таким образом сумела отгадать несколько слов — главным образом это были названия городов и деревень на Пиренейском полуострове, что, впрочем, дало ей не много. Но в результате она смогла определить несколько букв и теперь покрывала страницу за страницей предварительными вариантами перевода, что, в конечном счете, заводило ее в тупик.

Крессида со вздохом взяла в руки дневник и попыталась взглянуть на текст в целом. У него был свой язык. Может быть, ей следует вчитаться, вслушаться в него и перестать концентрировать внимание на отдельных словах. Она позволила глазам свободно скользить по строчкам, как если бы читала. На одном слове глаза задержались, это было слово из двух букв — sg. Оно встречалось довольно часто, и ей пришло в голову, что это может быть an. Она стала припоминать другие английские слова из двух букв, которые встречались бы столь же часто. Это влекло за собой некоторые выводы относительно слов, идущих за ними, но ничего не получалось. Нетерпение овладело Крессидой. Она покрутила головой, чтобы снять напряжение с шеи. Если бы это были три буквы, тогда можно было бы допустить, что они заменяют the, и сразу бы исчезло множество проблем, которые у нее были с гласными.

Крессида подняла голову, задумалась. А что, если… От нетерпения у нее задрожала рука, она вырвала еще одну страницу из своего блокнота и начала лихорадочно пробовать новый вариант. Как только она перестала подставлять an вместо sg, все встало на свои места. Она снова считала буквы и находила другие соответствия. И когда применила новый ключ к выбранному наугад абзацу, то ухватила его смысл. Она внесла некоторые поправки в свой шифр — выходило, что sg не всегда заменяло the, а только когда писалось отдельно, — и попыталась прочитать другой абзац. Она с волнением обнаружила, что все, получается, стукнула ладонями по столу, из груди ее вырвался ликующий возглас.

Теперь было не до сна. Она посмотрела начало дневника и начала записывать поддававшийся расшифровке текст. С глаз спала пелена, и по крупицам стал открываться смысл записей. Речь шла об армейских буднях ее отца. Он писал о грязи и жаре, о проливных дождях и недостатке хорошей пищи. Он писал о чудовищном уничтожении тысяч лошадей под Ла-Коруньей, когда корабли Британского флота спасали армию от преследующих ее французов. Он писал о своих товарищах-солдатах и об офицерах, которые командовали ими, а иногда посылали на верную смерть просто по глупости. Он писал о гранатах и портвейне, о длинных коричневых португальских папиросах и об ужасном уроне, наносимом шрапнелью. Время от времени ей приходилось вносить изменения в ключ к шифру, но в целом шифр был разгадан. Крессида много часов просидела за работой, пока рука не устала настолько, что пришлось отложить перо.