Индейское лето - Евгения Перова

– Она замужем.

– Замужем?! Но почему тогда… А, не важно! – Катя нахохлилась, как воробей, и грустно сказала: – Это все просто отвратительно!

– Я согласен. Отвратительно. Что ж, добро пожаловать во взрослую жизнь!

– Не хочу я быть взрослой, раз так…

– И я не хочу.

– Но ты же на самом деле взрослый?!

– Что-то я не уверен. Знаешь, вообще-то все не совсем так, как тебе сказала Лёка…

Когда Митя с Лёкой поженились, он и представить не мог, что это окажется настолько трудно. Ему казалось, что у него довольно спокойный темперамент – раньше они с Лёкой могли не видеться месяцами, и Митя не слишком напрягался: нет секса и не надо. Но когда они стали жить вместе и каждую ночь спать в одной постели… Он так ее хотел! А она – нет. После химиотерапии желание возникало очень редко, потом добавился климакс – Лёка уступала Мите, но сама редко пылала страстью. Было нелегко, но Митя совсем не собирался искать утешения с другими женщинами! Он очень много работал, сам понимая, что это своего рода сублимация. Но и издательский план напрягал – целый год после Лёкиной операции Митя не писал вообще: нянчился с ней, утешал, отогревал любовью, а первое время просто не выпускал из объятий – она цеплялась за него, как за спасательный круг. А еще хлопоты по разводу и окончательному переезду в Петербург! Счастье, что у него были готовые романы – как раз хватило: по договору с издательством он должен был выдавать по четыре книги в год. Наконец Лёка более-менее восстановилась, и он с некоторым ужасом вернулся «к станку», опасаясь, что вдохновение ушло навсегда. Но постепенно процесс пошел. За три года он написал еще восемь романов и вошел в десятку самых популярных авторов.

В тот проклятый день Митя отправился на презентацию своей новой книги. Он звал Лёку с собой, но она отказалась – никак не могла заставить себя появляться на публике. Ей мерещилось, что все только и смотрят на ее грудь – хотя внешне все выглядело просто прекрасно, она-то знала, что там, под платьем! И не пошла. Лёка приготовила праздничный ужин, принарядилась и с нетерпением ждала мужа.

На фуршете после презентации Митя выпил пятьдесят граммов водки – свою норму. Он всегда строго себя контролировал, потому что во хмелю становился буен: мог устроить скандал, а то и подраться с кем-нибудь. Поэтому обычно не пил ничего крепче белого вина или пива, но сейчас душа требовала водки – уж очень он был взволнован. А потом он хлебнул залпом, как думал, яблочного сока, который на деле оказался шампанским, теплым и выдохшимся. Его совершенно развезло, а Ирина вызвалась отвезти Митю домой – своей машины у него тогда еще не было. По дороге Мите стало совсем дурно, и они заехали к Ирине домой – выпить кофе. Муж ее был в командировке. Как они оказались в постели, Митя плохо помнил. То, чем они полночи занимались с Ириной, не имело к любви ровно никакого отношения, а больше всего напоминало яростную схватку обуреваемых мстительными чувствами существ. Собственно, так оно и было – Ирина накануне узнала об изменах мужа. Кому и за что мстил Митя, он и сам не знал. Может, себе самому? Расставаясь, они решили, что продолжать не станут – хватит. Обоим было неловко. Митя пожалел о происшедшем сразу же. Но Лёка не стала скандалить – только посмотрела, очень выразительно: вид у мужа был виноватый, и она сразу поняла, в чем дело. Утром, когда Митя проснулся, в доме никого не было, и он вдруг безумно испугался – метался из одной комнаты в другую, и не понимал, что делать, а когда услышал звяканье ключей в двери, так и бросился к Лёке:

– Где ты была?!

– В магазин ходила. А что?

– Я решил, что ты совсем ушла!

– Ну, вообще-то это моя квартира. Куда же я уйду? А ты можешь уходить, если хочешь.

