Священные камни Европы - Сергей Юрьевич Катканов

очень существенными оговорками: "Наполеон, правя фактически именно так, как требовали интересы крупной буржуазии, а то же время ни чуть ее не уважал, называя плутократию "наихудшей из всех аристократий" и склонен был повторять свой афоризм: "Богатство в настоящее время – это плод воровства и грабежа". Наполеон рассматривал буржуазию исключительно лишь как казначея и своего подчиненного, который не смеет иметь свою собственную волю".

Итак, торгаши, финансисты, толстосумы, существование которых неизбежно, а может быть и полезно, по мнению Наполеона в здоровом обществе должны находиться в положении строго подчиненном, и не должны иметь ни грамма власти. Естественно, Британия, где власть принадлежала торгашам, увидела в такой постановке вопроса угрозу своему существованию.

Тарле с удовольствием пересказывает такой случай. В 1806 году Наполеон узнал, что миллионер Уврар и фирма "Объединенные негоцианты" причинили убыток казне. Он вызвал их во дворец и просто сказал, что приказывает вернуть награбленное. Уврар попробовал прельстить Наполеона предложением новых "интересных для казны комбинаций". Но Наполеон сказал, что наиболее интересной для казны комбинаций он считает немедленное заключение Уврара и его товарищей в Венсенский замок и отдачи их под уголовный суд. "Объединенные негоцианты" в ближайшее время отдали казне 87 млн. франков золотом, не настаивая ни на каких бухгалтерских и юридических уточнениях.

Вам не захотелось ненадолго воскресить Наполеона? Он бы тут некоторые наши проблемы решил быстрее, чем мы успели бы до ста сосчитать.

К банкирам и финансистам император испытывал органическую неприязнь. Его концепция была такова: во-первых – сельское хозяйство, во-вторых – промышленность, развитие фабрик, и наконец – торговля – умелое использование результатов двух первых сфер. Он перевернул схему, лишив торгашей власти, поставив их с первого места на третье. Он созидал естественную, органичную экономику и боролся с извращенной, противоестественной экономической моделью, когда торговля и финансы, нечто по определению служебное, производное от реального сектора экономики, встают на первое место и начинают всем заправлять. Эта извращенная экономическая модель тогда под предводительством Британии активно утверждалась в мире, а в наше время она уже окончательно победила. Наполеон этому последовательно противостоял. Сколько раз я находил его концепцию в работах современных православных экономистов. И эти же самые люди до сих пор видят в Наполеоне чужого.

Итак, Наполеон не понимал своего предназначения, не ставил перед собой сознательно той задачи, которую, по-видимому, ставил перед ним Бог, и в этом сказался опять же недостаток его религиозности. Но он, просто следуя своей природе, которой было присуще здоровое нравственное чувство, часто и во многом делал именно то, в чем более всего нуждался тогда мир. Император был рыцарем Света, который сражался с силами Тьмы, которые прятались за личиной циничных торгашей.

На троне вечный был работник. Наполеон и благо общества

Пушкин писал о Петре I: "То мореплаватель, то плотник, на троне вечный был работник». У Наполеона, конечно, не было времени на то, чтобы махать топориком на верфях, но он не в меньшей степени был «вечным работником» на троне. Он говорил про себя: «Работа – это моя стихия. Я был рожден и воспитан для работы. Я определил для себя границы, за пределами которых у меня не оставалось сил даже идти пешком». То, что он ежедневно делал, не смогли бы сделать вместо него даже несколько очень работоспособных человек. Тарле восхищается: «Он умел как-то вопреки поговорке разом видеть и лес, и деревья, и даже сучья и листья на деревьях».

Стендаль писал: «Изумительная быстрота, с которой он путешествовал, способность противостоять любому утомлению являлись частью его таинственного обаяния. Все, вплоть до последнего форейтора, чувствовали, что в этом человеке была какая-то нечеловеческая сила».

О людях, с которыми император работал, он всегда заботился, хорошо им платил, но уж и выжимал из людей все, что только было можно, даже чуть больше. Сам работая непрерывно почти круглые сутки за вычетом нескольких часов для сна, 15 минут на обед и меньше 15 минут на завтрак, Наполеон не считал нужным проявлять к другим больше снисходительности, чем к самому себе. Чиновники империи корчились под железной пятой этого «тирана» и… любили его до самозабвения, стараясь превзойти самих себя, только бы оправдать доверие великого человека. Император видел это и весело усмехался: «Министр моего правительства через четыре года работы уже не должен быть в состоянии самостоятельно помочиться». Тиран, что с него возьмешь.

Граф Лас Каз писал про своего возлюбленного тирана: «Ни когда в течение любого периода нашей истории почести не распределялись так справедливо, ни когда заслуги человека не определялись и не вознаграждались, не взирая на его происхождение и на его положение в обществе, ни когда государственные деньги не расходовались с такой пользой, ни когда различные виды искусства и науки так не поощрялись, ни когда слава страны не достигала таких вершин».

А вам не хотелось бы пожить под властью такого тирана? Обращаю этот вопрос к православным консерваторам. Ответ либералов мне известен.

Наполеон, кстати, полностью растоптал свободу прессы. Ему некогда было возиться с идиотами. Идиотам он просто затыкал рты – походя, несколькими окриками, брошенными через плечо.

Можно без ложного пафоса и без малейшего преувеличения сказать, что Наполеон поставил свой гений на службу людям. Когда он уже был на св. Елене, в Европе начали дебатировать вопрос о том, где спрятаны сокровища Наполеона (прямо, как по поводу тамплиеров). Император, узнав об этом из английских газет, ответил:

«Вы хотите узнать о сокровищах Наполеона? Это правда, что они безмерны, но все они открыты для обозрения. Вот они: замечательные гавани Антверпена и Флиссингена, способные принять самые крупные эскадры и защитить их зимой от морского льда, гидравлические сооружения в Дюнкерке, Гавре и Ницце, огромная гавань Шербура, морские сооружения в Венеции, прекрасные дороги из Антверпена в Амстердам, из Майнца в Мец, из Бордо в Байону. Перевалы Симплона, Мон-Сени, Мон Женевра и Ла Корниша, которые открывают дорогу через Альпы в четырех различных направлениях и превосходят в мастерстве исполнения все сооружения древних римлян. Далее:дороги из Пиринеев в Альпы, из Пармы в Специю, из Саванны в Пьемонт. Мосты Йены, Аустерлица, Севра, Тура, Роаны, Лиона, Турина, Бордо, Руана… Канал, соединяющий Рейн с Роной, рекой Ду и таким образом соединяющий Северное море со Средиземным, канал, соединяющий реку Шелда с рекой Сома и таким образом связывающий Париж с Амстердамом… Осушение болот Бургундии, Котантена, Рошфора. Восстановление церквей, разрушенных во время революции, строительство новых церквей. Сооружение многочисленных работных домов для искоренения нищенства. Сооружение государственных зернохранилищ, банков, водоснабжение Парижа… Восстановление фабрик Лиона,