Козырной король - Константин Мзареулов

Раздался знаменитый смех, некогда вдохновивший провинциального хормейстера Шарля на создание единственной в его жизни приличной оперы. Впрочем, даже лучшие басы не умели вкладывать в хохот такие издевательские перекаты, сводившие с ума слушателей.

— Ты здорово наладила охрану сына, — откровенно издеваясь, сказал Дьявол, Сын Вампира, Брат Оборотня. — Послала патологически тупую тийгу, которая даже не поняла, кого надо защищать — Мерлина или Ринальдо. Вдобавок тийга оказалась сексуально озабоченной, влюбилась в Ринальдо и при каждом удобном случае пыталась лечь под него… — Меф причмокнул. — Кстати, почему ты не поручила мне убрать Ринальдо вместе с его мамашей? Наверное, придерживала эту парочку в резерве на случай, если захочешь все-таки избавиться от старшего сына?

Дара непроизвольно дернулась, словно пленник угадал. Меф мило улыбался. Остальные деликатно притворялись, что пропустили намек мимо ушей. Восстановив маску невозмутимости, Дара приказала:

— Муакос, убей его.

Под аккомпанемент дьявольского хохота граф обнажил меч и шагнул к развеселившемуся нирванцу. В десятке ярдов от клетки Муакос скорчился, будто был пронзен нестерпимой болью, и повалился, громко стукнувшись головой о каменные плиты пола.

— Может, еще кто-нибудь попробует? — со смехом предложил Мефисто.

Мешая друг другу, Дара, Мандор и Сухей забормотали магические формулы, окружая клетку предохраняющими чарами. Когда колдовская защита приобрела достаточную прочность, Муакос пошевелился и уполз подальше от страшного пленника.

Предусмотрительно отступив за колоннаду, Мандор выставил еще одну завесу из чар, после чего потребовал от остальных сосредоточиться. Он находил в происходившем слишком много иррационального: Мефисто сумел сломить Муакоса, полноправного Повелителя Хаоса, но совсем недавно почти без сопротивления был пленен дикарем из варварского мирка.

Выслушав его сомнения, Сухей опечаленно изрек:

— Эх, детишки, вы не представляете, с какой силищей связались. Не так-то просто убить демона такого ранга.

— Ты знаешь о нем больше, чем мы? — оскорбленно спросил Бансис. — Почему?

— Есть вещи, о которых не принято говорить вслух, — вздохнул престарелый мастер Искусства, обучивший колдовству не одно поколение аристократов Хаоса.

— Неужели он абсолютно неуязвим? — осведомилась Дара, — Так не бывает.

Не вдаваясь в детали, Сухей поведал, что старший сын царя Нирваны защищен мощным заклятием, наложенным совсем недавно — вероятно, самим царем или его женой, которые принадлежат к узкому кругу посвященных в высшую магию. Сухей долго разглядывал ухмылявшегося Мефа через вставленный в оправу кристалл, после чего неуверенно проговорил:

— Оберегающие его чары отбросят любого демона с тон кой душевной организацией, но бессильны против грубого варвара.

— Кул, — мгновенно догадался Мандор. — Дикарь легко скрутил нирванца, он же и убьет.

Радуясь собственной предусмотрительности, Дара вызвала Кула и Ясру, не забыв похвастаться, что сохранила варвару жизнь именно для такого случая. Выслушав ее, Сухей печально изрек:

— Задача сложнее, чем тебе кажется. Несколько дней назад Мефисто впитал магию Озера Мощи. Он буквально переполнен энергией. Убивать его придется рядом с Логрусом, чтобы чистая энергия Хаоса нейтрализовала защитные возможности проклятой твари.

Они слишком спешили избавиться от демона такой силы, поэтому поручили Ясре немедленно проводить Кула и Мефа в пещеру Логруса. Сами они, разумеется, побоялись присутствовать при казни, и Дара велела подруге передать репортаж о событии при помощи козырной связи.