– Ты… выгоняешь меня?! Послушай, я…

– Кто она?

– Она? Она… Это Ирина – помнишь? Редактор…

– Ирина?! Понятно. Ну что ж, раз так… Значит, разведемся.

– Как… разведемся?! Ты что? Нет, я не согласен! Я не могу без тебя! Нет! Нет, ни за что! Ты смерти моей хочешь?!

– И давно у вас роман?

– Нет никакого романа! И не было! Дорогая, давай я расскажу! Все получилось случайно…

Митя пытался объясниться, но жена не хотела ничего слушать, и к вечеру он совершенно отчаялся. Посреди ночи Лёка проснулась – ей послышался какой-то грохот. Она осторожно заглянула в другую комнату и ахнула: Митя свалился с дивана и лежал на полу в полном беспамятстве. Лёка с трудом подняла его и уложила в постель – Митя метался, горел и бредил. Очнувшись на пару минут, он уставился мутными глазами на Лёку и забормотал:

– Не волнуйся… Ничего страшного… У меня такое бывает… На нервной почве… Просто надо сбить температуру… Надо… надо свести мосты, понимаешь? Мосты… развели… Это ужасно, когда мосты…

Лёка больше не заговаривала про развод, но по-прежнему отказывалась выслушивать его объяснения и мольбы о прощении. Она хотела просто забыть, выкинуть все из головы и старательно делала вид, что ничего не произошло. Но сердце ее ожесточилось. Спали они теперь отдельно, и хотя Лёка не отказывала мужу в физической близости, происходившей довольно безрадостно, близости душевной больше не было, и Митя страдал, не зная, как пробиться к Лёке. Он даже работать не мог, а срок сдачи рукописи все приближался.

Так прошел почти месяц, и в одну из бессонных ночей Митя услышал, что Лёка плачет. Он заглянул к ней – Лёка лежала, накрывшись с головой, и горько рыдала. В комнату падал свет из коридора – прямо на ее ступни, не прикрытые одеялом. Всхлипывая, Лёка непроизвольно шевелила ногами, поджимая и снова распрямляя пальцы ног, и от этого движения Митя вдруг умилился до слез: лапками перебирает, как котенок! Он присел на кровать и положил ей руку на «лапку» – Лёка шарахнулась и дернула ногой, чуть не заехав ему в грудь:

– Ты меня напугал! Ты что?

– Дорогая!

– Не лезь ко мне! Ты думаешь, что? Пару раз приласкал, и я растаяла, да?! И все забыла?! Не лезь, а то как дам!

– Ну дай мне, дай по дурацкой башке!

– Башка тут при чем!

– Давай покончим с этим! Выскажи, что накипело! Все лучше, чем рыдать в подушку! Нельзя делать вид, что ничего не случилось! Я виноват, виноват! Я поступил подло, но я раскаиваюсь! И я люблю тебя! Ну скажи уже, скажи, что я предатель, мерзавец и последняя сволочь!

– Да! – закричала Лёка. – Ты чертов предатель! Проклятый мерзавец! Как ты мог? И не трогай меня!

Митя все еще держал ее за щиколотку и, хотя Лёка пыталась брыкаться и колотила его подушкой, он с силой провел ладонью по ее ноге до колена и выше. Потом нагнулся и, приподняв, поцеловал узкую ступню – раз, другой, третий… Лёка ахнула и дернулась, но напрасно – Митя уже обнимал ее, навалившись сверху.

– Пусти! Я тебя… нена… вижу…

Никогда раньше у них не было такого исступленного и бурного секса! Лёка в полном изнеможении заснула в Митиных объятиях, а он не мог спать. Митя был счастлив и, хотя чувствовал себя как выжатый лимон, мечтал с утра все повторить. Но проспал, и Лёка сбежала от него. Выйдя на кухню, где Лёка варила кофе, он с волнением заглянул ей в лицо: