Любовница отменяется, или Тренчкот - Наталия Левитина

Ну конечно же Марго!

У нее всегда такой же дерзкий и надменный вид.

Ну, а я была в сиреневом тренчкоте. Сделала на него ставку, словно бросила горсть фишек на «черное».

– Я вам звонила. Юлия Бронникова. Журнал «Удачные покупки», – представилась я.

– Ах, это вы! – сдержанно улыбнулась Ксения. – Проходите. Видели мой магазин? Давайте я вам все покажу. А потом мы выпьем кофе.

Название журнала служило пропуском в круг бизнесменов – все с удовольствием публиковали у нас рекламу. Журналиста «Удачных покупок» принимали с распростертыми объятиями. Я мысленно поблагодарила родное издание.

Намотав двадцать километров по залу – Ксения комментировала, я клокотала восторгом – мы наконец успокоились на роскошной лиловой софе с гнутыми ножками. Секретарша принесла спецпаек – кофе и корзинку с конфетами.

Сотрудничество с Кумраевым, нанеся урон моей нервной системе, в то же время обогатило новыми знаниями. Я теперь лихо разбиралась в сортах древесины и методах ее обработки. Пара тонких замечаний, и взгляд Ксении засветился уважением. Мои комплименты магазину «Джорно» приобрели новый вес – ведь были сделаны знатоком.

– Думаю, я заключу контракт с «Удачными покупками», – сказала она.

– Знаете, я полгода писала статьи о салонах «Таунхауз». Вы, вероятно, знаете Аслана Кумраева? Это его салоны.

Лицо Ксении молниеносно одеревенело, искорки исчезли из глаз, улыбка слетела с губ.

Это на нее так действует упоминание об Аслане?

– Да? Читала-читала. Но все статьи о «Таунхаузе» написаны некой Анфисой Броневик, не вами.

– Это мой псевдоним, – призналась я.

Ксения задумалась.

– Но теперь мы больше не сотрудничаем. Аслан погиб. Что будет с его салонами – не знаю.

– И как вы с ним работали? – поинтересовалась Ксения.

– Ужасно, – честно призналась я.

– Да?

– Ага. Он меня замучил, – простодушно призналась я и поморгала ресницами для пущего эффекта. – Хам и деспот! Его характер ангельским не назовешь. Он отличался какой-то особой, концентрированной вредностью.

– Вот-вот, – кивнула Ксения.

– Мне стыдно, я так плохо отзываюсь о нем… О покойнике.

– А об этом уроде иначе и нельзя!

Мы посмотрели друг на друга, как заговорщицы. И Ксения решительно, как хиджаб с лица, сбросила маску утонченной леди. Передо мной предстала хищница – цепкая, хваткая, неудовлетворенная.

Бросаю журналистику, иду в психоаналитики!

В моем присутствии никому не удается хранить молчание!

Ксения бесновалась минут десять. Я узнала, как ее бизнес рушился из-за коварства Кумраева, как он отбивал ее клиентов и распространял слухи о ее деловой нечистоплотности.

– С «Таунхаузом» я конкурировать не в силах – не те объемы. Аслан потихоньку выдавливал меня с рынка. Я уцепилась за «Лиарно». Этот концерн никогда не выставляется в мультибрендовых магазинах. Мой бутик – лучшее для них предложение. Ради итальянцев я бы отказалась от других брендов. Да, контракт с «Лиарно» стал бы моим спасением. Превратившись в их представителя, я могла бы спокойно существовать бок о бок с «Таунхаузом», у него свой сегмент рынка, у меня – свой. Но Аслану эта идея не понравилась. Мой бутик для него – как раскаленный прут под ребра… Да, постепенно он бы сжил меня со свету.

– Я тоже от него натерпелась!

– В конце концов, видя, как необходим мне контракт с «Лиарно», Аслан предложил обменять итальянцев на двадцать четыре часа секса.

– Как?! – ахнула я.

– Да, – криво усмехнулась Ксения. – Так и сказал. Я отказываюсь от «Лиарно», а ты на сутки поступаешь в мое полное распоряжение. И тут же описал, как он будет со мной развлекаться. Ну не урод ли?

– Урод!

– Предложение в духе Аслана. Это он любил – поиграть с жертвой. Посмотреть, на какую кровавую сделку с совестью пойдет человек ради материальной выгоды.

– Вы отказались.

– Я согласилась! – пожала плечами Ксения. – Решила его переиграть. Подумала: сутки секса? Отлично! Почему бы нет? Использую жеребца для личного удовольствия и в придачу получу контракт с итальянцами. Мужа у меня нет, друга – тоже. Я никому не изменю.

– А себе?

– И себе – тоже. Физического отвращения у меня Аслан не вызывал. Он парень видный, хоть и не Ален Делон. В общем, я согласилась. Решила – пусть он думает, что использует меня, а на самом деле я буду использовать его. До того момента я месяца три не занималась сексом. Некогда было. Да и не с кем.

Я изумленно смотрела на рыжеволосую красотку, сидящую напротив меня. Ее откровенность шокировала. А в трудности с обеспечением регулярного секса верилось с трудом – при ее-то внешности!

– И я проиграла.

– Почему?

– Во-первых, теперь всегда буду помнить о том кошмаре. Он просто закрыл дверь на замок и не выпускал меня из дома целые сутки. Все было мерзко и унизительно. Никто никогда так не издевался надо мной.

– Ужасно, – посочувствовала я.

Слава богу, мне Кумраев не предлагал подобного! Наверное, я не в его вкусе. Да, точно не в его вкусе. Он предпочитал ярких красавиц, типа Ксении или моей Ирины.

– А во-вторых, Аслан заявил, что в постели я совершенно бездарна, он не удовлетворен, и поэтому итальянцы достаются ему.

– Ну и скотина! – покачала я головой. – Но теперь-то итальянцы с вами.

– Да, вернулись. Хотя еще немного, и Аслан уговорил бы их. Он умел убеждать, надо отдать ему должное.

– А если бы Кумраев не скопытился? Ой, в смысле, не умер?

– Не знаю. Итальянцев он точно бы переманил.

– И что тогда стало бы с вами?

– И думать не хочется. Аслан очень своевременно свалился в строительную яму. Поделом ему! Фортуна мне улыбнулась, а ему дала увесистого пинка. Я заслужила этот подарок. Я уже десять лет в мебельном бизнесе, работаю круглосуточно, у меня нет ни семьи, ни детей, ни любимого, ни друзей. Ни-ко-го! Только мой бизнес. А Кумраев едва все не разрушил… Кстати, отличный на вас плащик. Но не по погоде.

– Да, я промахнулась. Как-то не рассчитывала на дождь.

– Я ведь купила в «Шифоньере» точно такой же, – улыбнулась Ксения.

Именно ради этой фразы я и наряжалась!

– Серьезно?!

– Да.

– И продавщица клялась, что они получили один-единственный.

– Конечно! – хмыкнула я. – Верьте им! Они продали четыре тренча. Сведения получены из надежного источника.

– Четыре?! Ну надо же. Никогда свой больше не надену. М-да… Вот так всегда! Уже вещи в гардеробную не помещаются, а носить нечего.