Арвиальская канва - Елена Ахметова

Ланс снова поменялся в лице, но ничего не сказал. Зато Хикаи-Токалль возмущенно воскликнул:

— Конечно, он останется здесь! — Огненный змей бросил опустевший бокал, но прежде, чем тот разбился, его подхватил кто-то из слуг. — До бала остались считанные минуты!

Наверное, следовало удивиться и испугаться, но я отчего-то с самого начала беседы была практически уверена, что к воротам Алдеана мы уже опоздали. Марк, судя по напряженному молчанию, — тоже.

И, наверное, его тоже здорово смущало, что королевский бастард за весь разговор даже не попытался сдвинуться с места.

— Ланс? — окликнула я. — Разве ты умеешь танцевать?

— О, у него было достаточно времени, чтобы научиться, — недобро усмехнулся Хикаи-Токалль и протянул мне руку. — Потанцуй со мной, Лави Ар-Фалль.

Как и при повелении подняться, я шагнула к нему прежде, чем до конца осознала приказ. Куда делось вино, я так и не заметила — да и имело ли это значение? Время словно растянулось, и мне казалось, что я иду мучительно долго — и покровителю уже надоело меня ждать. А тем, кто раздосадовал Хикаи-Токалль, потоки лавы покажутся самыми милосердными палачами…

А еще мне вспоминались горелые лохмотья на Мигеле и огромный шрам от ожога на груди незнакомого манн-ви, которого я видела в первый визит в Алдеан.

«Хикаи-Токалль — огонь, принявший форму змея».

Интересно, если огонь носит корону и умеет танцевать, влияет ли это хоть как-то на ощущения мотылька?

Происходящее вдруг показалось мне дурным сном, в котором заранее знаешь, во что обратится кошмар в следующий момент. Мои пальцы еще только тянулись навстречу раскрытой ладони Огненного змея, а я уже обреченно зажмурилась и приготовилась терпеть…

— Лави!

Я дернулась в горячих — но не обжигающих — руках, все еще пытаясь выполнить приказ своего сюзерена. Не в силах вырваться, всхлипнула — и распахнула глаза, едва сдерживая крик, потому что не подчиниться было невозможно, нестерпимо, еще хуже, чем шагнуть в костер…

Ланс все еще сидел на нижней ступени, стиснув зубы и до побелевших костяшек сжав кулаки. Чернокрылая девушка стояла за троном, не шелохнувшись. Хикаи-Токалль протягивал мне руку в традиционном приглашении на танец — и ухмылялся по-змеиному широко.

А Марк держал меня, спеленав объятиями, как смирительной рубашкой, и лихорадочно твердил: «Стой, стой, не вздумай…»

— Два — один, — неспешно кивнул Хикаи-Токалль и с заметным сожалением опустил руку. Музыка тотчас стихла, и нечеловечески проворные слуги пропали вместе с подносами — будто их и не было. — Ты выиграл, смертный король.

В то же мгновение Ланс сорвался с места. Марк едва успел отступить — фейри, позабыв обо всем, промчался через половину зала и лихорадочно прижал меня к себе, обнимая крыльями поверх рук, уткнулся лицом в волосы, стиснул еще крепче — и еле слышно выдохнул:

— Сумасшедшая!..

И с ним, как обычно, было решительно невозможно поспорить. Уж точно не в этом вопросе.

— Какого шелликота тебя вообще сюда понесло?! — проникновенно поинтересовался Ланс, защекотав дыханием мою шею.

— Затосковала в одиночестве и поняла, что жить без тебя не смогу, — огрызнулась я и все-таки обняла его в ответ. — Какого шелликота так долго, Ланс? Наверху такое творится…

— А что сейчас тут начнется… — обреченно пробормотал он и отстранился, позволив, наконец, рассмотреть, что на ступенях, ведущих к тронному возвышению, остались лежать расстегнутые кандалы, сплетенные из знакомого червонного золота и огненной рыжины.

А на ноге Ланса под задравшейся штаниной еще сочились сукровицей свежие ожоги…

— Пожалуй, мне нужны подробные объяснения, — помолчав, призналась я. От благоговения, трепета и ужаса, вызванного обиталищем фейри и явлением Огненного змея, не осталось и следа. — Желательно — после того, как мы вернемся в Арвиаль, потому как в полночь Мигель должен занять место Марка в монастыре.

— Вот сейчас начнется, — пообещал Ланс вместо ответа.

Я недоуменно вскинула брови, но Огненный змей быстро расставил все по своим местам:

— Увы, Марк остается здесь, — лениво сказал он.

Чернокрылая девушка спорхнула с тронного возвышения, приблизившись к нам — будто бы на случай, если мы вдруг обнаружим у себя суицидальные наклонности и вздумаем напасть на князя фейри. Но смотрела она только на Ланса.

— Я обещал тебе только одного человека, смертный король, — сказал Огненный змей Лансу. — Твоя кохон-тви может идти. До заката года у нее еще есть время. Но Марк мой по праву. Таков наш договор.

— Ну уж нет… — начала было я, выступив из-за спины Ланса, но осеклась, когда он, не глядя, подтащил меня к себе одной рукой, а вторую зачем-то положил Марку на голову.

Я еще успела увидеть, как Хикаи-Токалль гневно зашипел и снова обернулся змеей, захлестывая нас смертельной петлей огненного хвоста, а девушка бросилась вперед — почему-то не к нам, а к своему князю, на ходу замахиваясь тонким серебряным мечом. А потом Ланс развернул крылья, лишая нас обзора, и подхватил начавшего падать Марка, как тряпичную куклу.

До сих пор я была уверена, что Ланс не умеет летать. Где бы он научился, в самом-то деле? А даже если бы улучил момент, то как бы сумел взлететь с грузом из двоих человек?..

Но, как выяснилось, под Холмами у него действительно было время на обучение, и он определенно посвятил его отнюдь не танцам.

Рука, обхватившая меня за талию, казалась отлитой из холодной стали. Пол отдалялся тяжелыми рывками, крылья перекрывали почти весь обзор — но даже за их суматошным мельтешением невозможно было не заметить, что насчет потоков лавы Хикаи-Токалль не шутил. Девушки, бросившейся на него, уже не было видно. А Огненный змей, яростно шипя, тянул вверх раскаленную морду, приподнимаясь на хвосте…

Когда он сунул раздвоенный язык, затрепетавший почти у самых ног Марка, я не удержалась и позорно заверещала, вцепившись в Ланса всеми конечностями. Он трепыхнулся, едва не потеряв высоту, но все же с усилием хлопнул крыльями, поднимая нас подальше от разошедшегося огненного князя — и только тогда я сообразила, что самое страшное, в общем-то, уже отнюдь не внизу.

Когда я вскинула голову, до потолка оставалось не больше полуметра. Он тоже горел.

На счастье Ланса, от страха у меня пропал голос, и я ничего не сказала — ни когда будущий король-которому-надо-надрать-уши дернулся, чтобы со всей дури шарахнуть крыльями по своду, едва не выронив Марка, ни когда потолок осыпался прахом нам на головы. Только судорожно цеплялась за его плечо побелевшими от напряжения пальцами, пока дворец с пробитой крышей удалялся из виду, скрываясь в противоестественно густом тумане…

А вот когда Ланс вдруг выругался и начал стремительно терять высоту, треклятый голос отыгрался за все мучительно долгие минуты тишины, уложившись в считанные секунды, пока мы падали в открытое море.