После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним

Таков был пролог к политическому хаосу, на тридцать лет воцарившемуся в Византии и едва не стоившему ей государственности.

Юстиниан II, занятый планами мести Херсонесу Таврическому, не обратил внимания на то, что в 711 году мусульманская армия под водительством одноглазого военачальника по имени Тарик вторглась в Испанию и разбила лагерь под Гибралтарской скалой. Это небольшое войско состояло в основном из берберов, недавно принявших ислам. Они собирались лишь немного пограбить побережья, но, не обнаружив сопротивления, решили взять то, что само идет в руки, и послали за подкреплением.

Скорость, с которой капитулировал полуостров, потрясла самих арабов. В Испании было создано мусульманское государство. На востоке же через 40 лет исламские воинства нанесли поражение китайцам в Согдиане, открыв путь распространению ислама в Центральной Азии. В этом новом, мусульманском мире открывались новые пути, по которым от Сеуты до Дальнего Востока караваны верблюдов, а от верховьев Волги по Каспию речные и морские суда везли товары и рабов.

В Византии тем временем с новой силой возродилась давняя ересь монофизитства[33], и страна провалилась в пучину анархии. За семь лет бурной дискуссии ортодоксов с монофизитами сменилось пять императоров, пока в 717 году за дело не взялся стратиг фемы Анатолик по имени Конон. Его поддержала армия, и новый василевс был коронован под именем Льва III. Кто мог предугадать, что он станет спасителем Византии и всей Европы?

В год воцарения Льва III арабский флот с баз, захваченных в Эгейском море, осадил византийскую столицу с моря.

В том же 717 году мусульманские экспедиционные войска перевалили Пиренеи и вторглись во Франкию.

Лев III был умен и обладал неплохим опытом войны с арабами. По воцарении он пообещал платить дань халифату, но забыл обещание, как только Константинополь оказался в блокаде. «Греческий огонь» быстро справился с арабским флотом, от которого осталось три или пять кораблей.

Мусульманская армия под стенами Константинополя лишилась продовольствия и припасов, которые везли сожженные византийцами корабли. Как нарочно, наставшая зима 717–718 годов была самой суровой за столетие. Замерзали и люди, и домашний скот, голод в лагере арабской армии был таким, что ослабевшие люди не смогли похоронить мертвых. Началось людоедство. Весной 718 года из Египта пришел еще один флот с оружием и продовольствием для осаждающих. Гребцы-христиане одного из кораблей ночью угнали несколько судов и сообщили византийцам, где встал на якоря весь флот. Эту легкую мишень византийцы частично сожгли, забрав часть груза. Василеве тем временем с помощью золота убедил болгар напасть на полумертвых от голода мусульман.

Атака «греческим огнем» на море. Иллюстрация из летописи «Мадридский Скилица» XI–XII вв.

Из армии вторжения в Дамаск вернулось менее половины, а ее командующий сдался. К лету 718 года арабские сухопутные войска и флот ушли. Больше арабы уже никогда не пытались захватить Константинополь.

Западные медиевисты считают, что этот разгром исламских армий был историческим событием огромного значения — гораздо большего, чем победа выступившего против арабского вторжения франка Карла Мартелла под Пуатье, локальная и неокончательная. После краха 718 года мусульмане не только не продвинулись на византийские территории, но даже были отброшены в Малую Азию.

При императоре Льве (и его сыне Константине) империя восстановила силу и внутренний порядок, а новое военно-административно-территориальное устройство укрепило ее целостность. Византия устояла! Устояла — и выжила в новом и опасном мире арабской экспансии и миграции центральноазиатских племен.

В 722–723 годах Лев III в. попытке найти средства для укрепления восточной границы — а сказать вернее, восточного фронта — удвоил налоги. Затем император вместе со своими советниками задумался о том, что именно прогневало Бога и отчего Он отступился от христианской империи.

Лучше бы он еще раз удвоил налоги. В худшем случае государству тогда грозил бы мятеж, а бунты империя умела подавлять. С последствиями богословских размышлений Льва III — с религиозным расколом, более столетия терзавшим Византию, — справиться оказалось гораздо труднее.

В IV веке исповедание христианской веры не было упорядоченным, и едва ли не в каждой местности имелся собственный учитель веры. При этом некоторые из них, исходя из текстов Ветхого Завета, полагали, что изображение божества чревато идолопоклонством. Противником икон и статуй был, например, Евсевий Кесарийский, полагавший, что природу Всевышнего руками смертных изобразить нельзя, а попытки такого рода равны кощунству. Папа Григорий Великий, напротив, писал, что иконы не угрожают ересью, нужно просто научить верующих правильно их почитать.

Иконы были частью византийской религиозной и эстетической повседневности. Иконы были повсюду: в скромных сельских храмах и в пышных императорских соборах, живописные, мозаичные и в виде фресок. Образы Богоматери и Христа освящали городские и дворцовые ворота. Иконам приписывали способность вершить чудеса, от бытовых до военных, и даже спасать империю: император Ираклий нес образ Спасителя в бой, и кто уберег Константинополь от аваров, если не Богоматерь, которая явилась хану завоевателей во сне?

В 720-е годы ожили древние идеи о неприемлемости изображений Бога и святых. Сам Лев III был вполне согласен с противниками икон, но, памятуя арабскую осаду столицы, воздерживался открыто высказывать свои взгляды. Проблему икон он обсуждал лишь в узком кругу.

К действиям василевса подтолкнуло извержение вулкана на о. Санторини осенью 726 года. Напуганные моряки рассказывали о столбе дыма, который был виден на огромном расстоянии и ночью светился красным, и о камнях, разлетавшихся по всему Эгейскому морю. Их рассказы в преувеличенном виде разошлись по всей империи, породив слухи о гневе Господнем. Император, углядев в слухах немалую опасность, поторопился опередить церковных иерархов и объявил это бедствие проявлением Божьей немилости к идолопоклонникам, губящим свои души и подталкивающих к геенне всех прочих.

Возможно, василевс поддержал иконоборчество еще и затем, чтобы притушить рознь между христианством и исламом, а также как-то наладить отношения с многочисленными павлианами (сирийцами и армянами), которые выступали против стяжательства официальной церкви и за отказ от почитания икон. Так или иначе, с Медных ворот Большого дворца показательно сняли образ Христа, а через несколько лет Лев III заменил Константинопольского патриарха Германа человеком, взгляды которого совпадали с императорскими — и с политико-религиозными потребностями империи в понимании самого василевса.