Тайны ветра. Книга 1. Маяк чудес - Нелли Мартова

– Милая девушка. – Я заметила за собой учительский тон, как в аудитории, и попыталась перейти на другой, более дружелюбный: – Честное слово, я жутко вам благодарна, вы меня просто спасли, но, может быть, скажете мне простым человеческим языком, кто вы и почему решили мне помочь?

Девицы в своем углу хихикнули, и я метнула в них взгляд, которым обычно излечиваю злобных бабок от синдрома вахтера.

– Сссс… – сказала фея и округлила глаза, которые и без того казались огромными за толстыми стеклами.

Двое в халатах хихикнули снова. Дио мио, бедная моя голова!

– Что значит «ссссс»? – переспросила я.

– Ой, извините, пожалуйста, это профессиональное, – сказала девушка. – Я суфлер.

– Суфлер?! В опере?

– Конечно! А как вы думали? Кто-то же должен подсказывать певцам забытый текст, поддерживать ритм – замедлять, ускорять, перестраивать интонации.

– Ммм, – только и нашлась что сказать я.

– Эти трое чуть с ума не свели нашего штатного v.s. скрапбукера. – Она опять сделала большие глаза и покрутила пальцем у виска. – И сегодняшнее безобразие, я уверена, – это их рук дело. Надо же так испортить последний спектакль сезона! Только я не поняла, как они это все устроили, а главное зачем.

– Куда уж тебе, – протянула девица, похожая на Эльвиру.

– Все равно ты от нас никуда не денешься, – хмыкнула вторая, следя за моей новой знакомой с нездоровой жадностью во взгляде, как смотрит гаишник на машину, только что пересекшую двойную сплошную полосу.

– Ты и есть тот самый штатный скрапбукер? – уточнила я.

Когда командуешь личным терминатором, внутри тебя что-то меняется, что позволяет очень легко переходить с незнакомыми людьми на «ты».

– Ну да, – кивнула фея и опустила глаза. – Ну не совсем штатный, конечно, такой должности в штате нет, но я себя считаю…

– Это можно пропустить, – оборвала ее я, наплевав на вежливость. – Так что там эти трое?

– Они подошли сегодня перед спектаклем и сказали, что принесли мне подарок к закрытию сезона. Я так обрадовалась – хоть кто-то понимает, какую неоценимую работу я выполняю в театре! Они достали три открытки – до чего мерзкие, ужас просто, хуже только ария герцога[14] в исполнении пьяного сантехника – я уж и не знала, как их отблагодарить за такой подарок. А у меня, знаете, такая привычка есть: когда хочу ругнуться, но это вроде как неуместно, я пою себе под нос вот это самое: «Сатана там правит бал, там правит бал».

Тут она расстаралась и выдала громкость, весьма далекую от «себе под нос». Слух у суфлерши был отменный, но голос и это грассирующее «р»… я с трудом сдержала желание заткнуть уши, девицы в углу дружно заржали, и только Терминатор сохранил невозмутимое выражение лица.

– И вдруг слышу – поет кто-то, будто совсем рядом, – продолжала суфлерша, не обращая внимания. – На мелодию телефона не похоже. Огляделась по сторонам, вроде никто больше внимания не обращает. И тут до меня дошло, что голос – из программки. Открыла сумочку – точно, оттуда. Контр-тенор, три с половиной октавы, и до того прекрасный, до того безупречный, словно и неземной вовсе. Таких голосов в нашем театре нет. Взяла я в руки программку и провалилась… ну вы понимаете куда. А когда вернулась, эти трое спросили у меня что-то странное. Не помню что, но что-то совершенно ко мне не относящееся, чего никогда со мной не было. Ну как если бы поинтересовались, когда я последний раз прыгала в тыл врага с парашютом… Я им ответила все, что я думаю по этому поводу, – они и ушли.

Я с завистью посмотрела на листок у нее в руках. Мне бы тоже не помешало что-то вроде, для защиты от этих тварей и их дохлых птичек.

– Я эту программку недавно нашла в нашем театральном музее, – пояснила фея. – Она буквально выпала с полки мне прямо в руки. Я сразу почувствовала, что вещица непростая, но никак не могла понять, в чем тут дело. Просто необъяснимость какая-то! Все носила с собой, ждала чего-то, сама не знаю чего. И вот дождалась – все-таки узнала, как она работает!

– И как? – Я не скрывала интереса, во мне уже зрело намерение присвоить эту открытку любыми правдами и неправдами.

– Есть два условия и один побочный эффект. Условия такие: нужно находиться в зрительном зале и петь вслух куплеты Мефистофеля. А потом наступает один эффект… дело в том, что этот неземной голос так заразительно поет, что к нему просто нельзя не присоединиться.

«В таком случае, или эта открытка, или я! – возмутилась Аллегра. – Я не могу приносить людям такую антирадость!» Я поспешила успокоить ее. Не очень-то мне и нужна была эта карточка, если она работает только в театральном зале. Но, по крайней мере, буду знать, что, если весь город заполонят чучундры в серых халатах, можно будет отсидеться в любимой опере, сжимая в руках эту открытку, как последнюю гранату, и доставляя чучундрам истинную антирадость своим пением.

– А почему вы решили отдать эту открытку мне? – полюбопытствовала я.

– Так само вышло! – Суфлерша пожала плечами. – Сегодня только собралась уходить после спектакля и вдруг вижу: опять эти трое со своими картинками и вы, и у вас такое лицо нехорошее, как у солиста, который посреди арии поперхнулся. Ну я и сунула вам в руки программку, даже подумать ничего не успела, она будто сама попросилась… Вы же знаете, как это бывает.

Софья бы тут нашлась что ответить. У нее наверняка тоже «это» бывает, а у меня обычно ничего и никуда само не просится, разве что ноги – в новые туфли с витрины магазина.

– А что, собственно говоря, происходит? – спросила толстая фея взволнованным шепотом и скосила глаза в сторону девиц. – Кто они? Чего они в костюмы мышей оделись? Прямо как у нас в последней постановке «Щелкунчика».

– А ты зачем очкастым попугаем вырядилась? – подала голос девица с косичкой.

– Таких жирных попугаев не бывает, – заметила вторая и хихикнула.

– Так… – Фея схватила швабру и взяла ее наперевес, как копье. – Я не только суфлер, я еще умею украшать лица без грима. Кто первый хочет попробовать?

Девицы вжались в угол и попытались прикрыться пустым ведром. Я аж попятилась. До чего уверенная в себе дама! Даже мне до нее далеко. Аллегра застонала от восторга и вкрадчиво предложила: «Давай она будет нашим Санчо Пансой?» Я схватилась за голову. Ну уж нет! Довольно с меня Аркадия и Неужели.

– Тебя как зовут? – Я повернулась к суфлерше.

– Мойра, – пропищала она.

Ну и имечко! Родители над ней подшутили. «Отличное имя, – вмешалась Аллегра. – Гораздо лучше, чем Даздраперма или Тракторина, например».

– Мойра, помнишь тенора, который исполнял в начале прошлого сезона все ведущие партии? С таким козлиным блеющим голоском?