Узнав о возложенной на него миссии, разбойник восторженно вскричал: «Как давно я ждал этой минуты!» Когда Мандор снял сдерживающие заклинания и Кул вывел пленника из клетки, Мефисто попытался заколдовать варвара, но был нокаутирован ударом громадного кулака. Перекинув через плечо бесчувственное тело нирванского герцога, дикарь двинулся вслед за Ясрой.

Короткая процессия неспешно бредет закоулками Хаоса. Отражения здесь расположены очень тесно, но их ужасно много. Оклемавшийся Мефисто уже способен шевелить собственными ногами. Время от времени он пытается сбежать, но всякий раз Ясра злобно шипит, демонстрируя ядовитый зуб, а Кул легонько бьет пленника по загривку. После этого нирванец на некоторое время становится смирным.

В пещере, где к стенам приколочены ржавыми гвоздями крылатые скелеты распятых ангелов, варвар неожиданно спрашивает:

— Эй, царское отродье, ты спал с Дарой?

— Было дело, — признается Мефисто.

— И как? — В глазах разбойника загорается живой интерес.

— Я рад, что ты не переспишь с этой шлюшкой, — мстительно говорит нирванец и тут же добавляет: — Но мне жаль тебя.

— Почему? — удивляется Кул.

— Потому что тебе не суждено переспать с ней.

— Кто знает, — философски изрекает варвар. — Пошел быстрее, дурак.

Недовольная интересом, который Кул проявляет к ее хозяйке, Ясра предупреждает:

— Поменьше разговаривай с ним. Его не зря называют Дьяволом — любому мозги запудрить может.

— Откуда у меня мозги! — хохочет варвар.

Приговоренный к смерти и его конвой проходят через сады, где каменные цветы распускаются на сверкающих полированной сталью стебельках. Они идут по пустынному парку, в котором ядовитая медь плодов покачивается среди жидкой листвы наполненных ядовитым воздухом деревьев. Идут по облакам, в которых вырублены тюремные камеры, и налипшие на скелетах клочья плоти еще разлагаются, распространяя тонкий букет незнакомых ароматов. Идут через мастерские и лаборатории, где призраки алхимиков продолжают варить адские зелья.

Здесь нет привычных направлений. Иногда приходится шагать по стенам или потолкам, и тогда с одной стороны виднеется бездонная пропасть, а с другой — расчерченная секторами полос бесконечность, которую в Хаосе называют небом. Потом они оказываются в тоннеле, стены которого потеют желчью и кровью, но при этом судорожно подергиваются, словно пищеварительный тракт исполинского существа. Кул и Меф нервничают, им неуютно путешествовать по требухе, но Ясра сохраняет спокойствие.

— Дорогой, я предвкушаю, как это будет, — делится с сожителем ненасытная ведьма. — Сначала мы долго занимаемся любовью, а потом ты убьешь этого гаденыша.

Суровый великан отвечает дрогнувшим голосом:

— Ох уж мне это бешенство матки… Дорогая, ты умеешь заездить мужчину до полной импотенции. Боюсь, у меня не получится. К тому же я побаиваюсь вашего Логруса.

— Я тебе покажу «не получится»! — смеется она. — Я не могу упустить такой шанс. Ребенок, зачатый в пещере Логруса, станет повелителем Мироздания, и это будет наш ребенок.

Кул пытается найти новые отговорки, но Ясра грозно вспоминает, как у некоторых ее прежних любовников эрекция случалась под страхом смерти или под звуки оперных арий. Разбойник готов разрыдаться, но вдруг Мефисто начинает петь, и Кул тяжело вздыхает. Голос нирванца, обычно вкрадчивый и ехидный, неожиданно взрывается оглушающим басом, словно Меф перестал сдерживать насос, нагнетающий потоки воздуха на связки обмотанного стальными мышцами горла.