Секрет за секрет - Елена Хантинг

Кингстон позвонил по видеочату, когда я уже ложилась спать. Судя по его одежде и тому, что мобильный вертикально стоял на складном столике, а Кинг выгружал содержимое огромной спортивной сумки в стиральную машину, он только что приехал. Значит, папа тоже скоро будет дома.

– Как там моя королева? – он окинул меня медленным взглядом. Глаза его вспыхнули, когда Кинг заметил мою пижаму.

– Хорошо. Устала и соскучилась по своему королю.

Мы невероятно пошлые, но мне это очень нравится.

– Я тоскую по твоим губам.

– Верхним или нижним?

С удовольствием поговорю о сексе, чтобы прогнать тревогу.

Кинг улыбнулся краем губ. Изо рта показался кончик языка, тронув щербинку на верхнем резце. Этот машинальный жест я отчего-то находила невероятно сексуальным.

– И те и другие. Я могу приехать – не обязательно на всю ночь, просто зайду на час поцеловать твои прелестные губки.

– Тоже и те и другие?

– О да. Я поделю время поровну, чтобы ни одни не остались обиженными.

Я засмеялась воркующим смехом.

– Я бы очень этого хотела, но раз ты уже дома, значит, папа сейчас тоже приедет, а нам завтра с утра к адвокату. Будем реалистами: часиком дело у нас с тобой не ограничится, ведь ты уезжал на четыре дня.

Кинг нахмурился. Блеск в глазах несколько потускнел.

– Я тоже могу поехать к адвокату. Мое место рядом с тобой.

Я поморщилась.

– Я ценю твою поддержку, но это я должна сделать сама. Папа меня отвезет, но в офис не пойдет, я сама подпишу документы. Буду присутствовать с начала до конца процедуры. Кори сто процентов будет ставить палки в колеса, и выйдет только хуже, если со мной будешь ты.

Кинг вроде бы хотел заспорить, но после некоторого молчания сказал:

– Пожалуй, ты права. Если он начнет вести себя как скот, я ему врежу, а это может обострить ситуацию.

– Врезать – это здорово, но контрпродуктивно.

– Ты позвонишь, когда все будет подписано? Скажешь, как прошло?

– Конечно.

Кинг решительно кивнул.

– Договорились. Я соскучился. Нужно придумать, как бы нам с тобой побыть наедине, даже если в Сиэтл съедется моя родня. Как ты насчет завтрашнего знакомства?

– Честно? Нервничаю.

Я хотела добавить, что мне станет легче, когда развод свершится официально, и формально Кинг уже не будет встречаться с замужней женщиной, но я не была уверена, что даже это меня успокоит.

– Все будет замечательно, Куини. Мамстра очень хочет лично с тобой познакомиться.

– И я тоже хочу ее увидеть, – отозвалась я.

За окном в начале подъездной аллеи мелькнули фары машины.

– О, папа подъехал! Пора, наверное, отпускать тебя спать.

– О’кей, – вздохнул Кинг. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он улыбнулся.

– Мои любимые слова с твоих губ! Спокойной ночи. Очень жду встречи.

– И я тоже.

Мне бы вот только его родню как-нибудь обойти, а так все нормально.

* * *

– Точно мне с тобой не ходить? – Папа беспокойно перебирал пальцами по рулю, поглядывая то на адвокатскую контору, то на меня.

– Точно. Я сама. Тебе и так приходится общаться с Кори по рабочим вопросам – лучше, чтобы мои личные проблемы не усугубляли ситуацию.

– Если бы его чокнутая невеста умела держать язык на привязи, мы избежали бы массы ненужных проблем.

Возразить на это было нечего.

– Умеет человек выбирать себе невест, что тут скажешь…

– Куини, прекращай. Тебе было восемнадцать, ты совершила ошибку, которую вскоре попыталась исправить сама, без поддержки. Подумаешь, одно неверное решение! Это еще ни о чем не говорит.

Дело было не в неверном решении шестилетней давности, а в том, что я продолжала двигаться по пути наименьшего сопротивления. Но я повзрослею. Шаг за шагом, поступок за поступком.

То, что я сейчас шла к адвокату одна, тоже можно считать прогрессом. Я потянулась к папе и поцеловала его в щеку.

– Спасибо, что ты меня подвез и так поддерживаешь!

Я видела, что папа хочет что-то сказать, но, по-моему, он одобрял мое решение самой разобраться с проблемой.

– Я тебя подожду.

– Пап, совершенно не обязательно, я на такси вернусь.

– Ни под каким видом! Если Кори устроит кипиш, я буду здесь.

– Я прекрасно справлюсь.

Я забросила сумку на плечо, в сотый раз проверив, на месте ли папка с документами. Всю дорогу я то и дело заглядывала в сумку, словно документы были способны мистическим образом испариться, оставив меня женой Кори Слейтера до конца дней.

Ночью мне приснился кошмар, будто мы с ним скованы одной цепью и срослись кожей, так что мне от него уже не отделаться. Я проснулась в четыре утра от собственного крика и заснуть уже не смогла. Отсюда семь чашек кофе и повышенная нервозность.

Кори опоздал на двадцать минут, что меня совсем не удивило.

А еще он приволок свою невесту.

– Без свиты не можешь? – поинтересовалась я, когда Кори вальяжно развалился на одном из стульев, не дожидаясь, пока присядет Сисси.

– Я хочу все прочитать и убедиться, что ты не пытаешься присвоить деньги моего ребенка! – огрызнулась она.

Я округлила глаза.

– Я еще шесть лет назад хотела отделаться от Кори раз и навсегда, и если бы он не сорвал процедуру, не заплатив положенный сбор, мы бы не сидели зде…

– Ха! – делано и весьма отрывисто рассмеялась Сисси. – Теперь ты валишь все на Кори, хотя мы отлично знаем, что это ты уехала, не проверив, что все оформлено как полагается! А еще Кори мне сказал, что это ты не заплатила свою половину пошлины!

Ну разумеется, Слейтер и здесь все перевернул с ног на голову.

– Так вот что он тебе наплел? – и я продолжала, не дожидаясь ответа: – Знаешь, да и ладно. Скоро сама поймешь, на что ты подписалась.

– Это как понимать?

Кори кашлянул, давая понять, что теряет терпение, хотя был явно смущен.

– Она же нарочно тебя доводит, Сисси! Сходи, может, купи себе кофе или еще чего? – Он достал из заднего кармана портмоне и вынул стодолларовую банкноту.

Сисси выхватила у него портмоне, выгребла целую пригоршню денег и бросила бумажник на стол.

– От кофе я писаю фонтаном! Я буду в «Сакс», забери меня на обратном пути.

И она выплыла из кабинета, переваливаясь по-утиному.

– Надеюсь, у тебя есть брачный договор, – я покачала головой и повернулась к адвокату, чье время мы тратили. – Давайте на этот раз все сделаем правильно, чтобы таблоиды меня еще шесть лет не размазывали за то, что я «не даю тебе свободы», – я показала пальцами кавычки.